Джерри Эхерн
МИССИЯ В АФГАНИСТАНЕ
Они, казались призраками, которые бесшумно скользили по узким, пыльным, запруженным людьми улочкам. Но это были женщины, женщины, укутанные в черные просторные балахоны, с головами, закрытыми чадрой, как того требовал мусульманский обычай. Фросту такая мода не очень нравилась.
Из всего лица открытой оставалась лишь узкая полоска — глаза и немного кожи сверху и снизу. Эти глаза настороженно и внимательно оглядывали все вокруг и его, Фроста, тоже.
Капитан вдруг вспомнил свою первую встречу со светловолосой зеленоглазой Бесс Столмен, вспомнил, как ей тоже пришлось одеть чадру и прикидываться дочерью арабского торговца, чтобы избежать посягательств африканского диктатора и беспринципного предводителя отряда наемников.
При этой мысли по губам Фроста скользнула улыбка, он на миг погрузился в мир грез, но его тут же вернули к реальности — на улицы пакистанского города Кохат, что недалеко от Пешавара. И сделала это Маргарет Дженкс, дернув капитана за рукав.
— Хэнк, по-моему, за нами кто-то идет.
Фрост молча кивнул и успокаивающим движением коснулся руки женщины. Он даже не обернулся, ибо знал, что она права.
За ними следили с того самого дня, когда они покинули Карачи и отправились к афганской границе, чтобы попытаться узнать хоть что-то о судьбе Мэтта Дженкса. Капитан был почти уверен, что это дело рук КГБ.
Дженкс был другом Фроста еще с Вьетнама. За прошедшие с тех пор годы они тоже несколько раз виделись. Мэтт считался одним из лучших “зеленых беретов” во всей армии Соединенных Штатов, но война в Индокитае сильно подействовала на него в психологическом плане — Фрост называл это лишением иллюзий. Впрочем, многие из ветеранов страдали подобной “болезнью”. Короче, Дженкс оставил службу и стал гражданским лицом.
Он проработал несколько лет в лесной авиации на Аляске — этим Мэтт и зарабатывал на жизнь до войны, и все, вроде, складывалось для него неплохо, но тут вдруг произошло советское вторжение в Афганистан.
Дженкс воспринял это событие, как что-то очень личное, оно жгучей занозой засело в его сердце. И вот в один прекрасный день бывший “зеленый берет” посадил вместо себя за штурвал самолета своего девятнадцатилетнего сына Барта, простился с женой и уехал из дому.
Уехал на другую войну — сражаться против коммунистов на афганской земле. Последнее письмо от него Маргарет получила три недели назад, а отправлено оно было за полгода до того, и никто из тех, к кому женщина обращалась, не мог или не хотел помочь ей прояснить судьбу мужа.
Фрост и Бесс как раз мирно ужинали в их уютной квартирке в пригороде Атланты, когда раздался звонок из Карачи. До того капитан лишь один раз встречался с Маргарет Дженкс, и у него сложилось твердое убеждение, что он ей не понравился. Однако теперь была не та ситуация, чтобы выяснять личные симпатии и антипатии. Фрост оставался последней надеждой несчастной женщины, и он не мог ей отказать в помощи.
Наемник и Маргарет свернули за угол и оказались на другой улице — как две капли воды похожей на ту, по которой они только что прошли. Везде пыль, грязь, шум, лоточники со всевозможным товаром — экзотическими фруктами и старыми сапогами вперемешку. Со всех сторон раздавались крики на неизвестном американцу языке, чьи-то грязные руки хватали его за одежду, привлекая таким образом внимание к своим лоткам.
Отмахиваясь и расталкивая густую толпу, Фрост поднял голову и увидел вверху тянувшиеся вдоль улицы на опорах электрические и телефонные кабели. Они явно контрастировали со средневековыми домами, похожими на призраков женщинами и мужчинами в грязных лохмотьях. Создавалось впечатление, что тут смешались разные эпохи.
— Хэнк, они приближаются, — с тревогой сказала Маргарет, оглядываясь через плечо.
Фрост снова промолчал и свернул с тротуара к запиленной витрине какой-то лавки. Порыв ветра приподнял грубую занавеску, заменявшую собой дверь, и внутри помещения Фрост увидел женщину в неизменной чадре, которая пряла что-то на допотопном громоздком ткацком станке.
Капитан миновал эту лавку и заглянул в другую. Маргарет тихонько вскрикнула за его спиной, едва не угодив ногой в зловонную лужу. Фрост подхватил ее под руку и помог преодолеть препятствие.
— Осторожно, — сказал он. — Тут столько грязи. Наемник просунул голову в дверной проем и огляделся. То, что он увидел, понравилось ему намного больше, чем все, что представало перед его глазом до сих пор.
