Равным образом были распределены и политические обязанности, и, как нетрудно догадаться, и права. Такое распределение продержалось почти до конца Римской республики, которая проросла Империей, завещавшей европейской цивилизации образцы и понятия государственного и общественного устройства.
Так что понятие классов всплыло в девятнадцатом столетии из глубины веков и оказалось весьма полезным и плодотворным. Им стали обзывать общественные группы, отличающиеся и от каст, и от сословий. Касты, формально делящиеся по очень благородному религиозному принципу (духовность там всякая), на самом деле воплощали суровую правду завоевания. Покоренные - шудры и неприкасаемые, навечно обреченные на тяжелую или грязную работу. Покорители - брамины да кшатрии, исполняющие обязанности приятные и доходные...
Понятие сословий, бытовавшее в России и веками определявшее ее жизнь, определить труднее. Во всяком случае, Свод законов Российской Империи точной его дефиниции не дает. Сословия были также переходящими из поколения в поколение состояниями подданных, но в отличие от каст были они установлены не племенем, а государством.
Например, пришло племя арийцев на Индустан, разбило местных. Если ты к этому племени принадлежишь, то ты брахман или кшатрий! Нет - обреченный на тяготы шудра. Это, конечно, очень-очень неточно и упрощенно, но принцип должен быть понятен, вот нацисты установили бы касты в случае своей победы...
А в наших краях вводились сословия. Скажем, брали и прикрепляли крестьян к земле. Своих соотечественников, исповедующих ту же религию, превращали в бесправных рабов, устраивая им Юрьев день. Воин везде был привилегированным гражданином - у нас же рекрутская повинность, наряду с подушной податью, ложилась на крепостное крестьянство. Вот что такое - сословие.
Ну а классы появились и в свободных, и в сословных обществах. Их вызвало к жизни появление у людей различных занятий и различных размеров собственности. Если римляне разных классов были земледельцами-землевладельцами, то классы в понимании нового времени оказывались куда разнообразнее. Они были и торговыми, и промышленными, и земледельческими. И, самое главное, классы оказались не обязательно связаны с сословиями.
Если в античном полисе принадлежность к классу рабовладельцев была ещё и кастово-сословной, то в Англии времен Индустриальной революции промышленник к какому-то особому сословию не принадлежал, хоть и мечтал купить поместье и титул. Точнее всех классы определили марксисты, связавшие распределение людей по ним не с богатством как таковым, а с отношением с производством, точнее со средствами производства.
Вот определение классов по В. И. Ленину, которое когда-то заучивал каждый обитатель СССР, во всяком случае - с высшим образованием. Согласно ему, классы есть "...большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а, следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы, это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства". И вот тут-то мы и подходим к величайшей тайне российского общества - к тайне, всем открытой, но никем не замечаемой, точно так же, как в нормальных условиях не виден скелет в шкафу. Называется она "Классовое устройство российского общества".
Россия - государство постиндустриальное. Её существование обуславливается наличием достаточно развитых средств производства, и, поскольку прошла приватизация, средства эти кому-то принадлежат. Каким-то людям, которых можно объединить в группы того или иного размера, которые и составляют классы.
Ну а теперь, уважаемые читатели, скажите: много ли вы слышали о классовой структуре современного российского общества, даже от представителей левых партий, даже от социологов?
Вот-вот...
А классы-то есть. Как говорил любимый герой российского фольклора Вовочка: "Место есть, а слова нету". Классы штука коварная. С сословиями и кастами все ясно, а вот классы наглядно не видны. Все, вроде бы, одинаковые. Теоретически все имеют равные политические права и обязанности, а на деле разница есть, и на уровне встроенных в биологические системы программ осознается эта разница превосходно.
Вот барышня. Мама - учительница, папа - технолог на умирающем заводе. Сама кончила библиотечный техникум, но встроенная программа работает! Не тратя времени на сверстников, подцепляет мужичка из мелких партайгеноссе, приватизировавшего НИИ и превратившего его в торговый центр. И все. Жизнь удалась.
