— Признать свою вину перед Боланом? — пробормотал он. — Никогда! НИ-КОГ-ДА!
— Ну, ладно, ладно, успокойся, — сказал Маринелло. — Вы оба высказали свое мнение, теперь давайте сядем и все обсудим.
Кастильоне с ворчанием сел.
— Попробуйте примириться с этим Боланом. Тогда и в самом деле всему придет конец. Он причинил нам слишком много зла, Оджи. Есть такие раны, которые не заживают никогда.
— И все же давайте поговорим.
— А если сделать так, чтобы он поверил, будто мы хотим пойти с ним на переговоры? — предложил капо из Пенсильвании.
— Он в любом случае будет ожидать этого, — ответил Стаччио. — Но проявит максимум осторожности. Даже, если мы поведем себя честно на все сто процентов, он все равно будет опасаться нас, как чумы.
— В таком случае, мы теряем время, — прокомментировал Арни. — А зачем убивать время на пустую болтовню?
— Я знаю одного парня, который мог бы поговорить с Боланом, — предложил капо из Пенсильвании.
— Ты имеешь в виду «Котика» Лео? — спросил Маринелло.
— Да, племянника Серджио. Он сейчас ведет все мои дела в Питтсфилде. Думаю, что он…
— Это тот тип, у которого когда-то работал Болан? — поинтересовался Стаччио.
— Он самый. Лео мог бы передать наше предложение Болану лучше кого бы то ни было.
— Какое предложение? — взвился Кастильоне. — Не было такого решения — делать ему предложение!
— Я хочу сказать, если такое решение будет принято, — поправился пенсильванец.
— Не рассчитывайте на это, я — против!
— Ничего плохого не случится, Арни, если мы обсудим все варианты, — миролюбиво сказал Маринелло. — Почему бы нам не рассмотреть и такую возможность, а? В этом забеге мы могли бы поставить сразу на двух лошадей. На чистокровку и першерона, усекаешь?
Он незаметно подмигнул Стаччио.
— Это все равно, что бега рысаков.
— Не пойму, к чему ты клонишь, — мрачно буркнул Кастильоне.
— Мы просто говорили о наших возможностях, Арни. Можно подойти к решению задачи с двух сторон. С одной стороны запустить Джо с его видением проблемы, с другой — тебя. Тогда мы увидим, кто раньше добьется успеха.
— Бред! — раздраженно ответил Арни.
— Вовсе нет.
Маринелло обернулся к пенсильванцу.
— Ты действительно думаешь, что «Котик» Лео мог бы выйти на Болана?
Тот пожал плечами.
— Если теоретически, то, возможно, Лео справится со своей задачей.
Маринелло перевел взгляд на Джо Стаччио.
— Твое мнение, Джо? Ты не против обсудить это с Лео?
Стаччио медленно кивнул.
— Надо попробовать.
— Чушь собачья! — холодно бросил Кастильоне. — Я уже пробовал наладить контакт с Боланом. Я отправил к нему негра-ветерана, а вместо ответа получил гору трупов.
— И все же я думаю, что игра стоит свеч, — настойчиво повторил Стаччио.
— Ладно, — решительно сказал Маринелло. — Мы поступим следующим образом: ты, Арни, займешься контрактом. Ник Триггер станет твоим помощником. Ты знаешь, что всегда можешь рассчитывать на него… В твое распоряжение поступает Данно и его команда. Можешь взять еще кого-нибудь на свое усмотрение. Сил и средств у тебя достаточно, так что постарайся прикончить Болана. Ты, Джо, заберешь с собой тех, кто будет тебе полезен, и постараешься убедить Болана сесть за стол переговоров. Ну что? Есть в этом смысл или нет? Меня интересует ваше мнение.
— Чушь собачья, — непоколебимо стоял на своем Арни. — Но если за нее проголосуют все, то я присоединюсь, несмотря на то, что имею на этот счет собственное мнение. Только запомните: я снимаю с себя всякую ответственность за действия Джо и «Котенка» Лео. Мы просто помешаем друг другу. Мои парни сначала будут стрелять, а уж потом задавать вопросы.
— Так чем тебе не нравится наша идея, Арни? — спросил Стаччио.
— Если этот Лео может приблизиться к Болану, он тотчас так же может сделать это и с пистолетом в кармане… не понимаю, почему…
— Ты упорно не хочешь понимать, что Болан вовсе не дешевый убийца-дилетант. Он обладает шестым чувством. Я наблюдаю за ним с тех пор, как он устроил погром в Майами. Я снова думаю о братьях Талиферо. И потом, я никак не могу забыть, что он сотворил с Диджем и его людьми в Палм-Спрингсе. В нем есть нечто необычайное. Не забывайте: как и мы, его разыскивают все фараоны мира, а он уходит от них так же легко, как и от нас. Его ведет шестое чувство, это точно. Он чует подвох за два дня до того, как ты соберешься устроить ему ловушку. Он…
Капо из Нью-Джерси хихикнул и перебил его.
