Ознакомительная версия.
– …купался во французском шампанском? – прищурился Байрам.
– Нет, просто в вине, – сообщил подполковник спецслужб, блаженно щурясь. – Потому что до Франции он еще не дошел. Если бы захватил Париж – купался бы в шампанском. Учитывая наши с тобой, дядя, особые заслуги перед страной и лично дорогим президентом…
Договорить Омар не успел: в помещение влетел невзрачный молодой человек в форме старшего лейтенанта МГБ. Вид пьяного подполковника, по-сибаритски лежащего в бассейне с пенным вином, где плавали алые розы, совершенно его не смутил.
– Господин подполковник государственной безопасности, – выпалил он, таращась на Байрама Сахатова, которого до этого видел лишь по телевизору. – Разрешите обратиться!
– Тебя, щенок, кто сюда в такое время пустил? – искренне удивился Омар. – Ты вообще знаешь, который час? Ты вообще отдаешь себе отчет, кто я такой и кого принимаю в гостях?!
– Извините, но я от начальника Управления. – Старший лейтенант сглотнул набежавшую от страха слюну. – Дело в том, что… один русский сбежал.
– На Луну? – неуклюже пошутил Сахатов-младший; он был пьян и расслаблен, а потому даже не понял, о ком идет речь. – А почему только один?
Дико вращая глазами, старший лейтенант набрал в легкие побольше воздуха и выпалил:
– Из следственной тюрьмы Министерства государственной безопасности совершил побег особо опасный преступник Горецкий Арсений Алексеевич, 1966 года рождения, обвиняемый по статьям…
До Омара Сахатова наконец дошло. Он тяжело выбрался из бассейна, дрожащими руками поправил халат, услужливо наброшенный на него подскочившим холуем, и, в ужасе глядя на подчиненного, уточнил сиплым шепотом:
– Это ты о капитане «Астрахани»?
– Так точно, господин подполковник! – отрапортовал старший лейтенант, инстинктивно отступая назад.
– Его… ищут? – спросил Омар.
– По тревоге поднят полк внутренних войск, расквартированный в городе. Полиция и наши оперативники прочесывают окрестности следственной тюрьмы в радиусе пяти километров. О побеге сообщено всем постам патрульно-постовой службы, береговой охране и нашим секретным информаторам. Но и это еще не все: на побережье за городом, в районе корабельного кладбища, совершено бандитское нападение на наряд полиции…
Пока старший лейтенант докладывал обстановку, Байрам Сахатов вылез из бассейна с шампанским. Оттолкнул холуя, пытавшегося накинуть на него махровый халат, самостоятельно вытерся полотенцем… Одевшись, владелец «Каспий-инвеста» взглянул на подполковника МГБ жутким взглядом, от которого тому стало не по себе.
– Спасибо тебе за все, дорогой Омарчик… – произнес Байрам и, не обращая внимания на побледневшее от ужаса лицо племянника, вышел из помещения.
Остаток дня Виталий Саблин провел в своем укрытии на заброшенном маяке, то и дело наблюдая за происходящим на берегу со светового яруса. Тридцатиметровая высота и отличная оптика морского бинокля давали прекрасную возможность обзора окрестностей. Удивительно, но никакой активности полицейских и пограничников замечено не было: лишь к вечеру Боцман заприметил полицейский фургон, пыливший по песчаной дороге в сторону корабельного кладбища. Море и вовсе оставалось чистым – ни пограничных катеров, ни подозрительных лодок. Однако Саблин понимал: о ЧП на берегу уже наверняка известно полицейскому начальству, а потому не стоит терять бдительность. Да и неизвестный, избавивший его на корабельном кладбище от неприятностей, тоже наверняка знал, что говорил…
Содержимое дюралевого пенала оказалось весьма неожиданным: шестнадцать довольно крупных бриллиантов, половинка новенькой купюры достоинством в сто манат и фотография странного лысого мужчины бандитского вида, по виду – вылитого Саида из «Белого солнца пустыни».
Саблин просидел на верхнем ярусе маяка до полуночи. Томимый неопределенностью, он принялся анализировать по памяти знаменитую шахматную партию Капабланка – Алехин. Лишь после полуночи Боцман вышел на связь с адмиралом Нагибиным – сделать это раньше было никак нельзя по инструкции. О радиоперехвате со стороны местных спецслужб можно было не беспокоиться – передатчик надежно шифровал не только переговоры с плавучей рембазой, но и месторасположение Боцмана. Удивительно, но товарищу адмиралу уже было известно и о перестрелке на корабельном кладбище, и о чудесном спасении боевого пловца, и даже о содержимом дюралевого пенала.
