Валерий Рощин
Неоконченный сценарий для автоматического пистолета с глушителем
(Готовность №1)
Иных уж нет, а тех замочим!
Григорий Стернин
«…Да простят меня уставшие от ужасов войны местные жители северных склонов Большого Кавказа, но тревожная тишина, установившаяся здесь в последнее время, совсем не соответствует сезону буйства растительности или как выражаются боевики — „зеленки“. Странное безмолвие заставляет маститых политиков, политологов и журналистов задаваться одними и теми же вопросами: Что это? Долгожданное окончание чеченской войны? Или же зловещее затишье перед очередной кровавой бурей?..
Что же касается простых обывателей, в особенности проживающих в опасной близости с взрывоопасным регионом, то для них ответы на эти важные вопросы и вовсе сродни приговору…
Анна Снегина.20 июня. Чечня. Грозный».
Глава первая
Горная Чечня—Ингушетия
Они выполнили свою работу как всегда четко и в назначенный срок. Один из высших руководителей Главного штаба вооруженных сил Ичкерии был убит тремя снайперскими пулями на одной из южных проселочных дорог Ингушетии — в двадцати километрах к северу от грузинского села Казбеги. Высокопоставленный сепаратист чувствовал себя в этих глухих, приграничных районах в полной безопасности, оттого с немногочисленной охраной передвигался всего лишь на трех автомобилях — впереди и сзади два пятнистых «уазика» с преданными головорезами, в центре — новенький американский «Хаммер» с самим Мовлади Дугзаевым…
Диверсионным отрядом командовал ветеран Отряда специального назначения «Шторм» майор Валентин Коваль. Получив данные из штаба оперативной группы о перемещениях «клиента», он четко произвел расчеты и грамотно расположил огневые точки на пути следования Дугзаева; дождался его появления и приказал открыть огонь на поражение. Вся операция уложилась в считанные секунды — головной «уазик» подорвался на радиоуправляемой мине, замыкающий был изрешечен из пулемета, а хваленый заокеанский вездеход хладнокровно расстреляли два снайпера, загодя засевшие на склонах противоположных друг другу и прилегающих к рокаде возвышенностей.
— Проверьте работу, — устало скомандовал майор по рации, безбоязненно вставая в полный рост и меняя магазин в малогабаритном автомате.
Трое бойцов из спецгруппы с разных сторон спустились к горящим на дороге автомобилям. Снайперы по-прежнему держали под прицелом зону молниеносной схватки, а связист лейтенант Грунин, исполнявший к тому же и обязанности оператора, скрупулезно фиксировал факт убийства бандитского главаря на видеокамеру…
— «Первый», все чисто, — доложил спустя минуту капитан Кононов. — В «Хаммере» одни трупы — «клиент» с тремя дырами в голове. В «уазах» есть раненные…
— «Окажите помощь» и уходим, — раздался в ответ голос командира.
У грунтовки прозвучало несколько контрольных выстрелов, и вскоре вся группа из восьми человек проворно удалялась по лощине меж горных хребтов, петляя неприметными лесными тропинками…
Многие часы они двигались, словно волчья стая, удачно закончившая затяжную охоту — впереди, на удалении пятидесяти метров, осторожно пробиралась пара лидеров; остальные, то, посматривая на разведчиков, то по сторонам и назад, ступая точно след в след, равномерным скорым шагом следовали на север. Крайне редко останавливаясь для привалов, передышек или перекуров, восемь высочайших профессионалов из «Шторма» настойчиво и быстро приближались к конечному пункту маршрута — большой станице Слепцовская, расположенной в тридцати километрах к северо-востоку от Назрани. Именно там, на противоположном берегу Сунжи — с южной стороны населенного пункта, в назначенный час и должен был произвести посадку транспортный вертолет. А уж от Слепцовской на вертушке до ставшей родной Ханкалы оставалось не более двадцати минут лёта. Потом краткий доклад начальству; банька с веничком; горячий обед со стаканом прохладной водки на каждого; чистая постель и сутки беспробудного долгожданного сна…
Единственную ночь марш-броска до станицы отряд провел в лесах относительно спокойной Северной Осетии — прямолинейный маршрут цеплял краешек восточной территории этой республики. Затем последовал заключительный этап стремительного похода по Ингушетии. Наконец, когда группа скрытно преодолела федеральную автомагистраль «Кавказ» и короткими перебежками перемещалась вдоль редколесья, вдали показалась Слепцовская. Однако не успели бойцы обрадоваться данному факту, как вокруг неожиданно завизжали пули, а следом до слуха донеслись и звуки мерно работавшего длинными очередями автоматического оружия. Один из бойцов отряда майора Коваля вскрикнул и, согнувшись, повалился в высокую траву, остальные залегли вдоль небольшого овражка, моментально рассредоточившись и изготовившись к бою. Стрельба по спецназовцам велась с нескольких точек из низкорослых кустов, произраставших небольшими островками по всему реденькому, молодому лесочку…
— Пока не отвечать! — приказал майор, не оборачиваясь. — Возможно это ингушская милиция — приняли нас с перепугу за «чехов», идиоты… Посмотрите, что там с Петровичем!..
