найдешь. — Нет, — мотнул головой Сорокин, — предположения не обязательно приводят к постижению истины, но бесполезными я бы их не называл. Например, вы, господа Барановы, предполагали, что в «Котловине» находится какая-то база НЛО, посещающих Землю. Рассуждая по земному стереотипу: если сюда десятки лет прилетают инопланетные корабли, значит, тут их порт, причал, космодром. Потому что считаете, будто пришельцы стартуют в космос примерно так, как наши космонавты: «Ключ на старт!» Или «на дренаж», уже не помню, что там раньше, давно по телевизору не смотрел. «Протяжка-один… Продувка… Промежуточная… Главная… Подъем!» И для всего этого им нужен космодром с пусковой установкой, монтажно-испытательным комплексом, складами, подъездными путями. Когда вы этого не обнаруживаете, начинаете думать, что ошиблись. Делаете новое предположение. Дескать это аварийная площадка для посадки тех кораблей, у которых, допустим, движок забарахлил. Резонно? А в качестве ночного сторожа на этой аварийной площадке, с берданкой и в тулупе, сидит старик «Черный камень» и трубочку покуривает…
— Вполне толковое объяснение, кстати, — заметил отец. — Отсюда, между прочим, и катастрофа, которая произошла в 1936-м. «А он чуть-чуть не долетел, совсем немного! Не дотянул он до посадочных огней…»
— Как версия — приемлемо. — Сорокин снисходительно улыбнулся. — Но если б вы изучали этот район так же плотно, как я, то отказались бы от нее. За три года наблюдений в «Котловину» опустилось шесть кораблей, а взлетело оттуда только два. На дне ее, это я вам гарантирую, кроме обломков своего «Ми-26», вы ничего не найдете. Что можно предположить?
— Гм, — сказал Чудо-юдо, — ну, например, что «Черный камень» маскировал взлеты.
— Но почему он тогда не маскировал посадки? И почему два взлета он нам показал?
— Могу ответить тебе твоими же словами, Сережа: «Нам, тараканам, этого не понять».
Тут виртуальный Сорокин, как это всегда бывало в «дурацких снах», из пустоты достал восемь фотографий и подвесил их в воздухе вопреки всем законам физики. Шесть фото Сорокин «повесил» слева, а два — справа. Я догадался, что шесть были сфотографированы при посадке, а два — при взлете. На всех были изображены некие мутно обрисованные НЛО. Почти все были разных форм и, видимо, размеров. Одни были действительно похожи на тарелки, другие на огурцы, третьи вообще не поймешь на что. Но лишь два фото — одно справа и одно слева — были, похоже, сделаны с одного и того же объекта.
— Между «посадкой» и «взлетом» этого аппарата, — похожие фото приобрели красную окантовку, — прошло почти три года, — объявил Сорокин. — Его линейные размеры таковы, что если б он, все это время оставался в «Котловине», то туда не смог бы опуститься ни один из последующих пяти аппаратов. А вот этот, — Сарториус ткнул пальцем во второй правый снимок, — не сумел бы оттуда взлететь. Правда, все это верно с точки зрения обычной человеческой логики.
— Ну да, — сказал Чудо-юдо, рассматривая фотографии. — С точки зрения нечеловеческой логики этот гигант мог уменьшиться до размеров песчинки, и ваша камера его не разглядела.
— Неплохо, — порадовался Сорокин, — но могло быть и намного проще. Или сложнее, не знаю уж, как сказать… Словом, эти корабли не садились в «Котловину», а проходили через нее куда-то…
— К центру Земли? — скептически прищурился Чудо-юдо.
— Насквозь пролетали? — вырвалось у меня.
— Нет, конечно. А вот входить в какой-то канал, уводящий в иное измерение, в гиперпространство, подпространство или подпространство — фантасты много чего навыдумывали! — они вполне могли.
