Он затормозил. Милиционер пробежал мимо машины, торопясь тормознуть следующую. Родион с пассажиром во все глаза уставились направо.
Обменный пункт располагался на первом этаже закопченной пятиэтажки. Он и был эпицентром суеты. Стекла в одном из зарешеченных окон торчали острыми обломками, неподалеку от входа лежал длинный предмет, накрытый куском черного пластика. Родион, присмотревшись, разглядел высокий черный ботинок и штанину пятнистых камуфляжных брюк. Рядом – несколько больших темно-багровых пятен, уже успевшая подсохнуть кровь. Сквозь разбитое окно видно было, что внутри полно народу, главным образом людей в форме. Там ослепительно полыхнул блиц.
Из распахнутой двери показалась девушка в джинсах и серой куртке, с красивыми рыжими волосами. Остановилась, что-то сказала сопровождавшим ее милиционерам. Они кивнули с таким видом, словно старшей здесь была именно она. Торопливо направились к бело-синим «Жигулям» с длинной красно-синей мигалкой поперек крыши, залезли внутрь, и машина, осторожно объехав «скорую помощь», рванула к центру.
Задняя дверца распахнулась, на сиденье, не спрашивая разрешения, плюхнулись двое – крепыш в штатском и капитан с белой портупеей поверх бушлата. Капитан распорядился:
– Давай, парень, к областному УВД. Дорогу знаешь?
– Конечно, – сказал Родион.
Без малейшего протеста включил зажигание – подвернулась единственная возможность выбраться из затора, и глупо было бы протестовать. Любопытно глянул в зеркальце заднего вида – парень в штатском бережно держал на весу полиэтиленовый пакет с пистолетом Макарова. Капитан, склонив голову к плечу, бубнил в пристегнутую к ремню рацию:
– Я «Ишим-два», я «Ишим-два», повторяю ориентировку: белая иномарка, предположительно БМВ до девяностого года, две дверцы. Трое пассажиров, трое, совершили налет на обменный пункт, все вооружены. Начинайте в придачу к «Неводу» перехват по спирали, соблюдайте осторожность…
Рация что-то неразборчиво захрипела в ответ.
– Много взяли? – поинтересовался Родион, когда рация умолкла и пару минут стояла тишина.
– Нам с тобой все равно таких денег в руках не держать, – устало огрызнулся капитан. – Давай по крайнему левому, в темпе… Слав, а Рыжая что, не в отпуске?
– Не-а.
– А говорил кто-то, в отпуске… – Он настороженно склонил голову, чтобы не прослушать ничего, если рация вдруг заработает. – Ведмедь своих поднимает…
– Хоть сто Ведмедей, – отрешенно сказал крепыш в штатском. – Хрена ты их сейчас возьмешь. Если бросят тачку. Описания никто не дал, безнадега…
– А белобрысая?
– Белобрысая… «Высокий, рожа наглая…» Это, Коляныч, не описание, а лирическая зарисовка.
– Рыжая из-под земли выкопает.
– Мне, конечно, приятно, что ты нас чародеями считаешь, но у Дрына не тебе отдуваться. Хорошо, если есть пальчики. – Парень качнул пакетом с «Макаровым». – Только если они свежие, не светившиеся, ни черта это не поможет.
– Залетные, думаешь?
– Ничего я пока не думаю… Ты лучше в окно высунься да покрути палкой, чтобы видели… – Он наклонился вперед и тронул Родиона за плечо: – Вруби фары на дальний, гони через светофор. Уж извини, что запрягли…
– Да что там, – сказал Родион. – Найдете?
– Будем искать, – сказал тот, но прозвучало это не особенно решительно.
«Значит, вот так и делаются дела?» – спросил себя Родион. – А голосок-то у него отнюдь не исполнен оптимизма, совсем даже наоборот… Интересно, сколько можно взять в таком вот заведении? Вряд ли у них переписаны номера купюр, тут не банк, каждый день то продают, то покупают, коловращение денег такое, что замучаешься записывать номера…
Испугался на миг, что двое на заднем сиденье смогут отгадать его мысли, – и тут же опомнился, посмеялся над собой.
Глава пятая
Случайная подруга дона Сезара
Отъехав от гостиницы, он сразу обратил внимание, что милиции на улицах резко прибавилось: ну да, охота продолжается, а значит, тех, в стареньком белом БМВ, так и не поймали, надо думать.
Нет, ему такое безусловно не подходило – в одиночку не провернешь, нечего и думать, да и не обойтись без крови. Он как-то проходил мимо обменного пункта на Ленина и видел, что охранник там щеголял с коротеньким АКСУ. И автомат, уж конечно, заряжен. Значит, ковбойские штучки отпадают. Что же тогда?
Он нажал на тормоз, остановился метрах в двадцати от шеренги однотипных ларьков, оглянулся. Было еще достаточно светло, и он разглядел, что не ошибся. Происходящее имело нехорошую странность.
