В Штаты мне, конечно, было не к спеху. А вот Чудо-юдо поискать следовало.
— Николай! — позвал я. — Дедушка дома?
— Дома, — на бегу отозвалась вместо Кольки Катька. Я подобрал сумку и отправился в дом.
У моего подъезда стоял «Чероки» с Лосенком, как видно, пребывавшем в ожидании приказа ехать за мной к Соломоновичу.
— Привет, Юрик! — сказал я Лосенку, который был погружен в полудрему.
— Вот те на, — Лосенок сдвинул на затылок свою бейсбольную кепку, — интересное кино! Его, понимаешь, обыскались, а он, оказывается, пешим
туризмом занялся. Ну, нагорит тебе от бати! — Раньше надо было воспитывать, — сказал я. — Дома он?
— На телефоне висит, — сообщил Лосенок. — Соломоныча напугал, будто он виноват. А ты, как я понял, не заходя к нему приперся.
— Пойду клистир получать, — сказал я с притворной грустью. Хрюшка была у себя. Она даже успела промакнуть слезы и сопли, чтобы я был убежден в ее полном веселье и даже легком разочаровании по поводу столь раннего визита супруга.
— Ну что ж ты так мало погулял? — спросило мое милое чудовище.
— Скучно стало, — скорчил я рожу. — Бабы сегодня попадались исключительно жирные, и на морду — вылитая Хавронья… Хрю-хрю!
— Волчище! — Ленка хотела сказать какую-нибудь пакость развлекательного свойства, но тут уперлась взглядом в перстни и попримолкла.
— Достал?
— Ага, — ответил я, — сегодня как раз завоз был. Три часа в очереди стоять пришлось, пока добрался. А сзади орут: «По одному в одни руки, чего этот сразу пару берет!» Чуть не убили, честное пионерское!
Ленка выслушала это все без улыбки. Она приглядывалась к моей физиономии, разыскивая новые отметины. Похоже, она была сильно удивлена, что таковых не обнаружилось.
— Пошли к отцу, — приказала она так, как приказывали мне некогда Соледад или Киска.
Чудо-юдо, едва я вошел, уже открыл рот для гневной тирады, но тут же закрыл его и расплылся в улыбке: на кулаках, которые я выставил вперед, сверкали перстни с минусами.
— Елена! — он аж взвыл от восторга. — Ты видела?
— Видела, — кивнула Хрюшка, не проявляя энтузиазма. — Но я — против.
— Чего «против»? — не шибко врубившись, спросил я. — Это те самые. Тени не отбрасывают…
И, усевшись в кожаное кресло, я пересказал публике краткую историю поездки с Салливэном к экстрасенсу Белогорскому. Чудо-юдо тут же включил диктофон и записал все мои россказни до последнего слова. Когда я дополз до своего перелета через пространство, то увидел, что глаза Чудо-юда аж сверкают и он явно одержим какой-то суперидеей.
— Фантастика! — восхищенно взревел он, узнав, каким образом я добрался в родную зазаборную деревню. — Если не врешь, конечно. Это нуждается в подтверждении и перепроверке. Ты пойми меня правильно, Димуля. Мне очень хотелось бы, чтоб ты был прав, но еще раз напомню, что все могло быть совсем не так.
— Как «не так»? — опешил я.
— Например, Белогорский мог, при определенных условиях, стереть у тебя из памяти реальную картину событий и заменить ее какой-то липовой, например, с имитацией собственной смерти, с запиранием в комнате, с прохождением сквозь стену…
— Но как он меня сюда забросил, в таком случае? — не поверил я. — Тут ведь не проходной двор, извините. Через наш забор и проходные так просто не проберешься, да и к нам на участок не въедешь без спросу. Вертолет над проселком не пролетал, парашюта при мне не нашлось, да и ребятишки, наверно, заметили бы, если что…
— Какой ты, все-таки, наивный, Димочка! — посетовал отец. — Точнее, ты просто не представляешь себе, какие невероятные возможности дает умелое воздействие на психику людей. Если Белогорский, как ты говоришь, был шарлатаном и халтурщиком, который даже обыкновенным гипнозом не владел, то все, что ты говоришь, может быть правдой. Но если он на самом деле был экстрасенсом, что очень даже не исключено, то он мог совершенно спокойно привезти тебя сюда и никто бы этого НЕ ЗАМЕТИЛ!
