Он остановился с бьющимся сердцем и прочитал заголовок, набранный жирными буквами.
«УБИЙСТВО В КВАРТИРЕ. БЫВШАЯ ТАНЦОВЩИЦА ЗАКОЛОТА НЕИЗВЕСТНЫМ УБИЙЦЕЙ».
Он не смог заставить себя дочитать до конца и, сложив газету, направился к дому.
У ограды соседнего дома стояла миссис Филдинг и смотрела на него.
Это была ее обычная привычка. Энн пыталась внушить Кену, что она делает это без всякого умысла, просто от скуки. Но Кен считал ее старой ведьмой, занятой сплетнями, которая вмешивалась в чужие дела, не имеющие к ней никакого отношения.
— Вы прогуливались по городу, мистер Холанд? — с любопытством спросила она, уставившись на него своими маленькими глазками и разглядывая свертки в его руках.
— Да,— ответил Кен.
— Надеюсь, вы не наделали глупостей в отсутствие жены, как это делал мой покойный муж каждый раз, когда я куда-нибудь уезжала? — спросила она, грозя ему пальцем.
«Старая корова»,— подумал Кен. С трудом одолел он сотню шагов, отделявших его от двери дома.
— Как поздно вы возвращаетесь домой,— продолжала она, хитро улыбаясь.— Мне кажется, я вчера слышала, как вы вернулись в два часа ночи.
Сердце Кена екнуло.
— Это, безусловно, был не я. Я лег в постель в одиннадцать часов.
Приятная улыбка соседки погасла. Ее пронизывающий взгляд заставил Кена отвести глаза.
— О, я смотрела в окно, мистер Холанд. Я уверена, что это были вы.
— Тем не менее вы ошиблись,— сухо возразил Кен.— Простите, мне нужно написать письмо Энн.
— Ну что ж, передайте ей от меня привет,— сказала соседка, не спуская с него глаз.
— Не забуду это сделать,— с натянутой улыбкой ответил Кен.
Быстро добравшись до двери, он открыл ее и вошел в прихожую. Там остановился и дал сердцу успокоиться.
Если полицейским придет в голову спросить эту женщину, он пропал. Она может погубить его. Она шпионила за ним, когда он возвращался прошлой ночью. А сейчас она увидела свертки. Если полиция спросит о них, что ему сказать?
Кен почувствовал себя в западне. Войдя в гостиную, он налил себе большую порцию виски, сел на диван, выпил и прочитал последние известия.
«Сегодня утром труп Фей Карсон, бывшей танцовщицы в кабаре „Голубая роза”, был обнаружен женщиной, которая производила у нее в квартире уборку. Она лежала голая поперек кровати. Подозревают, что орудием убийства был острый нож для раскалывания льда из холодильника жертвы.
Сержант Донован из уголовной бригады, производящий расследование, заявил, что он располагает множеством важных примет, которые позволят ему быстро обнаружить убийцу. Он намерен срочно приступить к поискам мужчины высокого роста и плотного телосложения, одетого в светло-серый костюм и шляпу того же цвета, который проводил мисс Карсон домой в прошлую ночь».
Кен выронил газету и закрыл глаза. Он долго сидел, охваченный ужасом, подавляя желание сесть в машину и уехать как можно дальше от этого места, прежде чем за ним начнут охотиться.
«Мужчина высокого роста и плотного телосложения, одетый в светло-серый костюм и шляпу того же цвета».
Каким идиотством было покупать точно такой же костюм! Он понял, что никогда не рискнет надеть его. Кен провел рукой по потному лицу.
Как спастись от этого? Неужели бежать? «Идиот,— подумал он,— возьми себя в руки! Побольше хладнокровия — это твое единственное спасение!»
Он встал, развязал свертки, отнес костюм с ботинками в спальню, положил их в шкаф. Потом вернулся в гостиную и благословил небо за отсутствие Энн. Но через шесть дней она вернется, и у него больше не останется никаких иллюзий, ибо дело так быстро не закончится. А если и закончится, то он к этому времени будет в тюрьме.
Кен поставил бокал и закурил сигарету. Какой-то шум на улице заставил его подойти к окну. Он остановился как вкопанный. Открылась дверца, и из подъехавшей машины вышли двое. Они подошли к его калитке. Высокий мужчина, толкнувший калитку, был в коричневом костюме.
Кен узнал его: это был сержант Донован.
В девять часов пять минут утра, через семь часов после ухода Кена Холанда, перед домом 25 на Лесингтон-авеню резко затормозила полицейская машина. Она остановилась позади других полицейских машин, стоявших здесь уже около четверти часа.
