— Обмочится со страху или выдержит? — тихо и задумчиво поинтересовался Димитр и, не получив ответа, подвел промежуточный итог: — Даже если сейчас вытерпит, потом все равно мочевой пузырь ему отобьют. Свои…
— Так ты все нам расскажешь? — вкрадчиво вопросил Григол и, дождавшись активного мотания головой, убрал от его виска трубку телефона. — Алло, Рамзан! Этот парень будет с нами говорить. Он умный… Еще какая помощь? Думаю, дальше сами справимся… Спасибо, дорогой! Обязательно, как освобожусь, так сразу… И тебе счастливо!
Григол со стуком захлопнул крышку мобильника и взглянул на Веклемишева. Тот кивнул в ответ старшему лейтенанту, благодаря за столь нужную и эффективную помощь.
— Как тебя зовут? — спросил у пленника Вадим. — Отвечай быстро и не думай врать.
— Зелимхан Таркаев, — угрюмо ответил лежащий. — Можете проверить мои документы. Они во внутреннем кармане. И врать мне уже смысла нет. Но и вины своей я не вижу. Просто хотел немного заработать денег.
— Кто тебя отправил на блокпост и с какой целью?
— Мы с Алхазуром…
— Это кто такой?
— Мой напарник, который остался на посту. Нам с Алхазуром дали краткосрочный отпуск на трое суток. Я приехал в гости к дяде. Он живет в селе неподалеку отсюда. Сегодня около двенадцати дня пришел сосед…
— Имя, фамилия?
— Исробил Галанхоев. Он предложил нам подработать. Сказал, что нужно на сутки заступить на дежурство на блокпост. Обещал заплатить по сто долларов каждому. Нашей задачей было вместе с омоновцами проверять проходящие через пост машины и докладывать по телефону о проезжающих. Исробила интересовал какой-то важный человек из Москвы и еще раненый с заставы. Он сказал, что первый поедет в горы под охраной, а второго могут оттуда вывозить. Дал номер телефона, по которому надо звонить.
— Этот номер — связь с самим Галанхоевым?
— Нет, отвечал другой человек. Я его не знаю. По крайней мере, по голосу не определил.
— А вот и второй нарисовался, — негромко прокомментировал показания пленника Стоянов. — Будет контрразведчикам чем заняться…
— О ком, кроме нас, ты сообщал этому незнакомцу?
— Часа три назад проехал через пост какой-то чиновник из урус-мартановской администрации и с ним пара солидных людей…
— И все?
— Потом была только ваша колонна. Я имею в виду тех, о ком следовало сообщать.
— Так вы с этим… Алхазуром просто так пришли на блокпост и омоновцы вам разрешили вместе с ними нести службу? В честь каких ежиков они вас допустили к службе?
— Насчет ежиков не знаю, но им звонили насчет нас. А уж потом Исробил привез меня и Алхазура…
— Ты знаешь, кто дал команду на блокпост принять вас?
— Нет, не знаю. Когда мы приехали, капитан сказал, что ему позвонили…
— Да, совсем хреновые дела у тебя, джигит, — подвел итоги разговора Веклемишев. — Развяжи его, Дима.
— А стоит? — с сомнением посмотрел на Вадима Стоянов. — Дергаться начнет, суетиться, побежит жаловаться своим или чужим… Может, его ножичком по горлу — и все проблемы устранены. И для парнишки, и для нас.
— Пускай уходит, — твердо сказал Веклемишев. — У него сейчас одна задача: добежать до своих «восточных» командиров и доложить им о произошедшем. И сделать это быстрее, чем за ним придут из службы безопасности. При данном раскладе у бедолаги остается маленький шанс для дальнейшей неспокойной, но относительно здоровой жизни.
— Логично, — качнул головой Стоянов и, достав из нагрудных ножен штык-нож, перерезал веревки, стягивающие запястья и лодыжки пленника. — Поднимайся, гуляй, Зелимхан, вспоминай душевную доброту полковника.
— А телефон? — хмуро спросил парень. — Может, отдадите?
— Вы посмотрите на нахала! А в носе не засвистит? — изумился Димитр. — Телефончик твой пока останется у нас. Нам еще надо пробить номерок, по которому ты сдавал нас. Вернемся в Ханкалу — отдам лично твоему комбату, так как твою рожу мне лицезреть особого желания нет. А сейчас, уж извини, бача, мобильник, как орудие преступления, конфискован, мобилизован и поработает во славу русского оружия, — наставительно сказал Димитр. — Я правильно говорю, товарищ полковник?
— Верно говоришь, — рассеянно кивнул в ответ Веклемишев. — Только много. По машинам!