Тридцатилетний прапорщик Селезнев, благодаря спокойному и невозмутимому нраву уважительно именуемый в «Шторме» Петровичем, был тяжело ранен в живот. Пара бойцов оттащила пулеметчика в безопасное место и оказывала ему первую помощь.
На южном берегу Сунжи группу Коваля должны были встречать представители местных силовых структур. С ними и планировалось добраться до округлого ровного поля, выбранного командованием оперативной группировки в качестве вертолетной площадки. Но до места встречи с силовиками оставалось не менее километра, к тому же было непонятным, кто это решил столь яростно оборонять южные подходы к незначительному с точки зрения стратегии населенному пункту, едва обозначенному на карте…
Спустя минуту огонь из кустарника усилился до ураганного. Слева и справа вздымались взрывы зарядов, выпущенных из подствольников; пули угрожающе срезали высокие стебли, не позволяя толком поднять головы или поменять позицию, а самые отчаянные из неизвестных атакующих стали потихоньку приближаться к спецназовцам.
— Это не милиция, командир. «Приматы»… — доложил один из снайперов, не отрываясь от окуляра оптики прицела. — На плечах однотонные нашивки и рожи все больше бородатые.
Майор и сам понемногу склонялся к тому же выводу, изредка посматривая в сторону зарослей кустарника сквозь линзы маленького, но мощного бинокля.
— Ладненько, сучары… Начнем принимать меры противодействия, — прошептал он, снимая с предохранителя автомат и, зычно добавил: — Тактическая схема обороны номер два. Огонь на поражение!
Данная тактическая схема обычно обозначала следующее: огонь одиночными выстрелами или короткими очередями по выборочным, уязвимым целям. Использовался этот прием только в тех случаях, когда численность врага оставалась неизвестной, а значит, невозможно было даже приблизительно рассчитать время противоборства исходя из имеющегося боезапаса.
Два снайпера с присоединившимся к ним подрывником — старшим лейтенантом Поповым, заученно и с удивительным хладнокровием отыскивали самых резвых из наступавших и плавно давили на спусковые крючки. После каждой пары выстрелов споро меняли позиции и сызнова, вглядываясь сквозь линзы прицелов, медленно водили стволами надежных и убойных «СВД-С». Четвертый офицер из группы Коваля — лейтенант Грунин по-прежнему фиксировал все важнейшие вехи операции на миниатюрную видеокамеру, а в перерывах между «сюжетами» скупо бил из пулемета, коим до сего момента успешно пользовался Петрович. Возле раненного остался дежурить молоденький сержант, а заместитель командира группы — капитан Кононов, на пару с Ковалем использовали в перестрелке укороченные МА-91.
Бой продолжался недолго — «чехи» явно недооценили противника, хотя количественно многократно его превосходили. С непонятно откуда взявшимися бандитами спецназовцы, вероятно, справилась бы и самостоятельно, да вскорости после начала стрельбы откуда-то подкатил бэтээр, а следом за ним и бортовая машина с вооруженным отрядом местной милиции. Завидев разворачивающуюся на островки кустарника башню с крупнокалиберным пулеметом, оставшиеся в живых «духи» стали проворно отходить к темневшему вдали густому лесу…
— Командир спецгруппы майор Коваль, — угрюмо представился милицейскому капитану офицер «Шторма», после окончания перестрелки. Закурив, он проводил взглядом уносимого на носилках Петровича, с бледным, словно накрахмаленное постельное белье лицом, и коротко, с явным неудовольствием, спросил у ингуша: — Откуда здесь оказалась банда?