— Понятно, — сказал отец, — нырнули здесь, а выскочили в другой галактике. Занятно…
Что касается меня, то я сразу вспомнил Киску, перстни Аль-Мохадов с выпуклыми и вогнутыми «плюсами» и «минусами» на руках Биргит Андерсон по кличке Сан, Луизы Чанг по кличке Мун и Элеоноры Мвамбо по кличке Стар, погибшего на шоссе профессора Милтона Роджерса, «Боинг-737», исчезнувший в районе Бермудского треугольника, и картинки на экране монитора, которые
Роджерс показывал Майклу Атвуду, считавшему себя Ричардом Брауном. И тут — что для «дурацкого сна» вполне обычное дело — через одну из темных арок в нашу «концертную церковь» вошел некий смутный, расплывчатый призрак. Голубоватый, полупрозрачный, но вполне узнаваемый Милтон Роджерс. После чего, не открывая рта и не моргая — покойник все-таки! — он стал произносить знакомые мне по давнишнему «Хэппи-энду для Брауна» фразы:
«Я провел кое-какие расчеты и попытался смоделировать ситуацию, хотя все это, конечно, очень гипотетично. Это только условная модель, которую я построил с огромными допущениями в сторону от известных представлений о природе пространства и времени. С точки зрения строгой науки — все это фикция, фантазия. Все мои коллеги, будь они здесь, разнесли бы мои построения в пух и прах, а в лучшем случае приняли бы все это за академическую шутку. Поэтому им я никогда не покажу эту программу. Я спрячу ее подальше, а может быть, даже сотру. Вы будете вторым человеком после меня, который ее увидит, и скорее всего последним.
Итак, я допустил, что существует некая возможность воздействовать на основные составляющие материи — пространство и время — с помощью духовной силы, разума. Это требует второго допущения — что есть некая среда, способная передавать духовную силу материи и вызывать ее трансформации. Подобную среду признает только религия — это Бог как Дух Святой. Я предположил, что эта среда есть и генерируется биологическими объектами Земли. Всеми, не только людьми. За многие миллионы лет пространство вокруг Земли должно было насытиться элементарными частицами разума, а возможно, и распространиться за пределы солнечной системы. Я исхожу из того, что эти частицы неуничтожимы и обладают свойством не терять энергию, — жуткая нелепость с точки зрения второго закона термодинамики! Но только так можно объяснить то, что три усиленных интеллекта, соединившись в некую цепь, могли инициировать некий «пространственно-временной смерч». Вот я его изобразил на дисплее (возникло изображение — довольно размытое, впрочем — той картинки, которую Браун-Атвуд видел на компьютере Милтона Роджерса, тут же появились цветные портреты Сан, Мун и Стар). Три женщины — вероятно, могли быть и мужчины! — состыковав разъемы на перстнях, образовали как бы отрезок спирали. И от них, по спирально-силовой линии, закрутился этот «смерч». Конечно, даже если бы вся их масса перешла в энергию, этого вряд ли хватило бы. Скорее всего, они вызвали какой-то процесс в той среде, которую я выдумал. И этот процесс, словно цепная реакция ядерного взрыва, пошел с колоссальным выделением энергии. Воздействие на магнитное поле Земли провернуло в пространстве-времени узкую, не более мили в диаметре, «дыру» и унесло «Боинг» со всеми пассажирами и экипажем в такие глубины космоса, о каких мы и представления не имеем. Очень важно, что дело произошло в Бермудском треугольнике. Тут много всяких не слишком хорошо объясненных аномалий, и весьма возможно, что какие-то факторы удачно совпали для того, чтобы выбросить «Боинг» с Земли. Я даже слышал россказни, будто в Бермудском треугольнике некие инопланетяне соорудили нечто вроде пункта для телепортации через пространство и время. Может быть, цепь из трех девушек включила какой-то механизм…»
Сделав свое краткое сообщение, призрак Роджерса удалился, оставив нас, виртуальных, но, в общем-то, живых, наедине со своими проблемами.
— Роджерс — это тот самый, из NASA? — спросил Чудо-юдо, хотя профессор не представлялся вслух. — Знакомый мисс Тины Уильяме? Неужели он не узнал Атвуда?
— «За время пути собака могла подрасти…» — хмыкнул я. — Тем более что Майк уже считал себя Брауном.
— Жаль, жаль Атвуда… — произнес Сарториус. — Не понял он меня в 1994-м. А я, возможно, поторопился. Не было нужды его рубить. Ну, что сделано, то сделано.
— Снявши голову, по волосам не плачут, — согласился отец. — Давайте глянем поближе, что тут Роджерс намоделировал…
