Вторая причина – переход к электронному документообороту.
Ещё в восьмидесятые годы мой коллега подсчитал, что при ответственном отношении к делу за смену врач по количеству написанных знаков выполняет норму работника машинописного бюро. Только ремингтонист производит знаки при помощи пишущей машинки, а врач – от руки. Ремингтонист пользуется чужим текстом, а врач генерирует свой. И, наконец, от ремингтониста ничего другого и не требуют, а у врача обязанностей достаточно: помимо заполнения документации он должен и с больными работать, и санитарно-просветительскую пропаганду вести, а кое-где и халаты стирать, и даже полы мыть. (Правда-правда! Рабочий класс, к которому традиционно относят санитарок, не зря называют передовым: смекнув, что у сегодняшнего здравоохранения впереди ничего приятного нет, люди смело устремились мыть полы в иные места. Чтобы не пропасть в грязи, швабры в руки берут гнилые интеллигенты.)
Но поскольку всякое действие порождает противодействие, врачебная скоропись привела к появлению врачебного почерка. В годы застоя документы заполняли скверно, изобретая немыслимые сокращения или просто опуская необходимые детали. В двадцать первом веке такое не проходит: работники от медицинского страхования за небрежное ведение документации наказывают рублём, и потому документ в списке приоритетов стоит куда выше больного.
Первого июля то, о чём долго мечтали передовые умы, почти свершилось: лечебные учреждения перешли, пусть отчасти, на машинно-читаемую документацию.
Новый больничный лист, в отличие от старого, пригоден для машинного чтения – по крайней мере, теоретически. Для этого заполнять листок требуется не по старинке, а печатными буковками, практически чертёжным шрифтом, помещая каждую буковку строго в определённую клеточку. Вылезать за пределы клеточки не допускается. Исправления не допускаются. Заполнять бланк предписано чёрными гелевыми ручками, шариковые не допускаются.
Тут-то и главная печаль.
Что новый бланк листка нетрудоспособности заметно больше прежнего – не беда. Проблема в том, что читать его будет машина, а писать обязан человек. Врач или специально назначенный служащий. Как и прежде. И вот в пятницу люди со всевозможным старанием начали заполнять соответствующие поля. Казалось бы, ничего сложного, но получалось скверно. Страх совершить ошибку приводил к тому, что ошибки совершались чаще прежнего, и какие ошибки! Доктор Петров, к примеру, зеркально написал букву "Я" в собственной фамилии!
Бланков мало, неизвестно, когда придет следующая партия, и цена каждого бланка объявляется, в зависимости от раздражения, от ста до восьмисот рублей. Сегодня из зарплаты за испорченные бланки не вычитают, но послезавтра – как знать.
Народ стонал, пил валидол и грозился сменить место работы. Вряд ли. Кто мог, уже давно уволился. Волнение уйдет, появится автоматизм, и число испорченных бланков снизится до приемлемой доли. Однако в любом случае времени на заполнение листа будет уходить втрое против прежнего. Но время не деньги, его не напечатаешь. Дефицит времени придётся компенсировать из других источников. Каких? У врача ничего, кроме больного, нет. Значит, за счёт больного и компенсирует.
Обещают, впрочем, в выражениях не вполне определённых, что и заполнять больничные листы будут машинным способом.
Вопрос один – куда спешить, зачем говорить "б", не сказав "а"? Почему бы сначала не создать полноценную систему, облегчающую, а не усложняющую процесс документооборота, а уж потом и внедрять новую форму?
Третьего ноября 1957 года на околоземную орбиту был выведен спутник с собакой Лайкой на борту. Аппарат в принципе не мог приземлиться, четвероногий космонавт изначально был обречён на гибель. Планировался многодневный эксперимент, однако из-за перегрева кабины Лайка умерла на первых же витках. Тем не менее целую неделю сообщали, что полёт проходит нормально, штатно, по программе.
Полагаю, что принцип Лайки не забыт и сегодня. Главное – запустить, а там хоть не возвращайся. Реформа здравоохранения, рапортуют чиновники, проходит штатно. Новая форма листков нетрудоспособности – лишь звено в преобразовании больничного мира.
Кому-то ради пользы дела нужно побыть и Лайкой.
Я не о врачах.
