«Адам Смит» - Биржа — Игра на деньги

Лорд Кейнс первым сказал, что управлять деньгами на финансовых рынках значит Играть. «Адам Смит» утверждает, что большинство книг, посвященных деньгам, говорят лишь об экономике и статистике — а это лишь половина Игры. Вторая половина Игры на деньги — люди, взятые вместе и по отдельности, эмоциональный инвестор и иррациональная толпа. Эта книга о том, как ведется Игра и как действуют игроки.

Деньги настолько серьезный предмет, что, кажется, невозможно себе представить непринужденный и веселый разговор о них. Данная книга не просто знакомит читателя с некоторыми «неправильными правилами», она представляет собой уникальный взгляд на Уолл-стрит, на Игру на деньги и ее участников.

1.0 — создание файла

Если вы начинающий биржевой игрок (или хотя бы подумываете стать таковым), приготовьтесь провести пару ближайших ночей без сна. Нужно обладать поистине железной выдержкой, чтобы оторваться от этой книги — и я уж не знаю, какая нужна выдержка, чтобы оторвавшись, все-таки заснуть.

Если вы профессионал-финансист, чье состояние, возможно, выражается цифрой с изрядным количеством нулей, то свет будет подолгу гореть и в вашей спальне. Вас, конечно, уже ничем не удивить и не пронять — за одним примечательным исключением, которое вы в данную минуту и держите в руках. Там, где инвестор-дилетант с ходу будут проглатывать страницу за страницей, вы остановитесь не раз. Потому что не раз эта книга наведет вас на совершенно неожиданные, оригинальные, а может, и авантюрные мысли.

Если же вы политик или психолог, то вам вообще рекомендуется приостановить выполнение любых своих прямых обязанностей вплоть до самого детального ознакомления с данным трудом. Ведь книга эта не только (или не столько?) о бирже. Она еще и о Толпе. Вам, как никому другому, будет интересно открыть для себя новые аспекты массовой психологии и по-новому увидеть движущие силы толпы.

Быть причастным к первому знакомству российского читателя с книгой «Биржа — игра на деньги», безусловной классикой финансово-биржевой литературы, большая честь и большая радость. И, конечно же, большая ответственность. Работать над переводом было и очень весело, и очень нелегко, потому что книга «Адама Смита» разительно отличается от тех изданий, которые привычно зачисляются в вышеупомянутую рубрику.

Она написана с искрящимся юмором, воскрешающим в памяти имена признанных мастеров жанра. Добавлю, что речь идет о юморе по-настоящему интеллигентном, тонком, но далеко не беззубом.

Она читается с тем же неослабевающим напряжением, с каким читаются лучшие приключенческие романы. И это вовсе не метафора, потому что «Биржа — игра на деньги» полна самых разнообразных и захватывающих историй, в том числе историй с традиционной приключенческой атрибутикой (чего стоит хотя бы глава об афере с фьючерсами на какао!).

И вместе с тем она самым серьезным образом вводит нас в курс самых серьезных дел и проблем. Гигантская, порой невообразимо гигантская махина фондовой биржи, плюс многомиллионная (и иррациональная!) толпа инвесторов, плюс таинственные Они (те самые, кто, согласно нашим подозрениям, и дергают главные ниточки за кулисами), плюс многое, многое другое — мыслимо ли дать в одной книге и общий всеобъемлющий взгляд на этот феномен, и аналитический подход к разным его составляющим? Конечно же, немыслимо. Непредставимо. Если только… книга эта не «Биржа — игра на деньги».

«Биржа — игра на деньги» стала первой книгой «Адама Смита», но, к счастью для всех нас, она оказалась далеко не последней. За ней последовал целый ряд не менее увлекательных, захватывающих и глубоких текстов, в которых блистательное ерничество прекрасно уживается с поразительной серьезностью и точностью анализа — что, по-моему, кроме «Смита», так до сих пор никому и не удалось.

Хочется верить, что первая встреча российского читателя с творчеством «Адама Смита» непременно превратится в долгую и добрую дружбу.

