на Карибы!
Однако Остров Сокровищ уже опустел, только Майа на соседнем крылечке своим сладким язычком по обильных губкам пробежалась да ещё дальше раскрепостила позу своих ляжек.
Тут только волосатик выпал вспять из своей задумчивости:
– А де тут кустик шоб пассать, – грит и опять поскрёбся…
* * *
Бутыль #7 ~ За землю платят кровью (Аяз Ниязи оглы Муталибов) ~
Пулеметный и автоматный огонь из Кркджана (Азербайджанский, самый верхний район самого города) достигал не дальше здания театра.
Мы жили на съёмной квартире по улице Туманяна и в подвале ближайшей пятиэтажки, на перекрёстке с улицей Лусаворича, я освободил половину подвального отсека между бетонных блоков фундамента под убежище для моей семьи.
В начале освободительного движения, когда имелась связь с Арменией, оттуда доставляли помощь в виде одежды, дефицитных продуктов питания и детских библий на Армянском.
Возможно прибывали и другие виды помощи, но о том лучше знать членам созданного в Карабахе комитета специально для её распределения среди населения после временного складирования в подвале упомянутой пятиэтажки.
В результате, один из подвальных отсеков настолько переполнился разбитой тарой и следами крысячих пиршеств комитетчиков, что ни у кого из аборигенных жителей здания рука не поднялась на подобный объём работ и подземной свалке пришлось дожидаться моих освободительных усилий, по наводке тёщи.
Но даже и мне задачу удалось выполнить всего наполовину. Впрочем, и высвобожденного пространства хватило для размещения жены с нашими детьми—двугодовалым сыном и семилетней дочерью от её первого брака—плюс две незнакомые женщины, которым не нашлось места в переполненных отсеках-закоулках обширного подвала.
Убежищем для тёщи и ещё десятка женщин и детей из домов близлежащего частного сектора служила мастерская портного (который убрал из неё всё кроме стен) в соседней многоквартирной двухэтажке, ну а я наотрез отказался покидать нашу однокомнатную в доме частных квартиросдатчиков, где имелась чугунная печка газового отопления.
Главным условием выживания в ту зиму являлась добыча воды для питья, приготовления пищи, стирки. Магистральный трубопровод подававший воду из загородной речки был взорван в нескольких километрах от Степанакерта, а работники водоканала справедливо полагали проведение ремонтных работ в местах открытых прицельному огню снайперов актом самоубийства, тем более, что назавтра опять взорвут.
В отличие от блокадного Ленинграда, у степанакертцев не было Невы под боком, а только несколько уличных кранов воды проведённой от источников на близлежащих склонах. Многометровые шумные очереди подставляли свои вёдра под самотечную струю не толще большого пальца, бросались врассыпную и жались к стенам ближайших домов при очередном артналёте.
Лично я предпочитал выходить за водой с наступлением темноты не потому, что расчёты орудий прекращали свою работу, нет обстрелы велись невзирая на время суток, однако ночью очереди за водой бывали несколько короче.
С утра я отправлялся на работу, хотя газета, естественно, перестала выходить и мне уже никто не предлагал переводить передовицы с Армянского. Тем не менее, у меня имелась отмычка для дверного замка в комнату переводчиков с двумя окнами, тремя столами в отметинах суровой правды жизни и двумя стульями, так что в изредка случавшиеся дни затишья (приезд Госсекретаря США по дороге из Агдама, а вскоре прилёт министра иностранных дел на вертолёте) тем из сотрудников, кто заскакивал (по многолетней привычке или просто от нечего делать), приятно было убедиться, что в здании хоть кто-то да и есть.
Дряхлое здание двухэтажной редакции стояло в тени правого крыла мавзолейно-угловатого параллелепипеда Обкома КПСС в четыре этажа, а когда завхоз стал слишком рано запирать входную дверь висячим замком то, благодаря дружеским отношением со сторожем Рашидом, мне удалось снять слепок ключа на кусок пластилина, которым иногда играли наши дети, и изготовить вполне сносный дубликат—сказались навыки слесаря третьего разряда Конотопского Паровозо-Вагоноремонтного Завода—хотя без тисков это не так просто.
(На заметку любителям этнографии. Да, «Рашид» не Армянское имя однако игра с именами вполне в традициях Армянского этноса, лишь бы родители сочли благозвучным или правильным из политических соображений. Отсюда такое множество Артуров, Гамлетов, Офелий, Лаэртов, Дездемон, Джеймсов, Джоников (уменьшительное от «Джон») Карин и т.д., и т.п.
Учительницу географии 7-й школы звали Аргентина Вараздатовна (это не кличка, а по паспорту) или такое вот вполне заурядное и тоже по паспорту: Чапаев Ваникович Григорян—не каждому дано понять, что «Чапаев» это имя, ну а дальше, как положено – отчество («Ваник» – уменьшительное от уменьшительного «Ваня»), фамилия.
А зацени конструктивизм при составлении довольно распространённого в Армении имени: В(ладимир)+И(льич)+Лен(ин), скобки сокращаем и остаётся «Вилен».
Женщине по имени «Элекрофикация» пришлось всю жизнь откликаться на сокращённое – «Эля» (а и неплохо звучит, между прочим, скажи?).
Или взять хотя бы историю возникновения имени моей свояченицы? Свекровь её матери (моей тёщи) гостила у родственников в Москве и ей там приглянулось слово из прозвучавшей радиопостановки про Жанну Д’Арк из Орлеана (радиопостановка это сериал, но только по радио, дело-то было в 50-е и до телевидения СССР тогда ещё не развился, факт входа телевизоров в Американский быт в 30-х, ещё одно доказательство, что Запад начал загнивать раньше нашего), которое она и попросила записать для неё на бумажке.
Ну и чем плохо, спрашивается: «Орлеана Александровна»?
Хотя и суеверия тоже примешиваются – если дети в семье рождаются квёлыми или умирают в раннем возрасте, надо поставить мусульманское (чаще всего турецкое) имя и – помогает, потому что верят, будто должно помочь.
Отсюда сторож с именем Рашид и его постоянно радостной улыбкой квадратными зубами.
Мне встречался пацанёнок по имени Эльчибей (имя воинственного президента Азербайджана в 90-х), шустрый и крепенький.)
По утрам семья сходилась на квартиру для завтрака, а если шёл обстрел, я относил в подвал чайник воды вскипячённой на газовой плите, после чего отправлялся проведать семьи остальных двух дочерей тёщи, в подвалах их пятиэтажек, и передать хлеб испечённый ею накануне в духовке газовой плиты.
Взамен передавалась баночка сливок или варежки Ашоту, из которых кузен его уже вырос, да пока ещё великоваты, но вполне мужского кроя и расцветки…
Обычный внутрисемейный кругооборот понятный тем, кто застал эпоху дефицитов…
А затем, с чувством исполненного долга и крахмальным поскрипыванием чистой совести, я снимал висячий замок с двери редакционного здания и запирался изнутри, потому что завхоз переживал на тему пишущих машинок с Армянским и Русским шрифтами в комнатах второго этажа.
Переводческая находилась на первом и, когда редакционную дверь снаружи дёргали, мне
