Светотень. Проблема представления на картине гигантского диапазона света и тьмы. «У художника на палитре нет солнца», — писал тот же Стендаль. Типичный лесной пейзаж в ясную погоду характерен тем, что его детали отличаются по освещенности в десятки тысяч раз. Белила же от черной масляной краски — лишь в несколько десятков. Для решения этой проблемы, за столетия до появления фотометрии, и было создано искусство светотени — технология использования психофизиологических особенностей человеческого зрения для передачи реалистического изображения.
Томмазо ди сер Джованни ди Гвиди, aka Мазаччо (Masaccio, 1401—28), Антонио Аллегри, он же Корреджио (Correggio, 1494—1534) — искусство этих живописцев стало образцом для будущих поколений в технике максимально достоверной передачи впечатления, то есть информации, от источника с большим динамическим диапазоном освещенностей при помощи — говоря современным языком — «узкого канала связи». Опять — сжатие данных, опять сфера ИТ!
Отметим, что лихие специалисты маркетинговых служб даже самых приличных корпораций, навязывая потребителю все новые и новые мегапикселы, стыдливо умалчивают как о геометрических искажениях объектива, так и о реальном динамическом диапазоне матрицы фотокамеры — о многом, что важно для формирования характера изображения; над чем работали и считали весьма существенным живописцы, творившие сотни лет назад. Впрочем, художники, хоть и не бывшие образцами добродетели (заглянем хотя бы в мемуары Бенвенутто Челлини), все же считались в профессиональной деятельности не только с финансовыми показателями отчетного периода, но и с возможным наличием в мире Высшей Силы. Тот же Челлини искренне радовался отпущению грехов за несколько убийств…
От нового к новейшему
Новое время. От Реформации до Первой мировой высокая наука и высокая культура идут рука об руку, созидая величественное здание технологической цивилизации. Гуго Гроций де Гроот (Hugo Grotius de Groot, 1583—1645), формулируя нормы международного права и особенно законы и обычаи ведения войны, собранные в его книге «О праве войны и мира» (1625), основывался на феноменах культуры не меньше, чем на науке или логике. Удивительно, но эти нормы срабатывали. После нашествия Наполеона и пожара Москвы зверства казаков в Париже свелись к забиванию крюков для палаток в столетние вязы да к тому, чтобы пнуть лишний разок снулых кабацких халдеев, что дало европейской культуре термин «бистро».
Кончилось все в 1914-м. Сформулированы специальная и общая теории относительности, заложены основы квантовой механики. Мировая экономика стала сбывшейся мечтой современных либералов — никаких подоходных налогов; свободное перемещение частных лиц между государствами; золотые и биметаллические стандарты валют. Почти уже глобальная и довольно развитая индустрия.
И все это благочиние рушится за несколько недель. Ад Дуомона и Оссовца. В Шампани сотнями тысяч гибнут немецкие студенты, французские художники, британские инженеры. Эти люди, захваченные волной патриотизма и пошедшие добровольцами, равно восторгались Гуно и Вагнером, Толстым и Золя. К единой европейской культуре принадлежали офицеры и из Москвы, и из Праги, сводившие на кровавых полях Галиции мужиков из Мещерских болот с горцами Словацких Бескид.
Наука услужливо дала человечеству совершенные средства убийства — ядовитые газы Нобелевского лауреата Фрица Габера, а культура, даже самая высшая, не превзойденная и ныне, утратила качества предохранителя в револьвере, приставленном к виску рода потомков Адама (это уже не концерт со смокингами и фраками, а наползающее на окопы желто-зеленое облако хлора). Да что там халтурящий в сфере оборонного плаката Маяковский — даже величайший гуманист ХХ века, впоследствии последовательный антифашист Томас Манн отметился в начале Первой мировой патриотической публицистикой. Так что культура, понимавшаяся учеными позапрошлого века как прогрессивное раскрытие способностей человеческого ума, способности эти вполне раскрыла. И человеческий ум оказался способен на многое, почти что на все…
На сцену выходит антропология
К моменту, когда Старая Европа свела счеты сама с собой, антропология уже предложила новое толкование культуры. Отказавшись от ранее принятых линейных концепций прогресса, она перестала делить культуры на ранние и поздние, примитивные и передовые, и перешла к рассмотрению их в своеобразии. Как некоего, вполне определенным образом структурированного зазора между реальными потребностями человека и ресурсами, поставляемыми доступной технологией.
