Ознакомительная версия.
Чернокожий капитан в синей рубашке с короткими рукавами встретил его внизу трапа. Он протянул руку.
– Вы Стивенсон? Я Армстронг. Это здесь не пригодится.
Он указал на желтый пластиковый спасательный жилет, который майор забыл снять после спуска.
– Где русские? – вместо ответа спросил у него Стивенсон.
Армстронг сразу же обратил внимание на необыкновенное чванство британца.
– Значит, вы к нам на помощь? – Он сдержал свои чувства. – Не стану скрывать, у нас маловато места в кают-компании, но раз уж вы здесь…
– Мне не нужна кают-компания, – отрезал Стивенсон. – Вы нашли их?
– Может, перекусите, а потом поговорим?
– Некогда. – Стивенсон посмотрел на Армстронга как на надоедливого мальчишку. – Сколько прошло времени с момента отплытия «Гепарда»?
Армстронг взглянул на часы.
– Тринадцать с половиной часов…
– Вот видите. За это время они могли пройти с полтысячи миль. Значит нельзя терять ни минуты… Куда идти?
Достигнув двухсотметровой отметки, «Гепард» все еще продолжал погружаться. В этот момент на центральном появился коренастый матрос. Дроздов окинул его взглядом. Был он среднего роста, с широкими плечами и тяжелыми кистями рук, вытянутых по швам синей робы, синий берет блином сползал к тонким бровям. В одной руке матрос держал инструментальную сумку, в другой – пакет с лампочками корпорации «Нанопыль».
– Мать вашу, вы что тут надумали? – выругался он, словно бы обращаясь к разбитой лампочке над графопостроителем, которую тут же принялся заменять. – За каким чертом мы лезем на глубину? Помяните мое слово, добром это не кончится…
Дроздов напрягся. Он не ожидал подобной выходки со стороны простого матроса.
– Заткнись, Рукавишников. – Странно, но в голосе Грубозабойщикова не было укора; видимо, он был благодарен матросу за целительное воздействие шутки. В насыщенную тревогой атмосферу центрального поста он действительно словно бы внес струю свежего воздуха. – А не то то же самое произойдет с тобой… Держимся, Николай? – обратился командир к вахтенному.
Тот поднял палец и улыбнулся. Грубозабойщиков кивнул и, повернув к себе микрофон, спокойно проговорил:
– Говорит капитан. Доложить о повреждениях.
Тотчас ожил динамик на переборке.
– Докладывает трюмный… – Этот отсек находился как раз над машинным отделением. – Удар пришелся по обшивке в 13-м секторе. Сидим со свечами, кое-что вышло из строя. Но крыша вроде цела.
– Спасибо, Александр. Справитесь?
– Конечно!
Грубозабойщиков включил другой тумблер.
– Кормовой отсек?
– Разве нас не оторвало? – осторожно осведомился чей-то голос.
– Пока еще нет, – заверил Грубозабойщиков. – Есть что доложить, Виктор?
– Все в порядке. Только придется тащить обратно кучу грязного белья.
– Похоже, кто-то обгадился?
– Да есть тут один… – уклончиво прохрипел микрофон.
Грубозабойщиков улыбнулся и отключился. Лицо его оставалось бесстрастным, ни одной капли пота. Сам же Дроздов не отказался бы от махрового полотенца.
– Не повезло, – объяснил командир. – Надо же, как совпало: подводный хребет, которого не должно было быть, температурный перепад, где никто не мог его ожидать, и лед, который тоже подвернулся не вовремя. Не говоря уж о мутной воде, будь она неладна. Теперь надо совершить несколько кругов, обследовать полынью, учесть дрейф, ну и дадим побольше света перед новой попыткой.
Минут десять на глубине пятьдесят метров Грубозабойщиков манипулировал винтами и рулями, пока наконец не изучил очертания полыньи и не нанес их на экран. Потом приказал потихоньку всплывать.
– Тридцать метров, – начал счет офицер по погружению. – Двадцать пять…
– Толстый лед, – завел свою песню Симонов. – Толстый…
«Гепард», словно нехотя, продолжал подъем. Дроздов окончательно решил, что в следующий раз, направляясь в центральный, прихватит с собой полотенце.
– Если мы неправильно учли скорость дрейфа, – заметил Грубозабойщиков, – треснемся еще раз… – Он обернулся к Рукавишникову, который все еще возился с приборами. – На твоем месте я бы повременил, Сергей. Побереги лампочки.
– Двадцать метров, – доложил вахтенный. Его ровный голос абсолютно не соответствовал мрачному выражению лица.
– Видимость улучшается, – внезапно произнес Тяжкороб. – Смотрите…
На экране отчетливо обрисовался верхний край рубки – вода стала не такой мутной. И тут в десятке метров совершенно неожиданно показалась громадная бесформенная ледяная скала.
В балластные хлынула вода. Вахтенному не требовалось никаких приказаний. Если бы лодка продолжала, как в первый раз, всплывать, попав в слои воды иной плотности, они бы опять подпрыгнули вверх; между тем второй удар мог оказаться роковым.