— О, Господи, — прошептала Маргарет. На прилавке перед ними стояли деревянные и металлические ящики, в которых лежало всевозможное оружие и боеприпасы.
— Местный оружейный магазин, — объяснил капитан женщине, стараясь не смотреть на нее.
Он знал, что не нравится Маргарет Дженкс, и может быть, поэтому она тоже ему не нравилась.
Фрост вошел в помещение и приблизился к прилавку. Первым в ряду стоял цинковый ящик, заполненный самыми разнообразными патронами — от советских автоматных калибра 7.62 миллиметра до английских ружейных, триста третьих и четыреста семнадцатых.
За ящиком на небольшом столике стояли весы. Фрост подумал, что они, наверное, служат для взвешивания патронов, когда их продают россыпью. Впрочем, в соседней коробке были также пистолетные обоймы и автоматные магазины. Товар, как говорится, на любой вкус — выбирай, что хочешь, только деньги плати.
— Очень неплохо, — довольно сказал Фрост. — Вот тебе и Пакистан. Не хуже, чем у нас.
Он перешел к следующему ящику, полному пистолетов и револьверов. Тут было несколько кольтов различных модификаций, смит-и-вессоны, две беретты калибра 7. 65 и девять миллиметров и одна антикварная модель 1951 года. Фрост не спеша перебирал люгеры и парабеллумы, отыскал даже здоровенный маузер-девятку.
— Совсем неплохо, — бормотал себе под нос капитан, осматривая оружие и качая головой.
Ему очень хотелось приобрести пару люгеров и маузер, но наемник сомневался, что у него будет возможность легально ввезти эти штуки в США. А жаль…
В коробке рядом Фрост обнаружил пару дюжин испанских пистолетов и немецких револьверов, был тут и армейский кольт сорок пятого калибра со штампом “Сделано в США”. Послышались чьи-то шаги, капитан поднял голову и увидел паренька лет пятнадцати, который выжидательно смотрел на него из-за прилавка.
— Говоришь по-английски? — спросил Фрост, прикуривая сигарету и выпуская дым в потолок.
— Немного говорить, сэр, — ответил юный пакистанец.
— Сколько стоит это?
Наемник взял в руку армейский кольт.
— Подождать, сэр.
Паренек повернулся и скрылся за какой-то занавеской. Через несколько минут оттуда вышел мужчина. Он был очень стар и вместе с мальчишкой, стоявшим рядом, они смотрелись как две противоположности.
— Доллары? — спросил мужчина.
— Доллары, — кивнул Фрост. — Кольт и пара запасных обойм. Сколько это будет стоить?
— Обойм? Что это? — непонимающе переспросил мужчина.
— Вот такие, — показал капитан пальцем. — Куда вставляют заряды. Ясно?
— А! Да, да! — закивал старик.
— Ну, и фунт патронов. Понимаете? Шестнадцать унций.
— Фунт, да, понимать, — сказал мужчина. — Обоймы, фунт патронов и пистолет. Двести американских долларов, хорошо?
Фрост ответил не сразу, он глубоко затянулся и стряхнул пепел на пол. Уже вечерело и становилось все прохладнее. Капитан не сомневался, что мог бы легко сбить цену, но не имел особого желания торговаться со стариком в этой вонючей лавке. Тем более, что, бросив взгляд на улицу, он увидел стоявших неподалеку пятерых мужчин, один из которых явно был европейцем, а остальные, пакистанцами или, по крайней мере, хотели таковыми выглядеть. Все они были одеты в традиционные тюрбаны и балахоны и грязные толстые свитеры. У одного на шее висел шерстяной шарф. На их плечах лежали какие-то цветастые восточные платки.
Фрост по очереди взглянул на свои собственные плечи, которые покрывала черная кожаная летняя куртка, и кивнул.
— Хорошо, пусть будет двести долларов. Только сначала я осмотрю пистолет.
— Очень замечательный оружие, — сказал пакистанец. — Из него стрелять сам генерал Паттон. Может быть.
— Только не надо свистеть, — буркнул Фрост и приступил к тщательному осмотру кольта.
В основном, он остался доволен и даже улыбнулся старому продавцу, который нетерпеливо ожидал результата.
— Вот это пушка. Где ты ее раскопал, приятель? Ладно, двести твои. А теперь дай мне взглянуть на обоймы.
— Да, да, обоймы. Две обоймы.
— Три, — покачал головой Фрост. — И та, что сейчас в пистолете. Так будет честно.
— Нет, две обоймы, — упрямо сказал пакистанец.
— Ты хочешь получить двести долларов? — спросил капитан. — Если да, то должно быть три обоймы.