— Так, — хмыкнул я, — Вадимка-Невидимка!
— Не смейся, паяц, над разбитой любовью! — строго сказала Ленка. — Сергей Сергеевич прав. Представь себе, что этот тип в самом начале сеанса отключил тебя начисто и заставил видеть то, что ему хотелось. С тебя содрали твою бороду, усы и парик, чтобы посмотреть, кто же ты в действительности. Очень может быть, что у мистера Салливэна есть друзья, которые заранее предупредили его о том, что Коротков-Баринов собой представляет. После этого тебя запихнули в автомобиль, провезли полста верст от ихнего поселка до нашего, а затем затащили к нам во двор.
— Ну да, — не поверил я, — и охранники наши, разгильдяи мамины, их пропустили. Через внешний забор, потом через наш… Фигня!
— Вовсе нет, Димуля, — покачал головой Чудо-юдо, — охрана их пропустила не от разгильдяйства, а от того, что их не видела. Запомни раз и навсегда: человек видит не глазами, а мозгом. Глаза только воспринимают световые волны и через сетчатку преобразуют их в нервные импульсы. Точь-в-точь, как в телекамере. И где-то внутри твоей глупой башки, в затылочной области мозга, у тебя стоит «телевизор», через который ты и воспринимаешь окружающий мир. Теперь представь себе, что кто-то очень ловкий настроился на волну твоего «телеприемника» и забил реальную картинку либо помехами, либо липовым изображением. Тебе кажется, что ты смотришь прямую трансляцию, а на деле тебе крутят видеозапись, понял? Вот и охранники могли видеть не то, как товарищ Белогорский доставлял тебя к нам, а порхание каких-нибудь птичек через наш забор.
До меня дошло. Хавронья Премудрая вместе с Чудо-юдом смешали меня с дерьмом. Выходило, что чертов Белогорский меня попросту выпотрошил, вывернул наизнанку мою память, разоблачил меня как агента Чудо-юда и, чтобы усилить впечатление, привез прямо к родительскому порогу: «Получите и распишитесь за вашего дурачка…» Стоп! А перстеньки?
— Ну ладно, — сказал я, — но ведь перстни-то я вам привез? Тени-то нет, это они!
— Вот это и надо будет проверить, — сказал отец, — а потому нам придется рискнуть и поставить эксперимент…
— Господи, — вздохнула Ленка вполне серьезно, — какого же мы джинна из бутылки выпускаем!
— Пока мы никого и никуда не выпускаем, Елена Ивановна! — помрачнел отец.
— И будьте добры держать ваши страхи при себе. Никаких аргументов, имеющих научное значение, я от вас не услышал. А лекций об ответственности ученого за результаты своих исследований я наслушался достаточно еще тогда, когда вы все под стол пешком ходили.
— Сергей Сергеевич, — строго официально и очень серьезно сказала Хрюшка,
— я еще раз говорю, что вы ошибаетесь.
Ваша посылка о природе процесса взаимодействия астрального и материального очень спорна.
Поднялся базар, в котором я чувствовал себя третьим лишним из-за навала всяких супернаучных фенечек, которыми обменивались главарь Центра трансцендентных методов обучения со своей научной сотрудницей. В кресле было очень уютно, а научное жужжание меня как-то несильно беспокоило и даже, наоборот, весьма успокаивало. В результате я задремал и проснулся где-то через час-полтора, когда Ленка вытянула меня из кресла и повела дрыхнуть на мое штатное место.
— Ну, и до чего вы там доспорили? — спросил я, позевывая.
— Разве вас, ослов, переспоришь?! — с досадой заявила Ленка. — Твой умница-папочка решил повторить то, что проделала согласно твоему предположению одна твоя давняя подружка.
— Какая?
— Киска! Не забыл еще такую девушку?
Меня что-то тряхнуло, может быть, РНС. Спросонья я это не понял, но после того, как тряхнуло, сонливость пропала.
— А он не боится, что нас куда-нибудь выбросит? — спросил я встревоженно.
— Не беспокойся. Он собирается его проделать не здесь, а на одном из старых военных полигонов.
Я начал вспоминать дела давно минувших дней… Киска соединила в «особую цепь» белую, желтую и черную женщин, хотя эта информация пришла ко мне в башку по таинственному каналу РНС в форме рассказа нового Дика Брауна.
