внутри. Ничего особенного там я не увидел. Минимум грубой мебели, какие-то ящики. В темноте не разобрать, но судя по всему, это оружие и боеприпасы. И их тут было много.
Подошел к двери, приложил к ней ухо — с той стороны был какой-то шум.
Аккуратно открыл дверь, через щель увидел тусклый свет. Это помещение выходило в короткий коридорчик, который примыкал к большому центральному залу, где собственно все и происходило. Я раскрыл дверь шире, увидел спины людей. Там были и американцы и представители Пакистана, китайцы… Я плохо знал камуфляжную расцветку членов НАТО тех времен, но судя по всему, там были англичане и французы. И много представителей восточных народностей.
Вообще, выйти в общий зал в американской военной форме было несложно, но действовать нужно было аккуратно. Меня никто не знал, несмотря на то, что визуально меня можно было принять за американского солдата. Другое дело, чего он тут топчется⁈
Придется рискнуть.
Я незаметно влился в общий зал.
Оказалось, что тут по периметру выстроены ящики с оружием, многие из них были открыты. Часть ящиков была советского производства, судя по маркировке. Часть китайских. Да много чего было. Первая мысль — это что, демонстрация? Какой-то смотр?
Но тут напрашивалась закономерная мысль — а что там такого советского могло быть, что нужно было кому-то демонстрировать? Захвачено в боях? Да ну, бред! Вооружение у ОКСВА было стандартным, ничего такого, чего нельзя было купить на Черном рынке. Или, это и есть что-то вроде Черного рынка?
Ранее эта мысль меня не посещала, а вот теперь я осознал, где именно я оказался и что тут происходит. «Покупатели» ходили, смотрели, обсуждали. Рядом паслись те, что были готовы проконсультировать заинтересованных лиц. Впрочем нет, это не совсем покупатели.
Я держался с краю, бродил по залу, осматривая ящики. Видно было не все, но для себя я уже приметил пару любопытных экземпляров. Один из них был тот ПЗРК «Стингер», правда, слегка не такой, какой был хорошо известен общественности. Расцветка иная и отсутствовало ложе для ракет. Прицел тоже другой.
Я помнил, что Стингеры использовались с восемьдесят второго года, но в Афганистане первое применение было зафиксировано лишь в сентябре восемьдесят шестого года. Официально. А о неофициальных применениях не было никакой информации. Вполне возможно, что если такой тип вооружения уже здесь, то им заинтересуются лидеры оппозиции. Договорятся, поставят, а там и опробуют на советских вертолетах.
Нет, безусловно, сам Стингер сильно разрекламирован и раздут, ничего в нем такого сверхъестественного нет, в процессе эксплуатации были комплексы серьезнее и эффективнее. Но это я знаю, с учетом моего опыта в прошлой жизни. А в это время никакой информации практически не было. Советская альтернатива «Стрела — 2» была хуже.
Помимо ПЗРК комплексов было много иного оружия. Но меня это не интересовало, я искал нашу шифровальную аппаратуру. И ничего похожего я пока что не видел…
Вдруг, меня кто-то окликнул.
Резко обернувшись, я увидел того самого американского офицера, которого ранее оглушил ударом рукояти пистолета. Какого черта ему от меня понадобилось?
* * *
— Дмитрий Иванович, разрешите вас?
Генерал-майор Кокорин едва вышел из своего кабинета, как ему пришлось обернуться — к нему спешил офицер, в погонах полковника. Одного взгляда хватило, чтобы понять — это представитель особого рода войск в советской армии, который занимался особой «охраной» тайны.
Это было центральное управление Министерства обороны СССР. Четвертый этаж.
— Да, слушаю?
Само обращение к нему не по званию, а по имени и отчеству говорило о многом.
Но он не стал делать на этом акцент и тратить драгоценное время. Раз обращаются, значит, на то есть причина.
— Товарищ генерал-майор, я полковник Стукалов. Вы наверняка уже поняли, откуда я… Разрешите вас на несколько минут⁈ Есть важный разговор, который откладывать больше нельзя.
— А в чем, собственно, дело? — поинтересовался генерал, посмотрев на часы. — У меня совещание через десять минут.
— Да-да, я знаю. Но вопрос очень щепетильный и требует вашего вмешательства. В данный момент на территории Афганистана и Пакистана проходит операция «Фарватер»… Ваши офицеры, курирующие операцию, делают все возможное, но… Этого недостаточно!
— Откуда вы про знаете про «Фарватер»? Операция засекречена!
— Да, это так. Буду с вами откровенен, причина проведения этой операции — это наш промах. «Грязное» пятно на все управление, если можно так выразиться. Пятно, которое не делает чести никому.
— Полагаю, вопрос касается утери секретной шифровальной аппаратуры?
— Так точно. Ответственный офицер, с чего указания перевозили особый груз в составе автомобильной колонны, с нарушением всех возможных правил и мер предосторожности, уже наказан! В отношении него возбуждено расследование, будут приняты все меры воздействия… Но, главная проблема не в этом! В данный момент, спецназ ГРУ ищет наш украденный комплект экспериментальной шифровальной аппаратуры, «Закат-2М». Только при инструктаже группам спецназа ГРУ и их кураторам сообщили несколько иную информацию. Более того, даже подполковник Захарченко не в курсе, что именно было украдено.
— Так… — генерал напрягся, посмотрел на часы. — Давайте вернемся в мой кабинет?
— Это можно сделать позже.
— Тогда вкратце, в чем суть проблемы?
Кокорин уже понял, что вопрос весьма серьезный и прямо сейчас вскрываются новые подробности. Странно, что его не подняли раньше, вероятно по причине того, что не хотели выносить сор из избы, а когда поняли, что чем больше оттягивают проблему, тем хуже для них же… Кому захочется быть в дураках? Но тут тонкий момент — ведь прошло уже больше тридцати часов! Скорее всего, других мер уже просто не осталось и нужно было что-то делать.
У многих родов войск случались серьезные проколы, это нормально. Разведка тоже отличилась, когда «профукала» серьезные бандформирования на севере Афганистана, когда духи разгромили целое подразделение, под командованием опытного офицера. Все удалось уладить, но многие офицеры лишились погон и отправились за решетку. Но об этом лучше молчать, чем говорить.
Стукалов осмотрелся по сторонам. В коридоре, где посторонних не было в принципе, сейчас не было ни души.
— Суть в том, что утеря аппаратуры такого типа, это само по себе огромная проблема, но меры противодействия есть. Обычно, мы меняем ключи, блокноты, в результате чего, утеря не является критической. Такие моменты в истории были — неприятно, опасно, но решаемо. В определенных масштабах. Однако «Закат-2М» это не просто шифровальная аппаратура, это нечто уникальное. Два в одном, так сказать.
— Я вас не понимаю. Конкретнее!
— Ну, к сожалению, я не