– Тебе помог наш агент… тот самый, о котором я тебе говорил. Человек очень опытный, решил тебя на всякий случай подстраховать, – проговорил Федор Ильич таким тоном, что Виталий решил не развивать эту тему.
– Товарищ адмирал, а когда мне забрать Зиганиди и Сабурову? – спросил Боцман.
– Забирать их не надо, доберутся в ближайшее время сами. Решим этот вопрос. Теперь внимательно слушай, что тебе надо делать. Там, в пенале, фотография человека, с которым тебе надо наладить связь. Местный уголовный авторитет по кличке Басмач, промышляющий многими вещами, но прежде всего – контрабандой наркотиков. В том числе и в Россию. Несколько недель назад у него произошел очень серьезный конфликт с местным МГБ. Подполковник Омар Сахатов, который его крышевал, неожиданно потребовал увеличить дань вдвое, Басмач категорически отказался, теперь в бегах, и его бизнес полностью парализован. Все каналы поставки наркотиков в нашу страну перекрыты. Кстати, местные полицейские приняли тебя за его человека.
– Корабельное кладбище – место схрона наркотиков? – догадался Боцман.
– Одно из многочисленных мест. Такое вот стечение обстоятельств… Наша вина, что сразу не выяснили оперативную обстановку. И МГБ, и новый начальник полиции, ставленник Омара Сахатова, об этом каким-то образом узнали, а потому полиция оставила неподалеку засаду. Вот тебя и приняли за наркокурьера…
– Невелика честь для офицера морфлота, – хмыкнул Саблин.
– Скажи спасибо, что они не приняли тебя за боевого пловца, – справедливо парировал Федор Ильич. – Слушай главное. Нашему человеку удалось аккуратно выйти на Басмача: мол, есть люди, готовые наладить прямые поставки наркотиков в Россию, и при этом никакому МГБ больше не надо платить. Прямая и очень выгодная сделка. Но для этого, мол, следует вызволить из тюрьмы наших людей…
– Моряков с «Астрахани», обвиняемых в контрабанде героина? – догадался Боцман.
– Вот именно. Получается, что обвинение наших людей в наркотрафике мы используем себе на пользу. У Басмача – огромные связи в местном криминальном мире, в том числе – и в тюремном. Например, за определенную плату он вполне может организовать стихийный бунт в следственном изоляторе МГБ. Не штурмом же эту тюрьму брать! Под шумок наши люди оттуда и сбегут. При должном финансировании Басмач сможет организовать даже доставку моряков к маяку… или к любому другому месту, которое мы ему укажем.
– А наша задача – незаметно доставить наших ребят в нейтральные воды?
– Все правильно, – подтвердил Нагибин. – Там, в пенале – шестнадцать бриллиантов. Это – аванс, который ты должен отдать Басмачу и который должен подтвердить серьезность твоих намерений как посланца «русской наркомафии». Деньги он почему-то брать отказался. Половинка купюры – твой пропуск, человек этого уголовника должен продемонстрировать вторую половинку, и если номера и серии на обеих частях совпадут – с тобой будет говорить сам Басмач. А теперь очень внимательно слушай, где и когда ты с ним встретишься и как следует себя вести…
* * *
Выбравшись за тюремный забор с колючей проволокой, Арсений Горецкий оказался на каменистом берегу Каспия. Море было неспокойным – водяная пыль распахивалась в свете полной луны радужными веерами, в лицо летели мелкие брызги. На запад, то и дело закрывая луну и звезды, медленно ползли облака.
Портовый город, простиравшийся слева, переливался тысячами дрожащих огоньков. До него было километров десять, которые следовало преодолеть как можно быстрей; неизвестно, как скоро тюремщики спохватятся беглеца и что именно они сразу предпримут. Однако не оставалось сомнений, что первым же делом будет прочесана местность рядом с тюрьмой и что каждый камень, каждая травинка будут осмотрены со всей тщательностью.
Бросив на громаду тюрьмы, серевшую за забором, прощальный взгляд, капитан «Астрахани» снял обувь и, зайдя по щиколотку в воду, двинулся в сторону портовых огней. Это был его единственный шанс против поисковых собак, которых наверняка бросят на поиски беглеца. Двигаться приходилось медленно: острые камни впивались в ноги, пятки скользили по водорослям, да и набегающие волны норовили опрокинуть беглеца на берег.
Пройдя таким образом метров триста, Арсений Алексеевич оказался перед огромным волноломом. Отсюда морской пляж круто уходил в гору, ограничиваясь пустынной асфальтовой дорогой. Продолжать путь по берегу не имело смысла.
Ознакомительная версия.