Кивино гнездо: Шпион, который пришел из пустыни
Автор: Берд Киви
Опубликовано 04 июля 2011 года
Военная база Пайн-Гэп (Pine Gap), расположенная посреди гористой пустыни в самом центре австралийского материка, слывет в стране самой большой государственной тайной. Такой большой, что к ней не подпускаются даже люди из самого высшего руководства Австралии - от премьер-министра до законодателей из сенатского комитета по государственным договорам, включая секретные. Кто же именно их "не подпускает" и как это вообще возможно в демократическом государстве - само по себе огромная тайна...
Понятно, что в подобном загадочном контексте новая автобиографическая книга, выходящая ныне из печати в Австралии, определенно должна вызывать у публики повышенный интерес. Книга носит название "Внутри Пайн-Гэп. Шпион, который пришел из пустыни" ('Inside Pine Gap: The Spy Who Came In From The Desert', by David Rosenberg), а автор ее, Дэвид Розенберг, проработал на этой суперсекретной базе техническим специалистом без малого двадцать лет.
Вообще-то Розенберг по своей национальной госпринадлежности от рождения и вплоть до недавнего времени был гражданином США, а на протяжении 23 лет своей жизни являлся кадровым сотрудником американского Агентства национальной безопасности, то есть крупнейшей в мире спецслужбы по разведке средств связи. Однако из двадцати трех лет своей работы в АНБ девятнадцать последних, с 1990 по 2008, Розенберг провел в Австралии на базе Пайн-Гэп - как специалист по ELINT (от Electromagnetic Intelligence, разведка электромагнитных излучений). По увольнении из разведки он получил австралийское гражданство, решив остаться на новой родине с новой семьей.
Для людей, совсем далеких от тонкостей шпионской жизни, подобные факты биографии могут показаться несколько странными. Но для всех, кто мало-мальски интересуется деятельностью разведслужб вообще и радиоэлектронной разведки в частности, давно уже не секрет, что в действительности Пайн-Гэп является не австралийской базой, а секретной военно-разведывательной станцией США, целиком сооруженной самими американцами на арендуемой у Австралии территории. Используемое же для базы официальное название, "Совместный оборонный объект Пайн-Гэп", придумано, скорее всего, с тем, чтобы не раздражать лишний раз беспокойную часть австралийской общественности.
Объект Пайн-Гэп известен как одна из самых крупных зарубежных станций разведывательного сообщества США. По сведениям австралийского профессора Деса Болла (Des Ball), главного в стране эксперта по этой базе, секретное соглашение о создании Пайн-Гэп было подписано правительствами Австралии и США 9 декабря 1966 года. Строительство объекта, расположенного в 18 километрах к юго-востоку от города Элис-Спрингс, заняло около 3 лет. К работе станция приступила в 1970-м, когда в Пайн-Гэп переехали с семьями примерно 400 сотрудников американских разведслужб.
К настоящему времени на сильно разросшейся станции работают порядка 1000 человек, в основном это сотрудники АНБ, ЦРУ и NRO - Управления космической видовой разведки США. Количество антенн спутниковой связи к 1999 году увеличилось с первоначальных двух примерно до восемнадцати - точные цифры на сегодня неизвестны, поскольку большинство антенн закрыто кожухами, а все оценки делаются лишь на основе анализа фотографий.
Что там на этой базе делает такая туча людей и техники в общих чертах, конечно, понятно: шпионят. Однако как только дело доходит до уточнения подробностей, все тут же покрывается мраком тайны и непонятности.
Например, по свидетельству знающих людей, к базе Пайн-Гэп не подведено никаких линий электропередачи. Официально принято считать, что всю электроэнергию объект получает от собственной дизельной электростанции. Однако, опять-таки по свидетельству персонала из местной австралийской обслуги, эта станция практически всегда находится в неработающем состоянии... Одновременно ходят устойчивые слухи, будто глубоко в подземных недрах (куда база уходит чуть ли не на 12 уровней и куда австралийцев, понятное дело, и близко не подпускают) работает ядерный энергоблок, типа тех, что используют в подводных лодках.
Другой пример странностей - закрытая для полетов зона. Согласно официальным документам управления гражданской авиации, воздушное пространство над базой Пайн-Гэп является единственной на всю Австралию территорией, над которой запрещен пролет воздушным судам. Такого рода запреты хорошо известны для иных секретных объектов, вроде Зоны 51 в Неваде, но там находится полигон по испытанию оружия и новых летательных аппаратов. Разведстанция же Пайн-Гэп ничего похожего на подобные полигоны вроде как не имеет и иметь не должна.