Девушку с длинными пепельно-русыми волосами тащил за руку к вишневой «девятке» коротко стриженый молодец из ненавистных Кожаных, а еще двое, сидевшие в машине, высунувшись, подбадривали компатриота свистом и криками. Девчонка, в джинсах и распахнутой алой куртке, отчаянно отбивалась, так, что с первого взгляда было видно – ни игрой, ни кокетством тут не пахнет. Свободной рукой колотила парня по спине, но с тем же успехом могла стучать по рельсу. Силы были заведомо неравны, и от распахнутой задней дверцы ее отделяло уже метров десять.
По совести признаться, в другое время он побыстрее проехал бы мимо. Одному богу известно, что там могло оказаться у них в карманах. Однако темпераментный осетин, с которым Родион только что вполне дружелюбно расстался у гостиницы, чтобы никогда больше наверняка не встретиться, заронил в душу, чтоб его черти взяли, то ли отвагу, то ли горячее стремление кому-то что-то доказать. Родион и сам не понял толком, что за импульс заставил его, не заглушив мотора, выскочить из машины с монтиркой наперевес.
Вокруг было тихо и пустынно – только две машины и шеренга забранных стальными решетками ларьков. «Шлепнут и фамилии не спросят», – пронеслось в голове у Родиона, в коленках почувствовалась неприятная вялость, но отступать было поздно. В три прыжка преодолев разделявшее их расстояние, он вторгся в происходящее, как чертик из коробочки, остановился совсем рядом, перекинул монтирку в левую руку, а правую с самым многозначительным видом сунул за отворот кожанки, рявкнул:
– Стоять!
Действующие лица так и замерли. Те, что в машине, видел он краешком глаза, перестали махать руками и смотрели скорее озадаченно. Это приободрило Родиона, и он, сторожа каждое движение парня, не вынимая руки из-под куртки, приказал:
– Ну-ка, отпустил живенько!
Кожаный с оторопелым видом разжал пальцы. Девчонка, освободившись, осталась стоять, словно соляной столб. Сердито оправила задравшийся чуть ли не до локтя рукав красной курточки. Немая сцена продолжалась, и Родион чем дальше, тем больше убеждался, что смелость и в самом деле города берет, – шло время, но никто не вытаскивал оружия, на лицах осталось прежнее удивление.
– Иди в машину! – мягко сказал он девчонке. – Довезу, куда надо.
– Эй, ты откуда упал? – скорее озадаченно, чем агрессивно пробурчал похититель.
– Избавитель пришел, как в кино, – громко сказал тот, что сидел за рулем. – Э, мужик, а ну-ка врежь ему промеж глаз, чтобы не хватал невинных девочек…
Он и сидевший рядом заржали. Что-то тут не складывалось…
– Иди в машину, не бойся, – сказал Родион громче. – Живо.
Девчонка, подбоченясь, шагнула к нему. Распущенные волосы падали ей на лицо и Родион не смог его толком рассмотреть – но запашок спиртного почувствовал сразу.
– А ты кто такой, чтобы я к тебе в машину садилась? – предельно агрессивно напустилась она на Родиона. – Ты, вообще, что себе тут воображаешь?
– Говорят тебе, избавитель нашелся! – жизнерадостно заорал сидевший за рулем. – Счас спасать будет. Мужик, врежь ему, врежь железякой, чтоб не наглел!
Теперь заржали все трое. Девчонка смерила Родиона взглядом, хмельно рассмеялась, повернулась и направилась к «девятке». Энергично распахнув дверцу, плюхнулась на сиденье и сказала:
– Ладно, Вить, поехали, ну его, крестьянина…
– Ну вот, а ломалась, мужика перепугала… Куплю я тебе ликеру, я ж не виноват, что его тут нету…
Тот, что тащил девчонку в машину, преспокойно уселся с ней рядом, по-хозяйски обхватил за плечи, и машина тронулась, мелькнули ухмыляющиеся физиономии. Девчонка вдобавок показала Родиону язык. Еще несколько секунд – и их уже не было, машина исчезла за поворотом. Тогда только до него дошло, каким клоуном он предстал. Воровато оглянулся, ожидая взрыва издевательского хохота, но некому было смеяться, кроме продавцов в ларьках, а их за решетками и частоколом бутылок было и не разглядеть.
Родион тихонечко вернулся к машине, как оплеванный. Сел за руль и не сразу нашарил ногой педаль сцепления – щеки форменным образом пылали. Избавитель, мать твою, святой Георгий на лихом коне. Как там, говорил осетин, у них зовется святой Георгий? Ага, Уастырджи. Вот уж точно – отменный из тебя Уастырджи…
Вырулил в крайний левый ряд. Промышляя частным извозом, пусть и эпизодически, набираешься кое-какого опыта. На пассажиров в этом районе особо рассчитывать не приходилось – в цирке сегодня ничего, улица пуста. А видневшийся впереди китайский ресторан «Хуанхэ» – замысловатые плетения разноцветных электрических лампочек на крыше, светящиеся красно-золотые иероглифы – клиентуру частным извозчикам практически не поставлял: народ туда ездил, как правило, богатенький, прибывал на своих машинах, на них же и разъезжался. Ловить нечего, можно проскочить длиннющий участок на скорости, а там и домой, что ли, нет сегодня настроения…
