Ознакомительная версия.
– Скажи, – спросил его Сорокин, – если бы ты сам выбирал место для продолжения испытаний, что бы ты выбрал?
Контр-адмирала явно всерьез интересовал ответ старлея Павлова, вопрос был отнюдь не риторическим. Видимо, Сорокин надеялся получить независимое и профессиональное подтверждение правильности уже принятого им решения.
Полундра на некоторое время задумался, прикидывая сравнительные достоинства многочисленных пресноводных водоемов России для предстоящей работы. В самом деле, какой бы он выбрал?
– Байкал, – решительно сказал Сергей после недолгого молчания.
Сорокин довольно улыбнулся: ему было приятно, что выбор Полундры совпал с его собственным.
– А почему? – продолжил он.
– Во-первых, – ответил Сергей, догадавшись, что попал в «десятку», – диапазон глубин. Все же самое глубокое озеро мира, до тысячи шестисот метров! Конечно, на полтора километра мне даже на «Нерпе» не нырнуть, тут другая техника нужна, но все же… Там поглядим, на сколько погружаться. Далее: донный рельеф там на любой вкус, любой степени сложности. Характер отложений тоже самый разнообразный, от мягких лессовых илов по устьям рек до голого камня, мы сможем выбирать. Сильных поверхностных течений на Байкале нет, зато глубинных, придонных – сколько угодно. Что нам и требуется. Так, что еще? Вертикальная циркуляция незначительная, значит, даже летом температура воды на глубинах больше ста метров не превышает плюс четырех градусов. Это хорошо: лишнее испытание на экстремалку, как будет нерповский движок в такой холодной воде работать. В Баренцевом море он отлично себя в этом отношении показал, но тут лишний раз – он совсем не лишний, кашу маслом не испортишь. Ну и, – улыбнулся Полундра, – просто люблю я Байкал, сами места эти… В такое время года туда попасть – это вроде как на курорт за казенный счет, право слово!
Контр-адмирал кивнул, вновь довольно улыбнулся:
– Все верно. Хорошо мыслишь, Сергей. Излагаешь тоже хорошо – точно, кратко и ясно. Именно по этим причинам я выбрал Байкал, ты угадал. Еще, кстати, потому Байкал удобен для испытаний, что это внутреннее озеро России, оно достаточно далеко от границ, значит, заведомо будет исключен электронный мониторинг со стороны вероятного противника. А из космоса шпионить – хрен достанут! Зря улыбаешься! Это пусть дураки-политики считают, что у России противников в мире не осталось, одни друзья. Мы-то с тобой военные. Нам положено умными быть, немного вперед заглядывать. Заметь: ни у янкесов, ни у японцев, ни у объединенных европейцев даже близко ничего похожего на мини-субмаринку нашу нет. Даже в проекте! Это я точно знаю, ребята из СВР нашего флота такой отличный аналитический материал по данной теме подготовили, что Штирлиц от зависти утопился бы. Но ведь мы не можем быть стопроцентно уверены, что информация о «Нерпе» не просочилась к нашим заклятым друзьям! Теперь представь, какой это для них лакомый кусок! Да любая военная разведка мира на что угодно пойдет, чтобы хоть одним глазком на испытания «Нерпы» глянуть, не говоря уж о возможности спереть опытный образец. Так что… Отставить курортные настроения. Придется тебе смотреть в оба, и вообще – поберечься.
«Это пусть они поберегутся!» – хотел было заметить Павлов, но не успел.
– Чтоб не у тебя одного там об этом голова болела, – продолжил контр-адмирал, слегка усмехнувшись, – и поскольку разработка строго секретная, охранять «Нерпу», а также тебя будет взвод элитного морпеха. Чтобы не украли ненароком.
– Меня?! Охранять?! – возмутился было Полундра. – Да я сам кого хочешь… так охраню, что мало не покажется.
– Не кипятись. Ты же только что говорил: кашу маслом не испортишь. ЗабВО не наша епархия, кому там можно абсолютно доверять, а кому не очень, нам с тобой неизвестно. Опять же, нет там настоящих моряков, одни… хм-м, скажем так, бурундуки сухопутные. А эти морские пехотинцы – проверенные ребята, наши североморцы. Сейчас, – Сорокин посмотрел на часы, – я тебя с их командиром познакомлю. Старший лейтенант, как и ты. Михаил Никифоров. Он родом с Байкала. Те места знает отлично. Глядишь, подружитесь.
Пристрастие контр-адмирала к точности было, очевидно, известно командиру взвода морских пехотинцев, потому что в тот же момент дверь кабинета распахнулась:
– Старший лейтенант Никифоров. Прибыл по вашему приказанию.