Родителям подарили стиральную машину (которой у них не было). Брата откупили от армии. Живет в доме в две тысячи квадратных метров с бассейном и конюшней. Шесть душ холуев, кухарок и нянечек, которым платят в разы больше, чем учителям на госслужбе. Чтобы осмотреть ребёнка, вызывается бригада врачей из Москвы. Супруг достает всех знакомцев рассказами о достоинствах кабриолета рук баварских моторостроителей, купленной молодой жене. Счастье!
Обратим внимание, барышня, не обремененная знаниями, ориентируется в структуре социума лучше, чем обществоведы из былых марксистов. Она приложила некоторые усилия и, воспользовавшись отсутствием сословных делений, перепрыгнула в имущий класс, в группу людей, которые могут присваивать себе плоды чужого труда. С виду она такая же, как и ее подружки, с которыми теперь избегает общаться, но на самом деле иная. Инаковость эта обусловлена отношением к средствам производства, к торговому сараю в нашем случае.
Новые технологии создают новые, небывалой эффективности, средства производства. Но тем, кто работает в этой отрасли, надо понимать, что главный вопрос, заключается в том, кому они будут принадлежать. Кто пожнет плоды овеществленного труда и овеществленной мысли? Не будете ли вы ли вы, уважаемые читатели, работать на благо такой разумной барышни и ее потомства, и что вам надо знать и уметь, чтобы не ишачить на дядю и его тетю? Кстати, огосударствление средств производства панацеей от такой беды не является, тот же Маркс называл государство частной собственностью бюрократа.
Кстати, о классовой структуре стоит задуматься не только тем, кто работает по найму. Вот, скажем, владельцам крупных дистрибьюторских бизнесов стоит осознать, что мелкая буржуазия, лавочники, которых выращивали из челноков в лихие девяностые, - это класс, стоящий у них на дороге. Малоэффективные мелкие бизнесы не выдержат конкуренции с современной компьютеризированной дистрибуцией, но от мелких торговлишек кормится, путем задирания розничных цен, масса народу.
С народом заигрывают политически, особенно при выборах, что может затруднять модернизацию экономики. Между прочим, больше всего с лавочником любил играть Адольф Алоизович, спасавший их от универмагов. Чем это кончилось - известно.
Так что классовая структура - скелет в шкафу. И пренебрегать ей может только тот, кто простодушно верит Большому Энциклопедическому Словарю, согласно которому межклассовые отношения "конкуренции или конфликта... все больше регулируются на основе демократических принципов".
Голубятня: Осмысление революции
Автор: Сергей Голубицкий
Опубликовано 19 июля 2011 года
Мы остановились на младенческих недостатках первого релиза революционного редактора нелинейного монтажа Final Cut Pro X: нехватке тонких настроек в фильтрах и эффектах, отсутствии привычной для профессионалов функциональности и проч. Все эти обстоятельства породили лавинообразную критику FCPX из лагеря монтажников и слышащих-звон-не-знающих-где-он служащих масс-медийного вертепа (лучший образец ёрничанья, какой довелось посмотреть - у Конана О’Брайена), ставящих под сомнение перспективы именно профессионального использования программы.
Прежде, чем мы разберемся, наконец, с подлинным смыслом революционности FCPX и пресловутыми перспективами, давайте расставим акценты в дихотомии «Любители (из iMovie) - Профессионалы (из FCP 7)». Считается, что величие Final Cut Pro принесли именно профессиональные монтажеры, любезно откликнувшиеся на призыв Надкусана и перескочившие на подножку нового поезда с привычных локомотивов Avid Liquid, Grass Valley Edius и Adobe Premiere Pro.
На самом деле, это, конечно, иллюзия. Никто никуда не перескакивал. Я специально опрашивал всех знакомых монтажников (а их много, правда, в большинстве своем, это не монтажники в классическом смысле слова, а кинорежиссеры, предпочитающие монтировать свои фильмы либо самостоятельно, либо сидя рядом со своими профильными сотрудниками) на предмет ухода-перехода на FCP 7. Так вот, большинство профессионального монтажного мира никуда не уходило и не переходило: они просто освоили FCP 7, добавив эту изумительную NLE к уже существующей обойме прочих профессиональных программных решений. В результате, 99 % серьезного кино монтируется сегодня на солянке: что-то в Авиде, что-то в Адобе, что-то в Вегасе, что-то в Кате.
