Ознакомительная версия.
Метров через пятнадцать они уткнулись в громоздкую тележку-платформу, предназначенную для езды по рельсовым путям. Вместительная, низкая, состоящая из минимального количества узлов. Тележка весила не меньше тонны, и разобрать ее было невозможно. Она стояла на рельсах как ни в чем не бывало, и на пустом месте возникло ощущение, что ей недавно пользовались…
Да нет, это было не ощущение!
Лида, чувствительная к разным мелочам, в особенности к запахам, внезапно напряглась, нагнулась, состроила кислую физиономию.
— Ну-ка, ну-ка, товарищи офицеры… — Она обследовала носом залитую алюминием платформу и попятилась — как уважающий себя кот от украинского борща. Распрямилась, сделала нос по сквозняку и принялась пытливо принюхиваться. Глеб благоразумно помалкивал — нюхачом он был посредственным. Караванов также не вмешивался в процесс, но решил заняться чем-то полезным — он сел на корточки, направил свет на рельсы и принялся в них ковыряться, после чего произнес дрогнувшим голосом:
— Я, конечно, извиняюсь, но недавно эта тележка… ездила. Глеб, посмотри, колея продавлена…
Он не стал проверять — привык доверять людям, которых лично отобрал для дела. Теперь он тоже ощущал распространяющийся по коридору неприятный сладковатый запах. Так пахнут обычно… Офицеры застыли. Не сговариваясь, выключили фонари и почувствовали, как волосы на головах начинают самопроизвольно шевелиться. Вариантов, собственно, не было. Напротив тележки располагалось лишь одно помещение — с широким приземистым проемом. Дверь отсутствовала — возможно, унесли, возможно, ее тут и не было. Тошнота поднялась из желудка, встала в угрожающей близости от горла. Глеб уже догадывался, какой сюрприз уготован в помещении. Можно не заглядывать, дело хозяйское, особо и не хотелось… Он сжал рукоятку пистолета и какой-то плавной, вальсирующей походкой приблизился к косяку. Запашок усилился, возникло желание надеть противогаз. Чутье подсказывало, что за дверью нет ни одной живой души. Но какие-то души там, бесспорно, присутствуют. Разумом он понимал, что общение с мертвецами безопаснее, чем общение с живыми людьми, но рассудок эту истину решительно отвергал. Он набрался смелости, включил фонарь и шагнул в замкнутый прямоугольный склеп, уставленный остовами вентиляционных устройств…
Энергетика в помещении царила убийственная. Оскалы мертвецов, перекошенные лица, вопиющие глаза… Тела молодых парней в форме солдат украинской армии лежали вповалку. Их было до неприличия много, больше десятка. Камуфляжная униформа с «желто-блакитными» шевронами, форменные кепи с державным символом, еще не стоптанные солдатские ботинки — все было залито и пропитано кровью. Юнцы — большинству еще не было двадцати, неопытные салажата. Рядовые, ефрейторы, относительно мускулистый парень с сержантскими лычками. Один офицер — тоже молодой, русоволосый, в элегантной полевой форме, его лицо было исковеркано больше, чем у прочих, впитав посмертную муку. Его убили самым зверским образом, искромсав ножами, а заключительный удар нанесли по горлу, украсив его рваным «воротником» из застывшей крови. Вероятно, этот парень был единственным, кто осмелился оказать сопротивление. За что и поплатился, умирая долго и мучительно. Остальных расстреливали — видимо, ставили на колени и пускали пулю в головы. Они умоляли, просили, но, похоже, никто не сопротивлялся…
— С каждой минутой становится как-то напряженнее, — натужно пошутил Караванов, справляясь с тошнотой. — Мы как северные корейцы — работаем не за страх, а за ужас…
— Одиннадцать человек, эх, парни, парни… — бормотала Лида, отступая к двери и вываливаясь в коридор. Там ей, видимо, было лучше. Сноп света выстрелил влево, выстрелил вправо — запоздалая проверка, не подкрадывается ли кто-то к склепу.
«А должно быть двенадцать», — подумал Глеб, ошеломленно разглядывая груду мертвой органики. Солдат и их командиров перестреляли сутки или двое тому назад — лица бойцов покрывали трупные пятна, но активная фаза разложения еще не началась. В целом понятно, почему подразделение, откомандированное на охрану объекта, больше суток не выходило на связь.
— Я тоже, пожалуй, пойду, — не выдержал Борька и шмыгнул за порог. Глеб вывалился последним, зажимая нос и сопротивляясь рвотным рефлексам. Пловцы отступали, прижимаясь к стене, и, только отдалившись метров на пятнадцать, остановились, сели на корточки и выключили фонари. Висела тишина, нарушаемая прерывистым дыханием.