Лицо Стоянова сразу посерьезнело. Он развернул за плечи и несильно подтолкнул незадачливого постового по направлению к блокпосту. Григол и Димитр быстро загрузились в «уазик», а Веклемишев помедлил, всматриваясь в темноту. Следовало привести мысли в порядок, и на это не ушло много времени.
Не требовался глубокий анализ показаний недавнего пленника, чтобы окончательно убедиться, что Дагаев поднял сильную волну. Не такие уж неразумные были люди за Кавказским хребтом, от которых бежал Муса, чтобы просто так сдавать свои законспирированные связи здесь, в Чечне, играя ва-банк.
Можно не сомневаться в том, что боевики прекрасно понимают, что все, кого они привлекают к нейтрализации московского гостя и Дагаева, могут сгореть с большой долей вероятности и потянуть за собой ниточки связей. И эти действия еще раз подтверждали то, что ставка в игре — информация, которую принес Муса, — слишком высока.
— Димитр, у тебя есть контактный телефон управления ФСБ по Чеченской республике? — спросил Веклемишев, залезая в машину. — Отлично! Они в курсе моих дел и в любой момент готовы подключиться к работе. Из Москвы команда для них прошла. Передай им информацию, которую мы получили от Таркаева.
— Понял — связаться с управлением, Вадим Александрович, — принял команду Стоянов и тезисно перечислил, что необходимо сообщить контрразведчикам: — «Восточник» Зелимхан Таркаев, сосед его дяди Исробил Галанхоев, звонок-указание на блокпост, телефонный номер, по которому передавал информацию Зелимхан.
— Все верно, работай, — одобрил Веклемишев и обратился к подполковнику: — Игорь Иванович, какие новости с заставы?
— По Дагаеву особых изменений нет, только передали, что он слабеет с каждой минутой, — доложил подполковник. — И ваши предположения, Вадим Александрович, похоже, оправдываются. Полтора часа назад в четырех километрах с восточной стороны от заставы был обнаружен отряд боевиков численностью до сорока человек. Применили станковые минометы, однако спустившиеся сумерки не позволили определить, нанес какой-либо урон бандитам минометный огонь или нет. А примерно сорок минут назад через приборы ночного видения пограничники обнаружили движение людей в двух километрах юго-западнее передовых рубежей обороны.
— Подтягиваются и берут заставу в кольцо, — констатировал Веклемишев. — Считайте, боевиков уже до сотни. Передали, чтобы были готовы к бою?
— Все передал, — мотнул головой в ответ подполковник и расстроенно уточнил: — Позиции у них оборудованы, цели пристреляны… Вот только вместе с усилением пограничников на заставе не более шестидесяти человек. Кто бы мог предположить, что боевики пойдут на соединение. Я с отрядом связывался, там в курсе обстановки и готовятся выслать еще поддержку, но ведь дорога-то перекрыта и погода для «вертушек» нелетная.
— Подкреплению надо выдвигаться и пробиваться на заставу. И как можно скорее. Боя не избежать, — подытожил Веклемишев.
Еще около получаса машины шли по шоссе, высвечивая фарами мокрые обочины. Проскочили небольшое село, проявившееся справа и слева от дороги редкими огнями. Едва оно осталось позади, как неожиданно Веклемишев скомандовал:
— Стоп, машина!
— Что случилось? — с тревогой в один голос выпалили Димитр и Григол.
— На каком расстоянии мы находимся от первого мятежного аула? — спросил Вадим.
— Примерно в десяти километрах, не больше, — доложил Стоянов. — Тамбовцев ждет нас у излучины горной речки, там, где к дороге выходит контрабандная тропа на заставу, о которой мы говорили.
— Все понятно, — коротко ответил Веклемишев. — Слушай мою команду! Димитр, продолжаешь движение с Игорем Ивановичем в «УАЗе». Дай указание Митяю и Даниле-мастеру, чтобы перебирались на броню. У них у обоих «киборги»? Отлично! Я перебазируюсь туда же, на свежий воздух. Григол, бери одного бойца из своих поопытнее и тоже устраивайся на броне. Димитр, передай Тамбовцеву, чтобы при нашем приближении вставал в голову колонны и вел ее до аула-юрта, где народ дорогу перекрыл. Доведи до всех, что с манифестантами следует вести себя аккуратно, однако поскандалить, полаяться можно и даже нужно — и чтобы шуму было побольше. Надо постараться пройти через это село. Да и через второе тоже… Я работаю по личному плану. Связь — в дежурном режиме. Вопросы есть? По местам!
Колонна шла на небольшой скорости. Асфальт закончился, автомобили скользили по мокрой глиняной грунтовке. Лишь местами, когда под колеса ложилось гравийное полотно или попадался каменистый участок, машины ускоряли ход.