Он внешне чем-то напоминал Полундру: тот же атлетизм фигуры, ни грамма лишнего жира, та же мягкая точность движений, заставляющая вспомнить повадки крупных хищников семейства кошачьих. И взгляд тоже спокойный, уверенный. Только вот глаза темно-карие и чуть раскосые, видать, текла в жилах Михаила капелька бурятской крови. Да еще немного ниже, но немного же и покоренастей Павлова.
«Интересно, – с отстраненным любопытством глядя на Никифорова, подумал Полундра, – сделал бы я его в рукопашном спарринге? Хм-м… Бабушка надвое сказала. Надо будет предложить ему попробовать. Минут пять. Лучший способ познакомиться, однако!»
Забавно, что о том же, почти теми же самыми словами, думал исподтишка поглядывающий на знаменитого Полундру морской пехотинец.
– Каждый отпуск в родных местах провожу – в Усть-Баргузине, – подтвердил Никифоров слова контр-адмирала чуть спустя. – И еще двое парней из моего взвода тоже из Прибайкалья. Золотые ребята, настоящие сибиряки.
– Ну что ж, отлично. Знакомство ваше, орлы боевые, состоялось, – улыбнулся Сорокин двум старлеям – спецназовцам. – Красивых слов говорить не буду, не приучен. Как и вы оба. Но помните: я крепко на вас надеюсь. Если не мы, североморцы, то кто же, а?
Сергей и Михаил понимающе переглянулись: что тут ответишь? Да и не ждал от них контр-адмирал никакого ответа типа «рады стараться!», слишком умен был для этого, не любил риторики. Делом докажем, что не зря на нас надеются, дело – оно убедительнее любых красивых слов. Некоторое время они молчали. Но молчание было не настороженным, а дружелюбным, согревающим, словно они знали друг друга не первый год. Искорка взаимной симпатии почти мгновенно проскочила между двумя молодыми офицерами.
– Теперь обговорим детали, – продолжил адмирал Сорокин. – Маршрут следования мы разработали такой: здесь, в Мурманске, «Нерпу» загрузят в транспортный «Ил-76», который приземлится на аэродроме авиационной базы в поселке Горяченске. Конкретику – где испытывать «Нерпу» – я оставляю на ваше усмотрение, там на месте разберетесь.
– Горяченск… Странное название, – хмыкнул Павлов. – Оно, случаем, не от белой горячки пошло?
– А все может быть, – весело рассмеялся Никифоров. – Хотя скорее все же от горячих источников, их там полным-полно. Знаю я этот городок, он на реке Турка стоит, впадающей в Байкал, около ста километров от Усть-Баргузина, моей родины. И авиационную базу тамошнюю знаю. Что до места, то лучше Усть-Баргузина ничего не найдем. Лишь бы там поблизости какая-никакая военная часть была, с инфраструктурой. Чтобы не в палатках жить и, извиняюсь, не под кустиком оправляться. Помнится, была такая, года два назад. Локационщики. Если не разогнали, так самое то будет.
– Когда отправляемся? – спросил посерьезневший Полундра у адмирала.
– Вылет назначен на завтра, – коротко ответил Сорокин. – Вы свободны, господа офицеры. Времени на сборы вам, надеюсь, хватит? Вот и отлично, в добрый путь! Желаю по нашей морской традиции попутного ветра, спокойного моря и семь футов под килем!
Адмирал проводил Михаила и Сергея до дверей, крепко пожал им руки.
Он посмотрел в спины выходящих из его кабинета офицеров. Таких энергичных, сильных… таких молодых! И чуть ли не впервые в жизни почувствовал укол зависти. До чего ему сейчас хотелось оказаться на месте одного из этих славных парней!
Раннее лето в бурятском Прибайкалье не чета заполярному. Буйное цветение почти не тронутой природы, неописуемая, фантастическая красота великого озера и его берегов производит на свежего человека ошеломляющее впечатление; глядя на такое, невольно вспомнишь о библейском рае.
А уж если нехилый кусочек этакого великолепия обнесен могучим бетонным забором, да основательно полит солдатским потом, для придания ему великолепия еще большего… Вовсе получается сказка из «Тысячи и одной ночи».
Посреди громадного, с полгектара участка, выходящего прямо на берег Байкала, стояла дачка генерал-майора из штаба ЗабВО Геннадия Феоктистовича Берсентьева. Неброский такой трехэтажный особнячок. Пять комнат на третьем, четыре, включая кабинет хозяина, – на втором этаже. На первом каминная имеется, бильярдная на три стола, обеденный зал и гостиная с холлом.
Бального зала, правда, явно недостает. Видать, не хватило средств – скромного генеральского денежного довольствия…
В саду расположились хозяйственные постройки: гараж, по габаритам как раз под БТР подходящий, пара кирпичных амбаров, кухня чуть в стороне, – это чтобы нежное обоняние генеральской супруги не оскорблять запахами готовки. Ну и по мелочи… сараюшки всякие. Из проарматуренного керамзитобетона.
Ознакомительная версия.
