Сергей Анисимов - Дойти и рассказать

За последнее десятилетие выросло целое поколение людей, понятия не имеющих, что такое «Стройотряд». У большинства нынешних студентов это слово не вызовет ничего, кроме недоумения; некоторые, впрочем, переспросят. Ну, не повезло людям, что тут можно сказать. Они, следует признать, и не слишком виноваты. Громадная структура, охватывающая собой огромные территории от Камчатки до Софии, имеющая свою администрацию, свои финансы, переполненная пусть не очень квалифицированной, но здоровой и непритязательной рабочей силой захлебнулась в сменяющих друг друга кризисах и неплатежах точно так же, как и более жестко организованные предприятия.

На случай, если кто забыл, этой структурой являлась система студенческих строительных отрядов, или «ССО». Потребовалось лишь несколько более-менее стабильных лет, страна начала понемногу отходить от финансового беспредела, и сразу же, как молодая трава на пепелище, сквозь коросту «кидалова» и бессовестного грабежа, на доски объявлений институтов и университетов вылезли первые объявления о наборе в исчезнувшие было стройотряды. Год – и из робких пригородных строек они выплеснули волну одетое в зелёное «бойцов» на радиусы железных дорог. Дай-то бог…

Так думал молодой повеса, летя в пыли на почтовых. Ну, повеса – это слишком сильное слово. Просто пока пользующийся плюсами молодости, нестрахолюдной внешности и южного климата студент-старшекурсник питерского Первого Меда.

– Колян, курить бу?..

– Нет, спасибо.

Вот и познакомились. Очень приятно.

Грузовик подкатил прямо к столовке, украшенной классическим изречением – «Дом построить – не ишака купить». Домов «Спарта» строила немного, занимаясь в основном «доводкой» уже возведённых кирпичных коробов до пригодного для жизни состояния. Платилось за такую работу очень неплохо, что и позволило оплатить «строяку» билеты из Питера до аж Горькой Балки – местного, в пространстве между Перекумском и Георгиевском, центра цивилизации и бизнеса, поднявшегося, как и вся область, на пшенице, винограде, помидорах, арбузах и абрикосах, производящего и продающего их многими сотнями и тысячами тонн. Десятки недостроенных коттеджей образовывали на окраинах Горькой Балки целые улицы, тормозя редкие для России темпы обогащения местного начальства честным трудом, – то есть не перепродажей присвоенного или просто украденного, а реальным производством того, что можно было потрогать руками – или, в данном случае, укусить за пахнущий пылью и солнцем выпуклый бок. Рабочих рук в краю не хватало отчаянно.

– Банзай, салаги!

Колян первым выпрыгнул из кузова старого «Зилка» и замахал рукой высунувшимся на шум мотора из распахнутого окна столовки поварихам – Любке и Ире. Ира в ответ сделала непристойный и пренебрежительный жест, показывая, что всё уже готово. Нося на плече вторую нашивку, салагой она уже официально не была.

– Мыться и жрать!

Бойцы бригады, отряхивая с комбезов и гимнастёрок рабочую и дорожную пыль, нестройно, но целеустремлённо двинулись в сторону умывальни – деревянной площадки за зданием столовки, уставленной жестяными чанами с рядами труб и кранов над ними. Содрав пропитанную потом и пылью одежду выше пояса, парни, шумно отфыркиваясь и отплёвываясь, обливались водой, приводя себя в пригодный для окончания рабочего дня вид. Через пять минут они уже закончили и поодиночке или попарно потянулись к жилым баракам – приюту усталого путника, отделяющему уходящие за горизонт ряды виноградников от относительной цивилизации центральной усадьбы совхоза, с ее магазинами, почтой, баней и прочими радостями.

Переодевшись и дойдя, наконец, до столовой, бригадир бетонщиков встретил на крыльце компанию уже докуривающих бойцов бригады штукатуров, с которыми обменялся дружескими хлопками ладоней по плечам.

– Ну, как там твои?

Среди штукатуров опытных бойцов было побольше, чем в его собственной бригаде «стяжателей и насильников», многих он знал ещё как минимум с прошлого выезда, когда «Спарта» нарабатывала опыт и авторитет на стройках Сестрорецка.

– Ничего, вполне. А как ваши молодые?

– Тоже порядок.

– Полопали уже?

– Ага, мы минут на пятнадцать раньше тебя приехали. Машину ждать не пришлось.

– Нам тоже. Директор молодец, у него всё чётко.

– Ну ладно, идите ешьте, потом побазарим.

