Ознакомительная версия.
Через два дня я, облаченный в темную ветровку и черные джинсы, я сидел неподалеку от казино, неторопливо оглядываясь по сторонам. Большой прохлаждался там уже более трех часов, и мне совсем не улыбалось ждать его дольше. Время было позднее. Человек на мотоцикле, который никуда не спешит, выглядит подозрительно, поэтому мне пришлось отъехать подальше и спрятаться в кустах, с риском пропустить момент, когда Большой выйдет наружу.
Большой вновь появился в дверях с Галкой, висящей на его плече. Позади шли два хмурых амбала, не слишком пьяных по виду. Я напрягся: именно такой вариант мне нравился больше. Компания загрузилась в джип, причем, судя по пьяным выкрикам Большого, машину он рвался вести сам, а качки его упорно отговаривали. Галка глупо хохотала, подгибая коленки. Издалека создавалось впечатление, что ей жутко хочется в туалет. Наконец одному из верзил удалось убедить Большого отдать ему ключи. Спустя еще пару минут джип с веселыми улюлюканьями, доносившимися из открытых окон, понесся по ночному городу, отчаянно виляя по почти пустой дороге. Я натянул на голову шлем и понесся за ними.
Догнать джип не составило большого труда. Правила дорожного движения для Большого были побоку, впрочем, ни одного даже самого завалящего милиционера на улицах не было. Большой высунул голову из люка на крыше, и горланил какую-то песню. Подъехав поближе, я услышал давно надоевшие слова: "… И целуй меня везде, восемнадцать мне уже!..". Бас у Сытина был знатный, а вот слуха не было и в помине, поэтому он весьма мастерски попадал между нот. Из окна полетела пустая пивная бутылка, разбившаяся об асфальт. Я нажал на газ. Пора было начинать другую игру. Удерживая руль одной рукой, я вытащил из внутреннего кармана "Смит и Вессон" взятый у Батона.
Стрелять на ходу было довольно трудно, тем более, что приходилось удерживать руль левой рукой. При таких условиях, не будь это паршивой пародией на заказ, попасть в Большого было бы тяжело. Однако я вовсе не ставился целью убить Гогу прямо сейчас.
Подъехав почти вплотную к машине, я вскинул руку и трижды выстрелил в открытое окно и в боковую дверцу машины. Однако водитель среагировал быстро. Вильнув вправо, он едва не столкнул меня в кювет. Тем не менее, судя по тому, как шофер дернулся и схватился за плечо, я все-таки в него попал. Гога мгновенно сунул голову внутрь, а из заднего окна высунулась рука с огромным пистолетом. Джип поддал газу и ринулся вдогонку. Тут уже было не до церемоний, тем более что громила с заднего сидения начал в меня палить. Я рванул вперед, отчаянно петляя, в любой момент ожидая получить пулю в спину. Скорость у меня была вполне приличная, про такую говорят — низко летели, но джип меня все-таки догонял. Я свернул на боковую улочку, потом еще в одну, пролетел на бешеной скорости три перекрестка, свернул влево, потом еще раз влево и перевел дух только тогда, когда увидел, что снова еду за Большим по пятам, но уже значительно дальше. Я свернул в сторону и спрятался в тихом переулке, заглушив мотор. Выждав два часа, я, осторожно озираясь по сторонам, поехал домой. По пути я остановился у небольшого пруда, отмыл там замазанный накануне грязью номер и утопил уже ненужный пистолет. Оставив мотоцикл на платной стоянке, я пешком пошел домой, принял ванну и попытался уснуть.
Однако сон никак не приходил. Вместо него заявилась гостья, которую я не ждал и вовсе не хотел бы увидеть, именуемая совестью. "Что ты творишь? — говорила она мне. — Ведь эти люди ни в чем не виноваты перед тобой. Разве их вина, что твои близкие умерли? Виноват сын Бека, и он уже мертв, ты в расчете с ним… Остановись, пока не поздно. Мертвых не вернуть, ты выжил, и это главное".
Только все доводы моей совести опрокидывались на обе лопатки и визгливо просили пощады, когда перед моими глазами вставали трупы моих родителей, младшей сестры и даже Лехи с его предками, которые тоже не заслужили такой участи, которые тоже не были виноваты, что сын Бека оказался ублюдком, а сам папаша — уродом.
В голову как на грех лезли разные воспоминания, связанные с родными и Лехой. Я вспомнил, как еще в соплячьем возрасте мы с Лехой отправились кататься на горку. Фанерки и санки нас не вдохновляли. Мы сгоняли на ближайшую помойку, откуда приволокли старую чугунную ванну. Два восьмилетних пацана, то есть мы, высунув язык, втащили ванну на верхотуру, влезли в нее и, оттолкнувшись от льда деревянными клюшками, понеслись вниз, словно два бобслеиста. Скорость мы набрали совершенно устрашающую, ветер так и свистел в ушах. И только секунд через пять мы с ужасом увидели, как на нас несется стена ближайшего пятиэтажного дома. Мы пронеслись по всей улице и с грохотом влетели прямо в окно первого этажа. Не знаю, как Леху, а меня ругали долго и не взяли на новогодний утренник.