– Семнадцать метров, – доложил офицер по погружению. – Подъем прекращается… – Шум воды, заполняющей цистерны, постепенно затих. – Останавливаемся…
– Шестнадцать…
– Удерживать лодку на этой глубине, – Грубозабойщиков бросил взгляд на экран. – Мы заметно дрейфуем в сторону полыньи… Надеюсь…
– Я тоже, – отозвался Тяжкороб. – Между рубкой и этим проклятым сталактитом зазор не больше двух метров.
– Маловато, – согласился Грубозабойщиков. – Симонов?
– Секунду, товарищ капитан. Не могу разобрать… Нет, понятно, – в его голосе наконец-то прорвалось волнение. – Тонкий лед!
Командир среагировал как автомат. «Стоп всплытие! Задний ход! На глубину!» Дроздов посмотрел на экран. Наискось через весь экран медленно плыла вертикальная стена льда, серым облаком заслонившая чистую воду.
– Теперь потихоньку, – сказал Грубозабойщиков. – Не торопись… Держите камеру на этой ледяной стене, потом разворот вверх.
Снова загудели насосы, откачивающие воду. Ледяная стена метрах в трех от лодки неторопливо проплыла вниз.
– Пятнадцать метров, – доложил офицер по погружению. – Четырнадцать…
– Не погоняйте, – вмешался Грубозабойщиков. – Нас больше не сносит.
– Тринадцать… – Насосы замерли, вода перестала поступать в емкости. – Двенадцать…
«Гепард» застыл, как парящий в воздухе дирижабль. Камера подняла объектив кверху, и теперь отчетливо различалась верхушка рубки и плывущая ему навстречу корка льда. Вновь забурлила вода, наполняя цистерны, рубка почти без толчка соприкоснулась со льдиной, и «Гепард» застыл в неподвижности.
– Отличная работа, – похвалил Грубозабойщиков командира поста погружения. – Теперь только слегка толкнуть плечиком. Нас сносит?
– Курс постоянный.
Грубозабойщиков кивнул. Заработали насосы, теперь уже вытесняя воду из цистерн, облегчая корабль. Время шло, вода вытекала, но ничего не происходило.
Грубозабойщиков подошел к пульту глубины и принялся изучать приборы. Дроздов с опаской ожидал, что он предпримет дальше.
– Достаточно, – сказал командир. – Иначе взлетим как воздушный шарик. Лед толще, чем мы рассчитывали. Похоже, нужен толчок. Притопи лодку примерно до двадцати метров, потом дай пузырь как следует в цистерны – и у нас все получится.
Кондиционеры перестали работать. Воздух, а вернее, то, что от него осталось, казался Дроздову густым и горячим. Он осторожно повел глазами по сторонам и убедился, что и все другие заметно страдают от недостатка воздуха, – все, кроме Грубозабойщикова. Майору оставалось только надеяться, что командир лодки помнит, во что обошлось строительство «Гепарда»: что-то около полумиллиарда. Долларов, конечно… Или пятнадцать миллиардов рублей. 15 тысяч человек могли бы за эти деньги получить где-нибудь в провинции по однокомнатной квартире. Целый город.
Тяжкороб сощурил глаза, пряча отчетливую тревогу, даже непрошибаемый Рукавишников застыл, потирая смахивающей на лопату ладонью свой выскобленный до синевы подбородок. В мертвой тишине, наступившей после слов Грубозабойщикова, раздался громкий скрежет, потом все перекрыл шум хлынувшей в цистерны воды.
Все впились глазами в экран. Вода лилась в цистерны, зазор между рубкой и льдиной расширялся. Сдерживая скорость погружения, медленно заработали насосы. По мере того, как они опускались ниже, конус света на льдине от палубного фонаря бледнел и расплывался, потом он застыл, не увеличиваясь и не уменьшаясь. Погружение прекратилось.
– Пора! – скомандовал Грубозабойщиков. – Пока нас снова не отнесло течением.
Послышалось оглушительное шипение сжатого воздуха, вытесняющего из цистерн воду. «Гепард» словно нехотя стал подвсплывать; на экране было видно, как световое пятно на льдине постепенно делается все меньше и ярче.
– Дать пузыря, – приказал Грубозабойщиков.
Готовясь к удару, Дроздов напряг мышцы, одной рукой уцепился за столик, а другой – за вентиль над головой. Лед, видимый на экране, ринулся вниз, навстречу им. Внезапно изображение запрыгало, заплясало, «Гепард» вздрогнул, завибрировал всем корпусом, несколько лампочек погасли, изображение на экране дернулось, пропало, появилось снова – рубка все еще находилась подо льдом. Потом «Гепард» судорожно взбрыкнул, накренился, палуба надавила на подошвы, как скоростной лифт при подъеме. Рубка пропала, весь экран заволокла темно-серая муть. Голосом, в котором все еще чувствовалось напряжение, командир поста погружения твердил:
Ознакомительная версия.
