Второй взгляд на историю озвучил С. Переслегин. Он говорит (пишет) про «сценарии», которые действуют в истории, и направляют историю отдельных стран и регионов в то или иное русло. В нужное «кому-то» русло.
По сути, этот взгляд противоположен идее А. Тойнби, но речь не об этом. Это взгляд указывает нам на то, что наша история перекроена «динамическими сценариями», то есть «по-русски», нам не давали жить так, как мы хотели. Никогда!
Даже если считать, что эти «кто-то» — неживая материя или Господь Бог — все равно ситуация с Россией не меняется — нас или наказывают (за что?), или просто «тупо» мешают жить.
Мы приводим эту точку зрения только для того, чтобы сказать:
— Не получится! (В случае если это неведомые нам законы природы.)
Или:
— Хорошего Вам настроения! (В случае, если это Господь Бог.)
Хорошего Вам настроения в следующий раз, когда будете переписывать историю России!
В заключение.
Однажды один умный еврейский журналист написал, что евреи приобрели право на общенациональную святость после того, что с ними произошло во Вторую мировую войну.
Хочется сказать: и мы, и мы тоже — за весь ХХ век!
Мы тоже достойны общенациональной святости. Святости, которая заслужена не мучениями народа, а которая нисходит на каждого из нас, русских — как падает снег или дождь — просто потому, что мы — каждый — становимся цельными, абсолютными, всепонимающими и одновременно бесстрастными.
Наконец корабль был спущен на воду и закачался у берега. А ночью поднялся шторм, сорвал якорь, и корабль унесло и разбило о скалы.
Следующую неделю никто из команды, кроме Русского, не вышел из дома. Он один ходил, подбирал опять сломанный компас и остатки корабля, какие-то обрывки веревки, такелажа, припасов.
Он входил в дом и говорил, обращаясь ко всем: «А ну, быстро встали». И ничего, что никто не вставал. Зато приятно было, что кто-то на тебя орет.
Он начал в одиночестве делать новую лодку, напевая зачем-то при этом угрюмый мотив, который начинался словами «вставай, страна огромная». Какая страна?
Он один брился, топил баню.
Через некоторое время к нему присоединился финн (сначала топить баню), затем японец (стало стыдно). Русский просиживал у лодки все время, сутками, почти не спал. Поэтому, когда ночью на горизонте он увидел корабль, проплывавший мимо, он успел схватить тлеющую головню и поджег свой труд. Их заметили.
Вот и вся история.
По приезду на Большую землю Русский напился, впрочем, как и все остальные. Когда все утряслось, все встречи-восторги, Русскому в его деревню стали приходить подарки. Американец пригласил в свою фирму. Русский иногда приходит туда, на заседания совета директоров, в неизменном своем камуфляже и в горных сапогах. Сначала он тихонько сидит и слушает умные речи про инвестиции и маржу, потом взгляд его падает за высокое окно, на простор Манхэттена, он начинает сопеть и ворочаться, как связанный медведь, затем, в перерыв, он исчезает. Куда?
Совет директоров пытался было его приручить: ссужали даже деньгами. Денег Русский не берет, зато с удовольствием ездит в гости, где опустошает хозяйский бар, причем со знанием дела.
Японец подарил Русскому меч, который сам сделал, и свою книгу про бережливое производство. Русский выдрал из книги лист и подкинул в воздух. Лист упал на меч и разрезал его пополам. Это была хорошая работа!
Самураич и Русский регулярно встречаются в Японии, где потомок клана Такэда (да, вот так!) учит Русского японскому фехтованию. Получается пока не очень, но Самураич не отстанет, вы ведь его знаете!
Финн подарил Русскому зимний дом, сам построил, на берегу озера Сайма. Русский переехал туда жить. Но сначала он наблюдал за строительством. Русский никогда не видел ничего подобного. Сначала приехала большая машина, и рабочие аккуратно сгрузили все части дома, вплоть до шипов для забивки в брус. Деталей были сотни, тысячи, но все они были аккуратно упакованы, и на каждой детальке была бирка «Nikolaj Stepanov». Кто бы это мог быть?
Потом Русский смотрел, как Йохо берет длинный клееный брус и с помощью подмастерья водружает его наверх стены. Брус длинный — 12 метров с половиной, но паз входит в гнездо, как будто всегда здесь стоял — ни на сантиметр длиннее, ни на сантиметр короче. Йохо берет длиннющий молоток и пятью ударами забивает брус на место.
Потом приезжает еще машина и заливает между стенами все пространство бетоном. Бетон заливают в несколько раз, прокладывая пенопластом все пространство пола, чтобы бетон не пускал в дом холод. Русскому очень хочется пройтись по бетону, оставить следы. Для него это — как прогулка по поверхности Луны. Хочется быть таким же, как Йохо!
Дом Русского стоит на системе озер, которая называется Сайма. Если у вас есть на чем плавать, хоть спасательный круг — вы можете совершить путешествие по всей Фи, не разу не ступив на берег!
Русскому нравится, что в Финляндии можно собирать грибы и ягоды на частной территории, и никто ничего тебе не скажет! Нет заборов, если оставишь лодку на берегу и вернешься за ней через неделю — не только увидишь ее на прежнем месте, но и перевернутую, чтобы не залило дождем.
Негры подарили Русскому песню, в которой пропиарили его как следует. Теперь в «черных» кварталах Русского принимают за своего и он ходит туда, куда ни один белый не сунется.
Чак и Зулус бросили кошеварить и стали играть рок-н ролл. Они же еще совсем молодые!
Немцы, конечно же, подарили BMW. Что это такое, все знают, поэтому рисовать не будем.
Китайцу нечего было подарить, и он переехал жить в Финляндию, ухаживать за домом Русского, да и подбадривать старшего брата, когда тот в печали.
Миша подарил Русскому «Меркаву» (можете представить себе его чин в израильской армии и финансовые возможности?) и как-то перевез его в Финляндию. Теперь, когда Русский разъезжает на танке по Савонлинне, финны думают, что это парад их финских войск.
А Русский? Что подарил он?
Себя.
Больше у него ничего нет, вы знаете.
— Как его звали?
— Вам-то зачем? Все звали и зовут его просто Русский. Точно и по делу.
Американец написал книгу, назвал ее «Идеальная команда». Теперь он набирает персонал в свою фирму по рецепту, данному самой природой:
10 человек:
• Два немца — работать квалифицированно.
• Два негра — делать тяжелую работу, готовить еду, петь.
