— Надеюсь, вы прекратите контролировать тамошнего облпрокурора. Ваши представители не далее как сегодня встречались с ним и пытались оказать на него давление.
— Сергей Сергеевич, это не тема для переговоров, поверьте.
— Жаль, мне показалось, Антон Борисович, что мы начали двигаться в верном направлении.
— У меня тоже сложилось такое впечатление. Но пока с вашей стороны будут выдвигаться заведомо неприемлемые предложения, я буду вынужден действовать самостоятельно, в пределах имеющихся у меня возможностей.
— Надеюсь, что чувство самоограничения вам не изменит. Всего доброго! — Чудо-юдо завершил разговор и, повесив трубку, крепко треснул кулаком по столу.
— Все, — сказал он сам себе вслух. — Кончилась дипломатия! Телефон зазвонил снова минут через десять.
— Сергей Сергеевич, одна из пропаж нашлась. Но, к сожалению, не в живом виде…
— Не понял…
— В пятнадцати километрах от поселка обнаружили под откосом сгоревшую «девятку». За рулем — труп женшины. Обгорела до неузнаваемости, но на машине номер той области, откуда приехали эти гости. Уже справлялись в тамошнем ГАИ: зарегистрирована на имя некоего Михаила Гребешкова, а это один из тех приезжих пареньков. Искать их, Сергей Сергеевич? Задачей наблюдение выделить?
— Отставить. Нечего время тратить и людей отвлекать на эту ерунду. Попадутся рано или поздно, они же на чужой машине и без документов. Это несрочно.
Элька открыла глаза. Голова нещадно болела, во рту было сухо и горько, нос чуял запах перегара. Это ж надо так нажраться! Конечно, похмелюга при ее образе жизни была далеко не самым незнакомым явлением, но прежде до такого бодуна она еще не доходила.
Первое, что увидела, — решетку на окне, за матовыми стеклами которого брезжил свет. Не очень яркий, то ли утренний, то ли вечерний.
Решетка наводила на грустные мысли. Но помещение, где она находилась, не было похоже на тюремную камеру. Скорее, на небольшую больничную палату. Головами к глухой стене, покрашенной в голубой цвет, стояли в ряд четыре койки. Элькина в углу, рядом с окном. Белье на койке было свежее, чистое, даже ароматизированное. На тумбочке в головах, слева от кровати, стопкой лежали розовая пижамная курточка и брючки. На полу, на коврике — мягкие шлепанцы без задников. Вся одежда, которая была на Эле вчера, исчезла. Даже ночнушка и трусики были не ее. Откуда все это взялось? Надо бы вспомнить, но уж очень сильно башка болела.
Рядом с ней, на соседней койке, посапывала Лида, а на следующей в ряду — Лариса. Четвертая, крайняя, пустовала. Комплекты одежды тоже лежали на всех тумбочках, кроме крайней. Над каждой кроватью висело по светильнику, чтобы можно было читать вечером, и розетка с наушниками. В ногах у каждой койки на специальной подставке, привинченной к деревянной спинке, стояли видеодвойки «SONY», а рядом с розеткой для наушников в специальном зажимчике был укреплен пульт дистанционного управления. Рассмотрев розетку получше, Эля увидела, что на ней есть переключатель с буквами Р и ТВ, то есть через одни и те же наушники можно было слушать и радио, и звук от телевизора, когда в палате спят.
У противоположной стены находился мощный музыкальный центр с двумя колонками и целой кучей всяких проигрывающих устройств, на которых можно было прослушивать все, что угодно: и кассетные записи, и катушечные, и старинные пластинки, и современные компакт-диски. По бокам от музцентра стояли два шкафа: один с книгами, а другой с аудио— и видеозаписями.
Посредине комнаты стоял небольшой квадратный обеденный стол и четыре мягких стула с кожаными сиденьями и спинками.
Дверей в комнате было две: одна побольше, в стене, которая находилась сбоку от пустой койки, другая — рядом с книжным шкафом, напротив Элиной койки.
