Ознакомительная версия.
– Нас точно отпустят, если добежим до обрыва? – мрачно спросил Николаев.
– Слово офицера, – пообещал Масловский.
– Суки же вы… – процедил Голубев. – Трусы и суки… Нормально – стрелять по безоружным людям? Да что с вами происходит? На спор решили развлечься, оружие пристрелять на живых людях?
– Мы потерпим, Бог отвернется, – засмеялся Джерри. – Не надо было выступать против законной украинской власти.
– А давай один на один? – выкрикнул Голубев и принял боксерскую стойку. – С кем из вас? Любой выходи, хоть все разом! Кишка тонка? Ручки замарать боитесь?
– А ну отставить! – прикрикнул Масловский. – Бои без правил будем проводить в другой раз. А сегодня, повторяю, мы играем в игру «Добеги до берега»! Всем пройти к столу и ждать команды! – И сморщился, словно вошел в изгаженный сортир, когда ополченцы, за неимением другого оружия, стали осыпать его отборной бранью. Ох, велик, ох, могуч…
– Ироды, хоть покурить дайте, – проскрипел Николаев.
– Нет, господа, – отрезал Масловский. – Курение вредно для здоровья, а в вашей ситуации – шаг в могилу. Вам следует быть в спортивной форме. На исходную, господа! Рассыпаться цепью! По команде бежать к берегу. Мы выжидаем двадцать секунд, игроки идут за вами и открывают огонь. Игра позволяет прятаться где угодно и как угодно, но не забывайте, что игроки на хвосте, а ваша цель – обрыв!
Выбора у этих несчастных действительно не было. Они бежали, пригнувшись, перепрыгивали через канавы и окопы, озирались, как будто не верили, что все это всерьез. А американцы уже пыхтели от возбуждения. Просыпался охотничий азарт. Они застегивали поверх своей гражданской одежды пояса с подсумками, вставляли магазины в винтовки, клацали затворами. Зрители отошли подальше, приготовились к зрелищу. Один из охранников пошутил, что зря не захватили с собой попкорн. Автоматчики на вышках отложили оружие, с любопытством уставились вниз. Двадцать секунд! Ополченцы успели отбежать на пятьдесят метров – слишком пересеченная местность. Это просто детский сад! Американцы подождали, пока они отбегут подальше. А те бежали, перелетали через канавы. Охнул, оступившись, Николаев, сполз под бугор, а когда снова поднялся, прогремел выстрел. Пуля пробила позвоночник. Ополченец закричал от продирающей боли, упал, начал извиваться, как пришпиленная копьем змея. От него шарахнулся, как от прокаженного, юнец Ситник, нырнул в канаву. Остальные тоже затаились в укрытиях, никто не решался вылезти. Только жалобный стон раненого разносился над напичканным препятствиями полигоном. Радостно засмеялся Джерри Янг, произведший меткий выстрел.
– Не сидеть! – гаркнул Хардинг во всю силу легких. – Не сидеть! Мы идем за вами, будем стрелять в упор! Бежать! Бежать к обрыву!
Но тупых, похоже, не осталось. Подлетел десантник Голубев, сделал прыжок, но когда Фуллертон разрядил винтовку, он уже катился в ближайшую впадину. Пуля взъерошила кустарник, сбила мишень, оказавшуюся у нее на пути.
– Томас, ты совершенство! – загоготал Джерри. – Признайся, ты в эту штуку и метил?
Фуллертон что-то пробормотал, передернул затвор. Американцы, не сговариваясь, покинули рубеж, вскинули винтовки и зашагали вперед. Джерри призывно заулюлюкал, давая понять, что они не стоят на месте. Высунулась испуганная физиономия паренька, он что-то прокричал своим старшим товарищам. Люди отползали, скатывались в канавы, волоча за собой осыпи и комья глины. Не выдержал Рыткин, подлетел, помчался прочь, высоко подбрасывая ноги. Хардинг вскинул винтовку, затаил дыхание на пару секунд. Влететь в канаву Рыткин не успел – уже отталкивался пятками, выставил ладони для мягкого приземления, когда пуля пробила затылок. Он повалился плашмя, раскинув руки. Загудели зрители.
– Браво, шеф! – одобрительно выкрикнул Джерри. – В самое яблочко!
