Н. Фомина - Афоризмы. Гению бизнеса

Корыстолюбие разыгрывает всякие роли, даже роль бескорыстного.

Величайшая польза, которую можно извлечь из жизни, — потратить жизнь на дело, которое переживет нас.

Негодяи извлекают пользу из честности справедливого человека и из своей собственной подлости.

Мы приносим большую пользу людям, преследуя личные цели, а не общественные.

Корысть — словно пыль, которую лукавый пускает человеку в глаза для того, чтоб он не знал ни справедливости, ни долга, ни чести, ни дружбы.

Долг — начало рабства, даже хуже рабства, потому что кредитор неумолимее рабовладельца: он владеет не только вашим телом, но и вашим достоинством и может при случае нанести ему тяжкие оскорбления.

Наш долг — это право, которое другие имеют на нас.

Небольшая сумма, данная взаймы, делает должника другом, большая — врагом.

Долги похожи на всякую другую западню: попасть в них весьма легко, но выбраться довольно трудно.

Не может быть свободы или красоты в домашней жизни, которая опирается на займы и долги.

Занимать не намного лучше, чем нищенствовать, точно так же, как давать взаймы за большие проценты не намного лучше, чем воровать.

Мир достаточно велик, чтобы удовлетворить нужды любого человека, но слишком мал, чтобы удовлетворить людскую жадность.

Жадность — удел стариков, которые первую половину жизни отдали развлечениям, а вторую — карьере.

Жадного деньги возбуждают, а не насыщают.

Гнусное и бессмысленное занятие — без конца заниматься своими деньгами, находя удовольствие в их перебирании, взвешивании и пересчитывании! Вот, поистине, путь, которым в нас тихой сапой вползает жадность.

Скупость — это величайшее недоверие к обстоятельствам жизни, это старание уберечься от прихотей судьбы чрезмерной осмотрительностью.

То, что человек проматывает, он отнимает у своего наследника, а то, что скаредно копит, — у самого себя. Кто хочет быть справедливым к себе и другим, тот держится середины.

Скупость нередко приводит к самым противоречивым следствиям: многие люди приносят все свое состояние в жертву отдаленным и сомнительным надеждам, другие же пренебрегают крупными выгодами в будущем ради мелочной сегодняшней наживы.

Скупец изнуряет себя недоеданием, а мот — ненасытностью.

В молодости человек копит себе на старость, а состарившись, откладывает на похороны.

Скупость — низменная и плачевная мания, которая не требует ни знаний, ни здравого рассудка, ни молодости; именно поэтому, когда чувства начинают нам изменять, она одна занимает место всех прочих страстей.

Хуже всего скупой относится к самому себе.

Бережливость не хочет ничего расходовать по-пустому, скупость вовсе ничего не хочет расходовать.

Великая ошибка наша — это то, что мы не знаем, где остановиться, что мы не примеряемся к своему положению и, благодаря ненасытной жадности, теряем все, что имеем.

Высшее богатство — отсутствие жадности.

Жадность — это забвение собственного достоинства, это попытка поставить свои материальные интересы выше себя, это душевная кособокость, жуткая направленность ума, крайне его ограничивающая, жухлость умственная, жалкость, желтушный взгляд на мир, желчность к себе и другим, забвение товарищества.

Нет такой вершины, на которую не мог бы взобраться нагруженный золотом осел.

Вы ослеплены золотом, сверкающим в доме богатых; вы, конечно, видите, что они имеют, но вы не видите, чего им недостает.

Если бы все то, что блестит, было золото — золото стоило бы много дешевле.

Золото убило больше душ, чем железо — тел.

Те же самые средства, что делают человека способным разбогатеть, мешают ему наслаждаться богатством.

Здоровье дороже золота.

Заблуждение скупых состоит в том, что они считают золото и серебро благами, тогда как это только средства для приобретения благ.

Если у вас есть яблоко и у меня есть яблоко, и если мы обмениваемся этими яблоками, то у вас и у меня остается по одному яблоку. А если у вас есть идея и у меня есть идея и мы обмениваемся идеями, то у каждого из нас будет по две идеи.

Идеи — это капиталы, которые приносят проценты лишь в руках таланта.

Самая высокая, самая чистая идея становится низкой и ничтожной, как только она дает мелкой личности власть совершать ее именем бесчеловечное.