Спустился в столовую на завтрак и обомлел. Огромный стол, персон так на тридцать, стоит посередине комнаты, хотя точно помню, что вчера его не было. С одной стороны стола стоят приборы на двух человек. Ольга Антоновна, ожидая меня, прохаживалась у окна и задумчиво перебирала в руках веер, то раскрывая его, то со щелчком собирая обратно. Увидев меня в костюме, она одобрительно кивнула, открыла рот и… для меня началась кошмарная жизнь.
Она сопровождала меня везде, постоянно отдёргивая, напоминая и много чего ещё. Держать осанку постоянно она научила меня в первые три дня. В этом ей очень помог любимый веер. Кто бы знал как хлестко и болезненно, даже через одежду, может прилетать этим веером по спине. Знание, как вести себя за столом, на приеме, при общении, на прогулке вбивались в меня практически все время и все согласно моего статуса, правил в обществе, требованиям кодекса семьи Морозовых. Оставляла меня одного только в туалете, спальне и на других дисциплинах. Там тоже все было не так гладко.
Иностранные языки давались легко, но преподаватель был нечто из ряда вон выходящее. Если я отвечал, читал или спрашивал не на том языке, который требовал от меня учитель (Петр Юрьевич, мужик под два метра ростом и со зверским выражением лица), то он просто брал меня за шкирку, встряхивал и отпускал. После этого я приземлялся пятой точкой на стул и как по волшебству сразу вспоминались или быстро находились в словарях нужные знания.
С зельеваром Иваном Григорьевичем Сотниковым у нас сложились отношения дружественные, но настороженные. Произошло это после одного казуса, когда мне в очередной раз ударила блажь под названием «А что будет, если?..». Добавив в готовящееся зелье ненужный там ингредиент, а так же прибавив огня, я добился взрыва. Зеленая волна из котла, подобно цунами, смыла меня от стола, изгваздав все окружающее пространство, в том числе и учителя. Я замер под немигающим взглядом зельевара. Мысль о скором линчевании прервала начавшая пробиваться шевелюра на абсолютно лысом черепе преподавателя. Увидев мое вытянувшееся лицо и, видимо, почувствовав изменения во внешности, учитель наколдовал зеркало и тихо охнул. Из пятидесятилетнего лысого мужика со шрамом через все лицо, он на глазах превращался в приятного мужчину с роскошной шевелюрой возрастом не больше тридцати. Шрам пропал без следа. После этого случая он всегда строго следил, чтобы я выполнял задание, а дальше мы начинали экспериментировать.
Преподаватель экономики и по совместительству истории магии, оказался гоблином. Когда я в первый раз его увидел, чуть не выскочил обратно из комнаты в коридор. Страшен, оказался, как смертный грех. Но ничего, со временем привык. Даже удовольствие начал получать от уроков. Как оказалось, у меня был дар к экономике и уже через несколько месяцев после начала занятий мы с ним заключили договор. Я инвестирую через гоблинов деньги в нужные мне предприятия, а он, в свою очередь, имеет процент с каждой сделки. Ввиду моего малого возраста, переговоры вел он, за что так же сдирал с меня деньги. Крохобор. Когда узнал, что это его имя, то пришлось выбегать из комнаты, сдерживая смех.
История магии в его интерпретации больше напоминала приключенческий роман. Порой было смешно, порой грустно, но то, что интересно, это однозначно.
Стихийная магия и анимагия под руководством родственников давалась с переменным успехом. Одну боялся до одури, с другим ржал до боли в животе, а потому сосредоточиться не было никакой возможности.
Елизавета Александровна Морозова была женщиной жесткой ещё при жизни, так что смерть её не особо изменила. По её словам анимагию следовало начинать с внутреннего разбора себя. О том, что другие волшебники начинают развивать способность оборачиваться только в пятнадцать лет, она объяснила это тем, что к этому времени их магическое ядро полностью развито, а у меня одно готовое уже есть.
— Так что, не хрен отлынивать. А давай погружайся в себя и начинай взаимодействие со своими зверьми.
— И как мне это сделать?
— Представь, что ты на поляне. Поляна — это ты и есть. А окружающее пространство — это место твоих зверей.
Я слабо понимал, о чем она говорит. Но попробовать стоит. Закрыв глаза, начал прислушиваться к своему дыханию. Постепенно дыхание замедлилось, в ушах начал нарастать грохот сердцебиения. Ещё какое-то время спустя замедлилась и работа сердца… представить себя на поляне… наступила оглушающая тишина.