Полицейский дорожной службы стал наводить порядок, а лейтенант Гарри Адамс из отдела по расследованию убийств вышел из машины и медленно направился к входу.
— На верхнем этаже, лейтенант,— сказал полицейский, приветствуя его.— Сержант Донован наверху.
— А где же, по-вашему, ему еще быть? В подвале? — вполголоса ответил Адамс и, не взглянув на полицейского, вошел в вестибюль.
Остановившись перед ящиками для писем и прочитав фамилии жильцов, он проворчал:
— Дом свиданий! Первое убийство за два года, и надо же было ему случиться в доме свиданий!
Адамс был небольшого роста, худой и живой человек с грубым лицом, впалыми щеками и длинным острым носом. Его шевелюра ослепительной белизны резко контрастировала с черной шляпой. Глаза его в приступе гнева начинали гореть, как электрические лампочки.
Он считался жестоким, неумолимым и опасным. К нему питали ненависть и подчиненные, и преступники, брошенные судьбой на его пути. Но это был офицер полиции первого класса. Голова его соображала раза в четыре быстрее, чем у Донована, и тот знал это. Донован пребывал в постоянном страхе, перед Адамсом и считал его способным понизить его в звании при малейшей оплошности.
Адамс медленными шагами поднимался по лестнице. В доме царила тишина. Можно было подумать, что жильцы, узнав о его приезде, попрятались по своим квартирам и теперь, затаив дыхание, стояли за запертыми дверями.
Джексон, краснолицый коп, стоял на площадке последнего этажа. Он поприветствовал Адамса и, зная его достаточно хорошо, не вступил с ним в разговор.
Адамс вошел в гостиную, где эксперт Флетчер занимался снятием отпечатков пальцев. Донован бродил по комнате, занятый мрачными мыслями.
Адамс вошел в спальню, словно заранее знал, где находится труп.
Остановившись у кровати, он несколько минут рассматривал тело Фей. Не спуская с него глаз, он достал из портсигара сигарету, закурил и выпустил дым из ноздрей.
Донован стоял на пороге спальни и не сводил с него внимательного взгляда.
— Доктор едет? — спросил Адамс, повернувшись к нему.
— Да, лейтенант,— ответил сержант.
Адамс наклонился и положил руку на руку Фей.
— По-моему, смерть наступила примерно часов шесть назад...
— Кинжал, лейтенант...
Адамс посмотрел на нож на полу и повернулся к сержанту.
— С ним что-нибудь не так?
Сержант покраснел.
— Это орудие преступления,— пояснил он, жалея, что заговорил.
Адамс поднял белесые брови.
— Вы проницательны. А я думал, что она брала его, чтобы почистить ногти. Так вы думаете, что это орудие преступления? — Его взгляд загорелся.— Чем же еще это может быть, по-вашему, дурак вы этакий? Помолчите лучше!
Повернувшись к нему спиной, Адамс стал мерить комнату шагами. Донован смотрел на него с ненавистью.
— Какие сведения о ней вы собрали? — неожиданно спросил Адамс.
— Она новичок в своей профессии и занимается этим всего около года. Раньше была танцовщицей в «Голубой розе». Она не фигурирует в наших списках и не была замечена в чем-либо предосудительном.
Адамс повернулся к нему.
— Пойдите закройте дверь.
Сержант повиновался. Зная по опыту, что спокойствие Адамса ничего хорошего не предвещает, он все время держался настороже.
— Газеты ведь еще не оповещены, не так ли? — спросил тихо Адамс, присаживаясь на край кровати и отодвинув ногу Фей. Такое соседство его, по-видимому, нисколько не смущало.
— Нет, лейтенант.
Сержант боялся репортеров. Городские газеты беспрестанно упрекали полицию в бездеятельности и несколько раз упоминали его фамилию, не стесняясь в критике.
— Нужно поставить их в известность, но не раньше полудня. Известите их в такое время, чтобы они успели поместить это в последних новостях,— продолжал Адамс.— Таким образом, у нас будет целый день и вся ночь, чтобы подготовить материал для утренних газет. Это первое убийство за последние два года. Они накинутся на него. «Геральд» много месяцев ищет повода для ссоры с городскими властями. Если мы быстро не найдем убийцу, нас здорово потреплют. Могут лишиться мест некоторые высокопоставленные деятели, в том числе и начальник полиции, с которым Линдсей Барт не очень-то ладит. Если бы он и журналисты, которыми он командует, были не так популярны, нам бы нечего было бояться. Но это дело поможет им подлить масла в огонь. Существование такого дома почти в центре города, этого гнезда проституции, даст отличный материал для статей, тогда как наш шеф заявлял, что город чист от этого.