Эля слезла с кровати, надела пижаму и шлепанцы. Пока одевалась, рассмотрела: на спине куртки располагалась крупная надпись голубой краской — «8 сектор», а на нагрудном кармане той же краской по трафарету кто-то вывел цифры — «8-01». Выйдя из прохода между кроватями, Эля увидела, что на спинке каждой кровати, позади подставок для телевизоров, укреплены пластмассовые таблички с номерами: 01, 02, 03, 04. Стало быть, кто-то их пронумеровал. Для чего? На зону все это хозяйство было непохоже, для больницы было слишком богато, да и от чего лечиться, кроме как от головной боли? И вообще, как они сюда попали? Кто их раздевал догола, а потом надевал на них это больничное белье? Едва Эля попробовала напрячь память, как головная боль усилилась и она чуть не упала. Сразу стало не до воспоминаний. Когда голова отошла, Элька решилась подойти к двери, которая располагалась напротив ее койки, потянула за красивую ручку из толстого литого стекла и анодированного алюминия. Дверь открылась, и Эля оказалась в помещении, похожем на дамскую парикмахерскую. В продолговатой комнате без окон стояли четыре (по два с каждой стороны) столика-шкафчика с зеркалами типа трюмо, при каждом из которых были устроены умывальники с кранами для холодной и горячей воды, а на самих столиках разложены по несколько сортов нераспечатанных упаковок с мылом, несколько сортов шампуней и кремов, ножницы, лак и пилочки для ногтей, фены — словом, все или почти все, что требуется даме, чтобы привести себя в порядок. К каждому зеркалу в правом нижнем углу была привинчена небольшая табличка с уже знакомыми номерками: 01, 02, 03, 04. Стало быть, столик «01» предназначался для нее, Эльки, «02» — для Лиды, а «03» — для Ларисы. В противоположной от входа стене оказалась еще одна дверь, которая вывела в короткий и узкий коридорчик, с каждой стороны в нем было по две двери. Само собой, все с теми же номерами. Эля, конечно, заглянула в дверь «01». Там оказался небольшой совмещенный санузел советского производства, без всяких импортных наворотов, за исключением биде. Санузел Эле пригодился, после чего она, обнаружив, что дальше никакого прохода нет, вернулась в «палату». Юные малярши по-прежнему сопели, отсыпались. Эля направилась к большой двери, той, что находилась сбоку от пустой койки.
Эта дверь не открылась. Заперли снаружи. Стало быть, несмотря на весь сервис, это что-то вроде тюрьмы. Решетка, замазанное сверху донизу окно, номерки, надпись «8 сектор» на спине пижамы — все один к одному. Зачем это?
Эля пошла к своей койке, но тут щелкнул замок той самой двери, к которой она только что подходила.
Вошли трое. Две рослые, повыше Эльки, и очень массивные тетки. Такие либо ядро толкают, либо самбо в тяжелом весе занимаются. Коротко стриженные, с каменными рожами типа «пришибу и не замечу», в кроссовках и синих комбинезонах с Нашивками, на которых были непонятные буквы «СБ ЦТМО». Третья дама выглядела поприветливей и поинтеллигентней. Кудрявая шатенка в белом халате, лет тридцати пяти, не больше, стройная, но не худенькая. Ослепительно улыбнулась, правда, скорее всего вставными зубками.
— Доброе утро! — бодро произнесла она. — Мы еще спим? Пора вставать! Подъем, подъем, девочки!
Голос у нее оказался довольно громкий, потому что Лида и Лариса разом проснулись и, испуганно захлопав глазенками, сели на постелях.
— Головки не болят, крошки? — спросила шатенка тоном, детского врача.
— Еще как, — сонно пробормотала Лида.
— Сейчас вам дадут таблеточки-конфеточки, скушайте по одной штучке, запейте водичкой, и через пару минут все пройдет. Сразу будете бодренькие, здоровенькие и веселенькие. Ниночка, золотце, где ты там?
Появилась еще одна могучая девушка, только не в синей униформе, как другие мордоворотихи, а в белом халате. Она принесла на подносе графин с водой и три стакана. Затем раздала каждой из девчонок по таблетке, разлила воду в стаканы и тоже раздала — запивать.
Эля проглотила таблетку, запила водой. Действительно, боль стала быстренько улетучиваться.
— Ну как, полегчало? — спросила шатенка, выждав пару минут. — Теперь одевайтесь, кто еще не одет, и рассаживайтесь за столик. Вам, наверно, очень интересно, куда это вы попали и что с вами будут делать. Верно?
— Верно, — кивнула Элька, усаживаясь за стол. Лида и Лариса, недоумевая, вертели в руках пижамки.
— А где все наше? — поджала губки Лариса.
— Никуда не пропали ваши джинсики, — улыбнулась врачиха, — в свое время получите все обратно. Давайте, копуши, одевайтесь поживее!
Когда Лида с Ларисой оделись и заняли места за столом, шатенка села на четвертый стул и, не сгоняя с лица улыбку, объявила:
— Меня зовут Лариса Григорьевна. Одна из вас — моя тезка, и мне это очень приятно. Теперь немного о том, куда вы попали Это не тюрьма, не ЛТП, не вытрезвитель, а научное учреждение. Хотя, честно скажем, вчера у вас были все шансы угодить в милицию. Вернее, вчера вас задержала милиция за хулиганство и оскорбление сотрудников. Запросто могли бы оказаться в камере, без удобств, но с кучей грязных и вшивых баб. Но вам, выражаясь языком современных коробейников, «необыкновенно повезло». Наш научный центр, который занимается, в частности, проблемами психокоррекции, как раз накануне обратился к правоохранительным органам с просьбой предоставить группу девушек, задержанных за хулиганство в нетрезвом состоянии, в целях проведения экспериментальных лечебных мероприятий. Нашу просьбу нашли возможным удовлетворить, и так вы очутились здесь.