Я вспомнил, как сестра таскала ластики из моего стола, и как родители радовались, когда я вернулся из армии, со слегка сдвинутой психикой, но все-таки живой. Как мы отмечали мои дни рождения и тот памятный поход в ресторан, когда я торжественно объявил им, что служу в отличной компании по разработке Интернет-сайтов и даже получаю хорошие деньги. Мама тогда уронила на себя торт с розовым кремом, а отец сказал, что розовое ей к лицу. Я вспомнил, как сестра разозлилась на меня, за то, что я не повел ее в кукольный театр на "Василису Прекрасную" и швырнула в меня здоровенным куском магнита… Конечно, Алена в меня не попала, угодив отцу точно между глаз. А потом плакала и просила прощения… Я рассмеялся, вспомнив, как меня оставили нянчить Аленку, заболевшую ветрянкой, велев смазать выступившие гнойнички зеленкой, а тут пришел Леха и принес порнушку. Мне лень было тыкать в каждую болячку ваткой и недолго думая, я вымазал сестру зеленкой с ног до головы, а ночью был разбужен воплем вернувшейся с работы мамы, увидевшей в кроватке зеленое чудовище… Я вспомнил это, и еще много чего, захлебываясь от рыданий…
Совесть глухо ворчала, заглушаемая болью в моей голове, замолкая под шум дождя, струи которого омывали три могилы на кладбище.
Сон все-таки сморил меня. Засыпая, я понимал, что теперь возврата к прошлой жизни не будет, а в глубине души тихо-тихо пускала корни серая тень тоски…
Кто-то поднимался по лестнице. Шаги были тихими, осторожными и почти невесомыми, но я слышал их, ощущая кожей, каждым нервом, каждым позвонком. Кто-то начал ковыряться в замке. Мои мышцы напряглись до предела. Когда неизвестный открыл дверь и вошел в квартиру, я был уже готов. Тощая мужская фигура на цыпочках проскользнула в комнату. Когда мужчина подкрался к продавленному дивану, на котором лежало скрюченное одеяло, сильно смахивающее на безмятежно спящего человека, я уже зашел сзади и уперся стволом пистолета ему в затылок.
— Громко ходишь, Дрюня, — усмехнулся я. — Топаешь, как слонопотам. Я тебя еще во дворе услышал.
Дрюня повернулся. На его лице появилась кривая ухмылка.
— Хоть раз бы к тебе подкрасться незаметно, — меланхолично произнес он.
— Помечтай, — ответил я и убрал пистолет. — Садись, раз пришел. Жрать будешь?
Дрюня отрицательно помотал головой.
— А водяры у тебя нет? — с надеждой спросил он.
— Водяры нет. Чай пей. Говорят, он полезный.
Дрюня вздохнул. Перспектива пить чай его не прельщала, но делать было нечего. Я поставил на газ чайник, вытащил из ветхого холодильника остатки халвы и высыпал их на треснувшее блюдце. Дрюня молчал, брезгливо покосившись на скучающего таракана, прогуливающегося по подоконнику. Чайник лихо свистнул. Я потянулся и выключил газ. Дрюня по-прежнему молчал, хмуро наблюдая, как я разливаю чай по паршивым чашкам, покрытым толстым слоем коричневого налета.
— Как ты меня нашел? — спросил я. Дрюня поморщился.
— Не те вопросы задаешь. Спроси, почему я тебя нашел?
— И почему?
Дрюня отхлебнул чай, обжегся и закашлялся. Из его рта потекла тонкая струйка чая, попав на футболку, которая еще неделю назад перестала быть чистой.
— Слюнявчик надень, — посоветовал я. Он скривился и недружелюбно посмотрел на меня.
— Ищут тебя, — пробурчал он. — Шороху ты навел в городе, будь здоров. Большие люди всполошились, ко мне тоже приходили.
— Что спрашивали?
— Разное. Не продавал ли я недавно ПМ и если продавал, то кому? Про винтовку не спрашивали пока.
— А ты?
— А что я? Я за две недели шесть ПМ-ов продал, так им и сказал. Я же биографию у клиентов не спрашиваю. Всех проверенные люди приводили. Выложил я все данные на них, небось, проверяют теперь.
— Про меня что сказал?
— Вот тут самое интересное начинается, Пуля. Меня спрашивал мужик из группировки Сытина, не было ли у меня покупателя — мужичка очень маленького роста, который ездит на красной "Яве". Ты же "Яву" купил?
Я хмуро кивнул.
— Я ему честно сказал, что на мотоцикле ко мне никто не приезжал. Ты же тогда еще пешком ходил, а маленьких мужиков, говорю, вообще не было.
Ознакомительная версия.