— Уж не занимается ли он черной магией, Джо? Стоит ему надеть черный комбинезон, и он превращается в демона или еще кого…
Кто-то подал голос с другого конца стола:
— Кончай, не стоит говорить о таких вещах.
— Я хотел только, — мрачно продолжил Стаччио, — чтобы вы поняли одно: я должен отнестись к делу абсолютно серьезно и играть с Боланом в открытую. Никаких подвохов, никакого мошенничества. И, как только мне удастся установить с ним контакт, бег наперегонки со смертью закончится. С этим уже сегодня должны согласиться все. Сделка, которую я заключу с Боланом, должна быть одобрена большим советом. Она должна стать законом, как контракт: все семьи должны подчиниться. Я говорю о всех, а не только о тех, кто сегодня присутствует здесь, в том числе и об Арни Кастильоне.
Пока Стаччио говорил, Маринелло наблюдал за Кастильоне. Он кивнул, по-прежнему не спуская глаз с капо из Вирджинии.
— Наше слово — это наша честь, Джо, — произнес он. — Так было всегда, так будет и впредь.
— Отлично, значит, мы договорились. Если у меня возникнут сомнения, Болан заметит это, и я окажусь в дурацком положении.
Кастильоне иронически усмехнулся.
— Сдается мне, что Джо стал суеверным.
— Нет, но он прав, — сказал Маринелло. — Я согласен с тобой, Джо. Если мы договоримся здесь, то тогда сможем организовать селекторное совещание с другими семьями, чтобы убедить их присоединиться к нам. Ну, что мы решаем? Попробуем?
— Надо бы разобраться во всех деталях, Оджи, — подал голос капо из Пенсильвании.
— Для этого у нас еще ночь впереди, — ответил Маринелло.
— Давайте поговорим сначала о моих проблемах, — предложил Кастильоне. — Болан перебил кучу моих людей, поэтому мне бы хотелось, чтоб каждая семья выделила несколько человек и обеспечила их путешествие за свой счет.
— Я дам тебе Джимми «Картошку» и его людей, — заявил пенсильванец.
— А я пошлю с тобой Томми Томпсона и его компанию, — пообещал Маринелло.
— «Скутер» Риццо, — сказал другой нью-йоркский капо.
— Отлично, — кивнул Кастильоне. — Когда ты начнешь совещание по телефону, не забудь сказать, чтобы другие семьи тоже выделили мне своих людей.
Маринелло не стал спорить.
— Хорошо. Мы продвигаемся вперед. Теперь поговорим о другом: чем мы можем помочь тебе, Джо?
— Сначала давайте обсудим, с чем мне идти к Болану, что я могу ему предложить. Только не надо мелочиться, предложение должно заинтересовать его. Не просто мир, но нечто такое, что покажется ему крайне привлекательным. Место с хорошими перспективами, высокую должность в Организации. Поскольку братья Талиферо вышли из строя, нам понадобится исполнитель для «Коммиссионе». Я думаю, что…
— Черт! Скажи, что ты шутишь! — ужаснувшись, вскричал Кастильоне.
— Погоди секунду, Арни, — посоветовал Маринелло, подмигивая своему давнему соратнику. — Пусть Джо говорит. Продолжай, Джо, мы слушаем тебя.
— О'кей, — ответил Стаччио, — это все, что я хотел сказать.
Обсуждение продолжалось всю ночь. Оживленный разговор сменялся угрюмым молчанием или яростной перебранкой. К утру нервы у всех были взвинчены до предела. Окончательно результат этот чрезвычайного ночного совещания должен был самым решительным образом сказаться на судьбе Мака Болана, которому, вопреки своей воле, предстояло вступить в жесточайшую схватку с преступным миром. Долгая ночь Болана не окончилась, она еще только начиналась.
Мак проснулся в кромешной темноте. Он инстинктивно нащупал рукоять «беретты» и замер, затаив дыхание, пока, наконец, не вспомнил, где находится. На память пришло непередаваемое ощущение прикосновения к бархатистой коже красивой девушки, тесно прижавшейся к нему. На мгновение Болану показалось, будто ему приснился прекрасный цветной сон… Рядом с ним в постели никого не было, в чем он сразу же убедился, пошарив вокруг себя руками. Выскользнув из-под одеяла, Болан быстро обошел всю квартиру и с удивлением убедился, что он — единственный ее обитатель. Вернувшись в спальню, он зажег свет и взглянул на часы. Стрелки бесстрастно сообщили ему, что он появился в «Куинз Хаузе» четырнадцать часов назад, а сосущая боль в желудке свидетельствовала о проснувшемся чувстве голода. Отопление было включено. Болан не ощущал холода, хотя в поисках одежды бродил по квартире нагишом. Он натянул черный комбинезон, застегнул ремни снаряжения и пошел на кухню. В холодильнике Мак нашел яйца, бекон и бутылку молока. Он разбил два яйца в стакан с молоком, сделал гоголь-моголь и, поставив на газ воду для кофе, вернулся в спальню.