Они шли, ведя стрельбу навскидку. Но мишени не стояли на месте, люди учились выживать по мере охоты. Бывший спецназовец и католический священник мчался зигзагами, качался, словно маятник. Какими-то рывками перемещался десантник Голубев – подлетал, падал на бок, скатывался в канавы. Нырнул в траншею подросток, а выбрался из нее гораздо правее – пробежал по дну пару десятков метров и возник практически на правом фланге полигона. Он бежал, закрывая зачем-то затылок рукой, словно это могло уберечь от пули. Джерри смеялся, посылая в него пулю за пулей. Похоже, баловался – пули взбивали фонтанчики под ногами мальчишки, заставляя его выделывать какие-то сумасшедшие па. Скорость передвижения мишеней была небольшой, они не одолели и половины расстояния. Вперед вырвался Агишев. Немного не рассчитал – задержался на открытом пространстве дольше, чем стоило. По нему открыли огонь одновременно все трое. Было видно, как одна из пуль попала в спину – и грязно-зеленый спортивный костюм окрасился красным. Он рухнул на колени и, извернувшись, вывернул руку за спину, словно собрался потрогать рану. До раны он не достал, окоченел на несколько мгновений и повалился лицом в щуплый кустарник. Но трое продолжали бежать. Американцы перешли на рысь. Они меняли на ходу магазины, оживленно переговаривались. Джерри пошел на обгон. Теперь он не баловался, стрелял на поражение. Охнул Фуллертон – Николаев, рядом с которым он проходил, оказался скорее жив, чем мертв. Перебитый позвоночник не помешал выбросить руку и схватить Фуллертона за лодыжку! Американец вскрикнул от испуга. Он привык жить в мире, где мертвецы не совершают резких движений. Он попытался вырвать ногу, одновременно делая прыжок в сторону. Дьявол! Что случилось с хваленой выдержкой и самообладанием! Нельзя закрывать глаза на законы физики! Он покатился в канаву, возмущенно ропща, зарылся физиономией в гумус, перемешанный с глиной, а раненый продолжал держать его ногу. Хардинг передернул затвор, выстрелил Агишеву в сердце. Но даже мертвый ополченец сжимал свою добычу мертвой хваткой. Хардинг, посмеиваясь, помог коллеге принять вертикальную позу и разжать удавку мертвеца. Фуллертон был бледен, испачкан в земле.
– Бог мой, думал, ангела увижу, а это опять вы, шеф… – Он начал отряхиваться. – На кого я похож!
– Ты выглядишь потрясающе, Томас, – подмигнул и оскалился Джерри, оторвавшись от поиска мишеней. – Все в порядке, чуть позднее тебе ничто не помешает принять душ.
Охота продолжалась с переменным успехом. Недостатка в боеприпасах американцы пока не испытывали. Но уже накапливалась усталость. Джерри пошутил, что надо сохраниться как есть, с толком передохнуть, а потом продолжить с прерванного места. Беглецы почувствовали заминку в рядах охотников – практически одновременно вылетели из укрытий и бросились вперед. Наемники открыли беглый огонь, но данный эпизод «оружейной проверки» не стал предметом для гордости. Все мишени успели спрятаться. Голубев и молодой Ситник отрывисто перекликались – опытный десантник поучал мальчишку, как себя вести. Презрительно оскалился поляк Гомарек – его измазанное глиной лицо мелькнуло и скрылось, когда пуля едва не оторвала ухо. Представление начинало утомлять.
– Вперед, коллеги, – командовал Хардинг. – Пошли, пошли, нечего лениться.
Снова загремели выстрелы, расстояние между охотниками и добычей стало сокращаться. Джерри перепрыгивал через канавы, ведя на бегу огонь. Ополченцы сообразили, что пахнет жареным, ринулись прочь. Расстояние до берега оставалось приличным, но юному Ситнику взбрело в голову, что появился шанс. Он выпрыгнул из-за косогора и помчался опрометью, пригибаясь и виляя из стороны в стороны. Голубев что-то злобно прокричал ему из траншеи, но тот даже ухом не повел. Пелена стояла перед глазами, ему казалось, что спасительный обрыв рядом. Фуллертон на этот раз не дал промашку – снял пацана на излете, когда тот красиво, подогнув ноги, перелетал через яму. Пуля попала в бедро. Мальчишка закричал от вспарывающей боли, повалился животом на сухой огрызок кустарника, пропорол живот. Он не потерял сознания, инстинктивно пытался ползти дальше. Кровь хлестала из простреленной ноги. Фуллертон ускорил шаг, добежал до мальчишки – словно боялся, что кто-то из коллег сделает это первым. Юнец с ужасом смотрел, как убийца передергивает затвор – он так и не вник разумом, что все происходит не в страшном сне.
– Подождите, не стреляйте, зачем вы это делаете? – взвизгнул он.
Фуллертон вскинул винтовку. Он целился в голову, собирался подстрелить, как белку, – в глаз. Он в принципе мог бы и не стрелять – невелико мастерство попасть в мишень с пары метров. Но наемник искренне считал, что любое дело должно быть завершено. Парень начал отползать, прикрывая лицо рукой, – белый как мел. Хлопнул выстрел – и бездыханное тело с раскроенным черепом сползло в канаву.
Одновременно с выстрелом прогремел еще один – и самодовольно заулюлюкал Джерри. Новой жертвой стал бывший католический священник Гомарек. Вместе со смертью он унес в могилу тайну своей симпатии к ополчению Донбасса. Выстрел был действительно метким – пуля вошла между лопаток в момент отчаянного рывка, когда пленному до обрыва оставалось двадцать метров.
Ознакомительная версия.