Обратим внимание — зазор этот может быть велик не только в индустриальных обществах. Тропические леса Юкатана обеспечивали потребности в питании, символическом жилье и почти незаметной, но адекватной климату одежде при вовлечении в производственные процессы десятой части населения. Результатом этого явилась уникальная культура затерянных среди лиан статуй. Порожденных двумя факторами — доступностью ресурсов и существованием определенной системы ценностей. Именно последняя обуславливает выбор форм человеческого поведения — крахмала и запонок или проколотых носов и татуировок.
Культура рассматривается как нечто, структурирующее общество, обеспечивающее его управляемость. Тут-то культурология и смыкается с computer science, бывшей кибернетикой.
Почему?
Да потому, что передача социальных норм от поколения к поколению — это коммуникативный процесс. Передача информации. Здесь, на уровне концепций, высокая культура смыкается с высокой технологией. А отнюдь не заменой цифровыми алгоритмами колонковой кисточки и конского волоса на смычке!
ОГОРОД КОЗЛОВСКОГО: Связь без брака
Автор: Козловский Евгений
Этот «Огород» я пишу вне очереди — просто давным-давно не испытывал такого возбуждения от новой железки, — так что, подобно седобородому графу, не могу молчать! Правда, сама по себе железка ничего особенного, сложного или высокотехнологичного не представляет, — особенной она становится в комплексе феноменального сервиса Skype.
Я почему раньше относился к Skype с некоторой прохладцей? — исключительно из-за мелких, но ужасно раздражающих, как камешек в ботинке, проблем: надо через что-то слушать, чтобы не было наводок, паразитной обратной связи, надо неизвестно куда говорить… Можно, конечно, приобрести гарнитуру, но она, как любая навеска (особенно на голову) — другой камешек в другом ботинке. Поэтому всякие тестовые беседы с Голубицким, Левенчуком или собственным сыном проводились именно как тестовые: звуковая система компьютера затыкалась штекером наушников, наушники заталкивались в уши, привязывая к компьютеру, как к галерной скамье, — согласитесь, что вольготной, привычной свободы телефонного разговора совершенно не хватало.
Где-то с полгода назад Сергей Вильянов описал попавший к нему на пару дней сименсовский DECT-телефон с дополнительным USB-зубом, который в зависимости от ситуации работал то как обычный DECT, то — как Skype. Вот такую вещь мне иметь захотелось, — но на Горбушке я их не встретил, да и еще вопрос: свой DECT’овский Siemens я выбирал довольно тщательно, чтоб был и размер подходящий, и дизайн, и автоответчик, и то, и другое, и пятое, — потом добывал в Зеленогорске конвертор, переводящий сигналы европейской идентификации номера в отечественный АОН, — и вообще, когда вещь нравится и работает, менять ее хочется не особенно. Конечно, можно приобрести и специальный Skype-телефон или Skype-трубку, но все-таки и в этом решении есть некое нарушение очень уважаемого мною принципа Оккама: не плодить сущностей без нужды.
Поэтому по CeBIT’у я бегал в том числе и в поиске решения, похожего на описанное Вильяновым. На глаза то и дело попадались Skype-телефоны и Skype-трубки, на которые я и не глядел, пару раз наткнулся на DECT-телефоны с поддержкой Skype, но они мне совсем не понравились, — зато к немногочисленным коробочкам, предназначенным для подключения, с одной стороны, любого, в том числе DECT’овского, городского телефона, с другой — компьютера с прицелом на Skype, — приглядывался повнимательнее. И поскольку прожужжал все уши своим спутникам-бизнесменам, один из них, Андрей Ряхин, накануне закрытия выставки такую коробочку под названием USB Telbox Converter (от фирмы Ortec, www.ortec.com), заточенную исключительно под Skype, за двадцать баксов на пробу и приобрел. Назавтра я решил повторить его подвиг, но такой уже не нашел, — нашел другую, за 30 евро, по имени messenger callbox (фирма Bafo, www.bafo.com), отличающуюся от Ряхинской чехольчиком из искусственной кожи да декларированной поддержкой не одного Skype, но и всех мыслимых VoIP-сервисов: Microsoft Messenger, ICQ, AOL, Yahoo, MSN… По тому, что коробочки были похожи друг на друга, имели похожие входы (у моей был предусмотрен еще и подвод питания, — правда, источник не прилагался), и по следующим мучениям-испытаниям, я пришел к интуитивному выводу, что обе сделаны на одной микросхеме, а отличаются лишь идущим в комплекте софтом.
