свой дом, а потому безжалостных и бьющихся до конца; от болезней новых, неизвестных, уносящих людей сотнями за неделю. Кто знает. Кстати, я только что вспомнил. В детстве мне приснился сон, как обычно цветной и очень натуральный, что я участвую в насыпке огромного, высотой в современных три, а то и четыре этажа, земляного вала, типа Великой Китайской стены, но из земли. И я откуда-то знаю, что этот вал длинной в тысячи километров. Чушь, конечно, это. Такой вал исчезнуть просто так не смог бы. А раз его до сих пор не нашли, то сон этот – сплошные детские фантазии.
– А может ты в детстве про древний Египет насмотрелся по телевизору. Плюс уроки истории.
– Не-е. Природу Египта я помню. В смысле я там не был, конечно, но вот по телику видел и не один раз. Хотя… у меня такое ощущение, что герой моих снов бывал в Египте. Сон, как книга – посмотрел, а чуть позже забыл. Хотя корочкой мозга осознаешь, что это ты уже видел.
– А в своих снах ты себя со стороны видишь?
– Очень редко. Чаще ощущение, такое… как бы нагляднее сказать… иногда в исторических или комедийных фильмах показывают: забрало на шлеме рыцаря падает, и он смотрит на всех сквозь эту щель, то есть камеру в этот шлем каким-то образом впихивают и такое изображение. Короче, ты понял.
– Понял.
– А иногда бывает все естественно. Ну, вот как мы с тобой сейчас идем и разговариваем. Надеюсь, что это не мой очередной сон. Или твой. Ой! Ты че щиплешь так сильно?
– Да я проверяю тебя на сон. Не проснулся, значит, не спишь.
– А вдруг я в твоем сне? Заполучи. Заполучи.
– Ой-ой. Не щекочи меня. Ты же знаешь, что я щекотки боюсь.
– Вот заодно и грустную тему сменили.
– А я все равно не отказался бы в Египет съездить. По пирамидам полазить.
– Ага. Там знаешь, сколько автобусов с туристами террористы взорвали.
– А я фаталист. Если суждено мне от поноса умереть, то с перепоя точно не помру.
– Ага. С перепоя каждый раз умираешь, и каждый раз говоришь себе: “Лучше бы я в прошлый раз с перепоя умер, чем сейчас так мучиться“.
– Ну, у меня такое редко бывает.
– Но все-таки бывает?
– А кто без греха.
– К сожалению, здесь я вынужден с тобою согласиться. Кстати, ты не помнишь, когда цветет липа? В прошлом году мы с тобой столько раз ходили, но все равно я мимо пролетел.
– Так лето, какое холодное было. Вот она и зацвела поздно.
–Да помню я. Не вовремя я тогда в госпиталь залетел. Надо хоть в этом году не пролететь. Я уже начал сбор трав, но липа есть липа.
– Ну, в воскресенье и сходим.
– А может сейчас?
– Не-е. Извини, ко мне сегодня сын приезжает с ночевкой. Мне еще ему вкусненькое приготовить надо. Ты же знаешь, как я отношусь к еде.
– Прекрасно знаю, так как не раз ощущал на себе твою любовь к деликатесам и натуральной, предпочтительно деревенской, пище. Поэтому считаю своим долгом благословить тебя на очередной кулинарный подвиг и получить удовольствие от этого.
– Есть!
– Валяй, а я, наверное, прогуляюсь к липам, пока не стемнело, да и дома сидеть что-то не хочется. Пока!
– Пока!
Чудесно, когда в городе есть свой живой уголок. Под словами “живой уголок“ я понимаю не “каменные джунгли“, где мы живем, а лесопарки, или другие оазисы природы, которые пока не вырубили в угоду “золотому тельцу“ в виде строительной компании, и, которая готова вырубить даже реликтовые деревья или сады в угоду будущим доходам от новостроек. Парадокс – страна нищих, а квартиры и машины дорожают год от года. А главное – их покупают. Да, Россию умом не понять. Я пересек автостраду и углубился в пока не вырубленные сады. За ними простирался довольно обширный участок девственного леса, который сохранился благодаря тому, что был слегка на отшибе от города, и не очень котировался среди новых русских, как местность на отшибе. Но с нашими темпами строек, жить этому лесу лет пять-семь, и не станет здесь лип, боярышника, грибов. Останутся только “поганки“, разъезжающие на крутых иномарках. И ни чего не поделаешь. Так. А это что еще? Я шел по хорошо изведанной и не раз топтаной дорожке, а потому без внимания на наличие самой дороги, как места, где ездят всякие авто. Поэтому, когда по дороге справа меня обогнал джип, и из него вылезли четыре хлопчика – бугайчика, я почувствовал неладное. Да и как тут не почувствуешь, если на руках у них были намотаны цепи, которые свисали вниз почти метровыми хвостиками. Мало того, у блондина в середине на кончике цепочки изящно вращался от постоянных подергиваний небольшой шарик с шипами. Не надо обладать большой фантазией, чтобы догадаться, что шли они в мою сторону. И тут я впервые в жизни пожалел, что моя фамилия не Джеки Чан или Брюс. Ли. Но, если ничего не предпринять, то у меня вскоре вообще никакой фамилии не будет. А, может, даже и стандартной могилки. Хорошо хоть в моей памяти остались еще поговорки. Одна из них гласит: “Семеро одного не ждут“. А, что тогда я буду ждать четверых. Если я не могу взять их естеством, возьму маневрами. И я побежал. То, что они побежали за мной, не добавило мне радости, но развеяло сомнения. Бедный Маркос. Как ты мало знаешь этот мир. Не получилось меня замочить в прямом смысле этого слова, так они это сделают в переносном здесь и сейчас. Хотя здесь навряд ли. Все-таки я еще не устал, дыхалка работает хорошо. Пока. А, что будет дальше? Это зависит от моей и их физподготовки и моих мозгов. Все-таки фора на моей стороне. Знать бы еще куда бежать. Парни крепкие молодые. Что, к сожалению, уже не скажешь обо мне. Догонят рано или поздно, так как я не помню, чтобы прямо были дома. От домов они меня отсекли сразу. Грамотно. Левее – не просыхающие лужи. Правее – лес. А куда он ведет и где кончается, об этом я не знаю. Побегу в лужи. Здесь несколько желательных вариантов: первый – они не станут пачкаться, надеясь, что все равно рано или поздно меня подкараулят у дома. Второе – испачкаются сами, но, когда они будут выходить к машине, хоть кто-то обратит на это внимание и это покажется ему подозрительным. Хотя это не Германия и этот человек