К ним уже поднимались остальные бойцы, и ещё раз кивнув ребятам, он приоткрыл своим дверь в столовую.

– Да, Колян! – бригадир соседей приподнял ладонь, вспомнив что-то. – Только что приезжал покупатель, с ним штабные базарили. По твою душу, похоже. Минут пять, как уехали.

Николай только пожал плечами. Когда они подъехали, он никого не видел. Ну, это, в конце концов, неважно. Для «покупателей» действительно было самое время – отряд показал местным, что может работать, и слухи о нём успели распространиться среди здешних хозяйственников. Пора было зарабатывать деньги. Впрочем, если «покупатели» действительно являлись по душу его бригады, то странно, что они уехали сразу, так и не дождавшись ни его, ни самих бойцов. Хотя, с другой стороны, бывало и так.

Бойцы встретили поварих радостным посвистом и молодецким урчанием, символизирующим медвежий голод. Шустро расхватав вилки и хлеб из мисок, оголодавшие парни выдёргивали из окошечка подаваемые со стороны кухни тарелки с чем-то, напоминающим гуляш – миска риса и кубики тушеной свинины, облитые сверху густой и пряной подливкой. Кормили в Ставрополье, по сравнению с Бурятией и Сестрорецком, очень даже неплохо.

– Можно?

Напротив Николая за стол плюхнулся Шалва, второкурсник – естественно, со «стомата». Пожав плечами – что, мол, за манерность – он сделал вращательное движение вилкой – «давай», и через минуту Шалва уже уплетал гуляш за обе щеки. Его отец держал пару ресторанчиков в Питере, но после десятичасового рабочего дня на свежем воздухе даже чуть недоваренный рис казался верхом кулинарного мастерства. Рассевшись вдоль пары длинных столов, бойцы негромко переговаривались, не переставая работать вилками и челюстями, заправляясь энергией на вечерние развлечения. Что там на сегодня запланировано? Футбол, в основном.

– Колян! – сзади его тронули за плечо, и Николай, обернувшись, начал подниматься.

– Сиди-сиди. Зайди ко мне после ужина, разговор есть.

Олег, командир «Спарты», как и он сам, был из «старых» – то есть ездивших в отряды ещё до всеобщего развала. Но, в отличие от самого Николая, уже выпустившимся врачом. Таким образом, соблюдения какой-никакой субординации здесь требовала даже не дисциплина, а элементарная вежливость.

– Успеем до футбола?

– Да, конечно, там разговора минут на десять.

– Мне Артём сказал, покупатели были. Об этом?..

– Об этом. Что ты вообще на этот счет думаешь?

– Ну… Собственно, почему бы и нет? Большая вахта?

– Обычная. Пятнадцать дней.

– На всю бригаду?

– Да. Ещё повариха отдельно.

– Нам ещё здесь работы на три дня, потом можем сделать паузу.

– Я знаю. Мы так, собственно, и планировали.

– А где?

– Да ты давай, доедай! – командир посмотрел на часы и обвёл взглядом жующих, – Зайдёшь в штаб, там я тебе всё и покажу.

Торопливо доев гуляш, Колян вышел на крыльцо, где его уже ждал командир. Вместе они дошли до штабного домика, где столкнулись с отрядным мастером.

– Привет.

Мастер и Николай пожали друг другу руки.

– Слышал уже?

– Ты третий, кто меня спрашивает. Не слышал ничего пока конкретного. По порядку давайте: какая работа, какое место, какие деньги?

– Смотри, в общем, – командир отряда всё же решил рассказать сам. – Работа такая же, как сейчас – керамзит да стяжка. Четыре коттеджа по два этажа, плюс подвалы, с выносом мусора. Бетономешалка их, инструменты и рейки – наши. Жить там же. Продукты дадут, но надо свою повариху. Просят твою бригаду. Что скажешь на такое?

– Сроки какие?

– Я говорил уже. Обычная вахта. Пятнадцать дней по двенадцать часов, без выходных. На четыре дома, в принципе, нормально. Мне директор показывал планировку.

– А что за контора?

– Ну, тоже какой-то совхоз, но помельче. У меня записано где-то. Они на коньяке разбогатели, и вот строят своим новое жильё. Канистру оставили – да ты, я знаю, не любишь.

Колян поморщился: коньяк, а тем более, коньячный спирт, он действительно не выносил. Теоретически было, конечно, понятно: аромат, букет… Но и запах, и вкус коньяка казались ему противными – ничего тут не поделаешь.

– Деньги тоже ничего. Восемьдесят тысяч за работу, плюс пять тысяч аккорд. Продукты у них свои, отдельно.