Мир не таков, каким его нам пытаются изобразить.

Подсознательно мы это знаем. Девочка смотрит телевизор и спрашивает, правда ли, что ей дадут роль в детском спектакле, если она будет полоскать рот «Листерином», — и мама говорит: «Нет, лапушка, это всего лишь рекламный ролик». Довольно скоро малютки начинают понимать, что у родителей есть и их собственные «рекламные ролики»: чтобы успокаивать детей, заставлять их есть, и так далее. Но на родителей — а, по сути, на всех нас — в свою очередь тоже обрушивают целую лавину «рекламных роликов», которые на первый взгляд на ролики вовсе не похожи. Предложение серебра резко упало, запасы его в казначействе снижаются, и казначейство начинает бояться, что они иссякнут. Поэтому казначейство говорит газете «Нью-Йорк Таймс», что, учитывая то, да еще и это, серебра нам хватит еще лет на двадцать. Люди слушают рекламный ролик и сидят тихо, ожидая получить свою роль в спектакле, а циники бегут и выкачивают все серебро из казначейства, после чего цена его взлетает до небес

Эта книга — о видимости и реальности, о поисках индивидуальности и тревогах. И о деньгах. Если это вас не пугает, то вас ничто не способно напугать. На самом деле все не так уж серьезно, и дальше я приведу слова лорда Кейнса по этому поводу. Вы уже, наверное, знаете разницу между видимостью и реальностью, и, скорее всего, вам хорошо знакомы и тревоги, и поиски индивидуальности. О деньгах, разумеется, знает каждый, — так что нам остается просто замесить вместе все эти понятия. В этом введении я хочу сказать вам всего две вещи. Первая из них относится к тому, чем я не являюсь. Вторая сводится к одному-единственному предложению: озарению, яблоку, упавшему мне на голову, которое и привело меня к выводу, сформулированному в самой первой фразе книги — о том, что мир не таков, каким его нам пытаются изобразить.

Я, понятное дело, не Адам Смит. Мистер Смит покоится на кладбище в Кэнонгейте, а надпись на его могильной плите, сочиненная им самим, представляет его как автора «Богатства народов». Он лежит там с тех пор, как в 1790 году умер, осыпанный почестями и окруженный уважением, обессмертив себя, как первый экономист свободного рынка во всех трактатах по истории экономической мысли. Сам мистер Смит, однако, считал себя не экономистом, а философом-моралистом. «Какой смысл, — писал он в «Теории морального чувства», — во всех трудах и хлопотах этого мира? Какой смысл в жадности и амбиции, в стремлении к богатству, власти и собственной значимости?» Мне нравятся эти слова, но не из-за них я обзавелся псевдонимом «Адам Смит». Все произошло по счастливой случайности.

Не так давно меня попросили написать что-нибудь об Уолл-стрит в одном новом журнале, и меня осенила, как я тогда думал, чудесная идея. Об Уолл-стрит пишут мало такого, во что верили бы сами уоллстритцы. (Уолл-стрит работает по принципу «сказал-услышал», как глобальная деревня Маршалла Маклюэна.) Происходит это потому, что журналисты, пишущие о Стрит, находятся Вне, и Уолл-стрит обычно сообщает им примерно то, что ей, Уолл-стрит, нужно. Уолл-стрит оплачивается прекрасно, пишущие о ней — нет, и когда эти пишущие начинают более или менее разбираться в проблеме, им предлагают работу на Уолл-стрит, куда они с радостью и бросаются, удовлетворяя свой творческий зуд работой над какой-нибудь комедией по выходным. Теперь они уже Внутри, они богаты и больше не пишут об Уолл-стрит. Журналисты, которые действительно хотят писать, всегда предпочтут лететь с президентом на его самолете «ВВС номер Один» или сидеть в ресторане отеля на Беверли-Хиллз с какой-нибудь кинозвездой. Такие журналисты и бывают героями званых обедов. Пишущие об Уолл-стрит героями званых обедов не бывают, потому что любой брокер или менеджер фонда знает больше сплетен об Уолл-стрит, чем любой журналист.