От неожиданности я открыл глаза. Я действительно находился на маленькой полянке. Метров через пятьдесят начинался сосновый лес. Оттуда ветерок принес запах смолы. Почему-то защемило сердце. В прошлой жизни, там, где я жил, сосновый бор окружал наш маленький райончик. Вдруг среди деревьев мелькнула тень. Я пошел в сторону леса и был твердо уверен, что мне необходимо попасть в тень леса, и встретиться с его хозяином. Когда достиг первых деревьев, то остро почувствовал чье-то присутствие. Из-за ближайшего ствола вышел тигр. Он был огромным по сравнению со мной. Тело длиной около четырех метров с длинным хвостом и густой светло-оранжевой шерстью. Амурский тигр. Желтые глаза внимательно вглядывались в меня. По спине пробежал холодок. Убегать смысла не было. Все равно не успею даже пяти метров пробежать. Тигр пригнулся и прыгнул в мою сторону. Я зажмурился, ожидая, когда почти трехсот килограммовая туша снесет меня.
Резкая боль, скрутившая все тело, заставила распахнуть глаза. Я увидел портрет бабушки, что сильно удивило меня.
— Мря? — не понял.
— Не мявкай. Первое превращение тебе удалось. Теперь представь себя на той же поляне. Ты должен отделить тигра от себя.
Я посмотрел вниз и увидел лапы с оранжевой шерстью, а оглянувшись, увидел тело как у того тигра из леса, но меленькое. Это что же получается. Я научился оборачиваться в тигренка?!
Закрыв глаза, я представил себя на той поляне, но открыв, обнаружил себя около леса, там же, где встретил тигра. Мне надо вернуться на поляну. Эта мысль повторялась в голове, как будто кто-то включил запись на повтор. Почувствовав, что что-то отделяется от меня, я сосредоточился на этом ощущении. Мгновение боли, и вот я смотрю в глаза давешнему тигру. Тот ещё раз глянул мне в глаза, развернулся и ушел в лес. Я вернулся в центр поляны. С противоположной стороны от леса находились горы. На небольшом уступе сидел барс. Серебристая шерсть, мощный хвост, аккуратная голова. Он внимательно смотрел на меня.
— Нет. На сегодня хватит. Увидимся в следующий раз.
После этого я открыл глаза уже в картинной галерее. Женщина с портрета ждала моей реакции.
— Ну как?
— Необычно. Но почему так мало времени я был в животной форме?
— Начинать надо с малого. Каждый день будешь тренироваться, понемногу увеличивая время пребывания в животной форме.
— Ясно. Я там барса видел.
Бабушка улыбнулась.
— Значит второе животное у тебя барс. Как у меня. Сначала разберись с тигром. Когда сможешь находиться в форме тигра хотя бы сутки, приступишь к форме барса. После разберемся с драконом.
Кивнув, я отправился к себе. Все таки сильно выматывает учеба, уставать начал быстро. Блин, постоянно забываю, что телу всего шесть лет. И так работаю на полную мощность, а ещё не все дисциплины включили.
Стихийная магия, пожалуй, самый легкий для меня предмет на данный момент. Воздух и вода поддаются без усилий и действуют продолжением моего собственного тела. Дед доволен. Я тоже. Все, устал. Надо сматываться от зоркого ока Ольги Антоновны в свою комнату. Спать.
Прошло 5 лет.
У меня сегодня День Рождения! Мне исполнилось одиннадцать лет! Это значит, что через девять месяцев я поеду в школу и наконец-то избавлюсь от домашних мучителей. Шучу, конечно. Наставники давно уже заменили мне семью. Ольга Антоновна превратилась в милейшую женщину, как только мои знания этикета начали соответствовать статусу князей Морозовых. Преподаватель иностранных языков тоже стал скорее другом, чем учителем, особенно когда год назад я увлекся английскими классиками. Зельевар носится со своими записями по всей лаборатории и чуть ли не молится на них. После наших совместных экспериментов он успел получить какую-то премию в области зельеварения и сейчас готовится к очередной конференции. Холстовые родственники тоже радуются, что я от них отстал. Елизавета Александровна в последнее время прячется от меня на чужих портретах, так как я замучил её своими вопросами о своем зоопарке. Тигр, барс, дракон. Со всеми пришлось повозиться, но в итоге свободно превращаюсь в любого по желанию. Драконом, кстати, оказался Кирин. Так что кровь матери сказалась не только в виде формы дракона, но и сильно повлияла на способность в плане стихийной магии. Еще в самом начале наших занятий дед удивлялся с какой легкостью я нашел общий язык со стихиями, потом просекли какая собака порылась.