— Я теперь неделю есть не буду, — убитым шепотом сообщила Лида. — Отличное средство для похудения… Что за ужасы, Глеб? Какие звери тут орудовали? Зачем убивать такое количество молодых парней? Ну, изолируй, свяжи, оттащи их в дальний склеп, выстави охрану. Не понимаю, зачем убивать?
— Я так думаю, что огорчаться уже поздно, — обнаружил Борька.
— Будем радоваться? — удивилась Лида.
— Почерк не чеченский, — заметил Глеб. — Даже невзирая на то, что офицеру перерезали горло. На рядовую криминальную группу не похоже — не припомню, чтобы заурядная братва занималась массовыми уничтожениями военнослужащих. А в общем что-то вырисовывается, коллеги. На объекте работает многочисленная группа, до зубов вооруженная стрелковым оружием. О роде деятельности гадать не будем, но, вероятно, дело важное, раз идут на радикальные меры. О связи с местными столоначальниками можно и не говорить — только люди с большими возможностями могут отдать приказ военным не выяснять, почему караул не выходит на связь. Такое положение может продлиться сутки, может двое, но после этого правда вылезет, и причастные лица обязаны это понимать. Значит, они планируют закончить дело быстро — не исключено, что речь идет о нескольких часах…
— Глеб, но нас всего трое, — совершенно верно заметил Борька. — Нет, ты пойми меня правильно, я не трус, если прикажешь — пойду в атаку с отличным настроением, но… Где нам искать этих злоумышленников? Год возиться будем. Тут одни привидения да мертвые с косами…
— Борька хочет сказать, что лучше смазать лыжи, чем склеить ласты, — перевела на доступный русский Лида.
— Да нет, все правильно он хочет сказать, — отмахнулся Глеб. — Положение аховое, нужно линять отсюда и бить тревогу во все склянки. Пусть перекрывают катерами входы и выходы, высаживают морскую пехоту и прочесывают эти лабиринты. Не все же высшие офицеры украинской армии в сговоре с ублюдками? Неужели им так нравится, что кто-то убивает их солдат? В общем, слушай мою команду, бравая рота. — Он посмотрел на часы — фосфоресцирующие стрелки показывали половину одиннадцатого вечера. — До канала — не больше семидесяти метров. Про баллоны с кислородом забыли — не до них. Поднимите руки, кто не сможет проплыть под водой сто метров? Разрешаю вынырнуть только в бухте. Десять минут на форсирование водной преграды, еще десять, чтобы добраться до машины. Итого, не позднее одиннадцати мы должны телефонировать из машины Бекшанскому, и пусть решает высокое начальство, на какие клавиши надавить, чтобы все проделать быстро. Готовы к броску?
— Да готовы-то готовы, — пробормотал Борька. — Надеюсь, жизнь не внесет коррективы в твои благие планы?
— Да типун тебе на язык… — возмутилась Лида.
— Не успеет внести коррективы, — усмехнулся Глеб и с пистолетом наперевес устремился вдоль стены…
Накаркал, чертов болтун, разрази его гонорея! Человек, возникший в проходе по левую руку, не успел спрятаться — мелькнула тень, загремело железо! Было слышно, как он отступает, пятится. Глеб затормозил — какого черта? Запоздалое включение — та самая «крыса», что улизнула из-под самого носа! Он резко дал по тормозам, не особо заботясь мыслью — зачем?! Ну, стоит, ну, крадется за ними, следит, да и хрен с ним! Сто к одному, что этот тип не имеет отношения к людям, умертвившим одиннадцать человек, — не стал бы он тут красться и выслеживать, а давно бы привел своих стрелков!
Он пролетел через проем, и товарищи машинально повернули за ним. И какой конфуз! Боевому майору российского спецназа, съевшему собаку на подобных штучках, поставили банальную подножку, он обронил фонарь (хорошо, не голову), совершил хватательное движение, но промахнулся — только ветер засвистел, когда незнакомец пустился наутек! А Дымов ударился плечом о стену, устоял, но в голове воцарились разброд и шатание. Он рухнул на колени, кинулся ловить убегающий фонарь (тот катился, как Колобок, сволочь!), сзади на него налетел набравший инерцию Караванов… и еще один конфуз для майора прославленного морского спецназа!
Он отлетел к фонарю, схватил его, начал шарить лучом света и обнаружил дверной проем в глубине помещения, за которым сверкнула пятка убегающего человека!
— Борька, хватай его! — прохрипел Глеб.
— Понял, командир… — ахнул Караванов, пролетая мимо. — Будет выглядеть как несчастный случай, можешь не беспокоиться…
Ознакомительная версия.
