Ознакомительная версия.
Денежные суммы, хранившиеся в банках Юго-Восточной Азии, были ничуть не меньше, чем у их северных соседей. Однако правительства этих стран направляли огромные средства, имевшиеся в их распоряжении, на ложные цели – создание крупных, но низкоурожайных аграрных хозяйств и компаний, которые либо вообще не имели отношения к обрабатывающей промышленности, либо работали только на защищенный таможенными барьерами внутренний рынок. Страны этого региона еще больше ухудшили перспективы своего развития, когда, последовав советам богатых стран, ослабили контроль над банками, открыли финансовые рынки и перестали контролировать движение капитала. Такие же советы предлагались и Японии, Южной Корее, Тайваню и Китаю на ранних стадиях их экономического развития, но они благоразумно воздерживались от нововведений, пока это было возможно. Преждевременное финансовое дерегулирование в Юго-Восточной Азии привело к быстрому разрастанию банков, контролируемых семейным бизнесом, которые никак не поддерживали ориентированную на экспорт обрабатывающую промышленность, а вместо этого выдавали огромные нелегальные займы аффилированным лицам. Банки в этом регионе оказались подчинены узким интересам частного бизнеса, чьи цели лежали далеко в стороне от целей национального экономического развития. Тот же процесс наблюдался в свое время в Латинской Америке и позднее повторился в постсоветской России. В деталях мне довелось изучать негативные результаты финансовой либерализации в Юго-Восточной Азии во время поездки в столицу Индонезии Джакарту, где новый финансовый квартал вырос как на дрожжах в преддверии азиатского финансового кризиса.
Я сделал в книге ряд упрощений, с тем чтобы не выхолащивать ее основные положения и изложить исторические события как можно более кратко. В том числе надо было решить, какие именно страны Восточной Азии оставить за пределами повествования. Поскольку разговор идет о стратегиях развития, принесших хотя бы незначительный успех, то несостоятельные государства вообще не рассматриваются. Это – Северная Корея, Лаос, Камбоджа, Мьянма и Папуа – Новая Гвинея, находящиеся у нижнего предела классификации ООН по индексу человеческого развития (ИЧР){8}. Причины провалов у каждой из этих стран различны, но явственно выделяется одна общая характеристика – как в экономическом, так и в политическом отношении все они замкнуты на самих себя. В той или иной степени они прошли через давно известные уроки, преподанные еще Китаем до 1978 г., Советским Союзом до 1989 г. и Индией до 1991 г.: если страна не торгует и не взаимодействует с внешним миром, то у нее практически нет шансов на успех в гонке за развитием.
Также я ограничивался анализом проблем развития только в тех странах, которые называю «настоящими», поэтому не рассматриваю два главных офшорных финансовых центра Восточной Азии – Гонконг и Сингапур. (Точнее будет определить их как портово-офшорные финансовые центры, поскольку они выполняют еще и роль морских хабов.) За рамками обсуждения остаются нефтяное микрогосударство Бруней и традиционный игорный центр Восточной Азии – Макао. Как уже упоминалось выше, во многом бессмысленные и сбивающие с толку дебаты годами подогревались сопоставлением процессов развития, скажем, Гонконга с Китаем или же Сингапура с Индонезией. Главным зачинщиком здесь выступал Всемирный банк, а я не намерен оживлять эти затихшие дискуссии. Офшорные центры не являются нормальными государствами. Повсюду в мире они конкурируют между собой, специализируясь на торговых и финансовых услугах и извлекая выгоду от низких непроизводительных расходов по сравнению со странами с бóльшим, но рассредоточенным населением и сельским хозяйством, препятствующим повышению продуктивности{9}. Низкие непроизводительные расходы заведомо создают для офшорных центров и налоговые преимущества. Однако такие центры не могут существовать в изоляции, будучи в точном значении слова паразитическими, поскольку они нуждаются в хозяине или хозяевах, от которых могут кормиться{10}.
Остров Тайвань рассматривается как самостоятельное государство, пусть это и неверно с точки зрения политики, зато с точки зрения экономики является наилучшим подходом. Хотя правительства большинства стран воспринимают Тайвань в качестве одной из провинций КНР, начиная с 1949 г. он функционирует как независимое политическое и экономическое образование. А еще раньше остров на протяжении полувека был японской колонией. Обладая населением в 23 млн, Тайвань проделал эволюцию, которая, с одной стороны, отличается от того, что происходило в материковой части Китая, а с другой – обнаруживает поразительное и плохо освещенное в литературе сходство в экономической политике вследствие обмена опытом между коммунистическими и гоминьдановскими политиками и чиновниками в 1930–1940-х гг. на основной территории страны. Структура книги позволяет рассмотреть оба аспекта экономической истории Тайваня.
Исключение из анализа офшорных центров и недееспособных государств и, наоборот, включение Тайваня оставляют нас с девятью значимыми экономиками Восточной Азии: северо-восточной группой в составе Японии и двух ее бывших колоний – Южной Кореи и Тайваня; юго-восточной, представленной Таиландом, Малайзией, Индонезией и Филиппинами; а также Китаем и Вьетнамом. Последний, однако, исключается из третьей «посткоммунистической» группы с целью дальнейшего упрощения структуры книги, за что я прошу прощения у вьетнамских читателей. Ведь их страна сходна с Китаем только определенной структурой экономики, но и это коммунистическое государство постепенно реформируется.
Непосредственно Китай вкупе с вопросом о том, насколько существенно стратегия экономического развития этой страны отличается от таковой в Японии, Южной Корее и на Тайване, рассматривается по большей части в четвертой главе, посвященной подъему ныне крупнейшей в Азии экономики. Тем не менее некоторые аспекты экономической истории Китая будут изучены прежде этого, поскольку их можно правильно понять только в более широком контексте развития всей Восточной Азии. Кампания по осуществлению земельной реформы, проводившаяся Коммунистической партией Китая, как и стратегия развития семейного фермерства, сменившиеся коллективизацией аграрного сектора, описаны в первой части. К рассмотрению событий, происходивших в сельском хозяйстве КНР после 1978 г., мы вернемся в четвертой части. Промышленная политика Китая в период до 1949 г. разбирается во второй части, поскольку эта тема имеет прямое отношение к дальнейшим событиям на Тайване после бегства на остров в конце гражданской войны лидеров Гоминьдана и высокопоставленных чиновников, занимавшихся планированием. Отдельно об индустриализации материкового Китая после 1949 г. рассказывается в четвертой части. Там же рассматриваются почти все аспекты финансовой политики Китая.
Ознакомительная версия.
