— потому перед зданием миссии было несколько разъездных Фордов, которые в обычные дни — днем с огнем было не сыскать. Он забросил рюкзак и винтовку в машину, сел в нее сам. Задумался.
Чужие шаги, стук копыт или скрип колес —
Ничто не смутит территорию тишины.
Отныне любой обращенный ко мне вопрос
Я буду расценивать, как объявленье войны [7].
Его крыша накрылась. Вместе с ней — накрылось и его задание. Возможно, оно и к лучшему. Как же все здесь надоело…
На носу был новый год. Год перемен. Тогда еще не знали, как назовут потом этот год. Год неспокойного солнца…
Надо было ехать в аэропорт… там, где он снимал комнату, скорее всего — полиция, а он вовсе не хотел отвечать на их вопросы. Да, у него экстерриториальный статус… но, наверное, это было до того, как он вышел из кабинета барона. Наверное, сейчас он уже не офицер — наблюдатель, а просто вооруженный человек в центре Хюэ. И судя по тому, что происходило с ним за последние двадцать четыре часа — он участвует в войне самым активным образом.
Он подкрутил радиоприемник. На армейской радиостанции — крутили блюз и поздравляли кого-то.
Надо сделать еще кое-что. Найти Моргана и предупредить его о том, что грядут большие неприятности. Поверят ему североамериканцы или нет — их проблемы. Но потом — никто не посмеет сказать, что он не сделал все, что возможно.
И с североамериканской же базы — он улетит на авианосец.
…
База американской морской пехоты, которая отвечала за обстановку в этом районе — находилась в пяти километрах к югу от Хюэ, на самом побережье. До нее — можно было добраться по Первому национальному шоссе, единственной стратегической дороге, соединявшей Тонкин, Аннам и Кохинхину, и за контроль над которой — постоянно шли бои. Но сегодня — было спокойно, и капитан Воронцов добрался до североамериканской базы быстро. На КПП — попросил поинтересоваться, на месте ли лейтенант-коммандер Билл Морган. Скорее всего, он был здесь, вместе с североамериканскими и местными морскими котиками — местное побережье было испещрено отличными бухтами и тут они тренировались.
Через некоторое время — подошла штабная машина. Обычный джип, с самодельной крышей от дождей. На нем было аж два пулемета, а так же изображение японского самурая со спущенными штанами. Не слишком большой художественной ценности — но тот, кто это рисовал, явно постарался…
…
— И что ты хочешь?
Билл Морган в своем кабинете — точнее, том, что здесь называлось кабинетом — был больше похож на старого южного плантатора, чем где бы то ни было. Все в этом кабинете говорило о вкусах его владельца. Японский флаг — намекающий на то, что он был взят с боя. Стойка с винтовками. В застекленной рамке — патент на первое офицерское звание. Ни одной фотографии с политиками или высокопоставленными военными — в каждом втором таком кабинете висел портрет его хозяина вместе с генералом Вестморлендом, но тут не было. Зато был флаг Луизианы — но не тот, что сейчас, с пеликаном — а старый, с тринадцатью красными, белыми и синими горизонтальными полосами и с одной жёлтой звездой в красном крыже. Под этим флагом — луизианское ополчение воевало во время войны Севера и Юга.
На стороне Юга, конечно же.
— Бяо явно что-то знает. Что-то важное.
— С чего ты решил?
— Да с того что его пытались убить два раза за сутки. Я его укрыл в здании миссии, но это укрытие ненадежное…
…
— Кроме того, я не знаю, сколько я еще тут продержусь. Барон Пильхау почти наверняка сейчас сидит и пишет на меня рапорт.
— А, мистер Краут. Как он кстати?
— Ни на грамм не изменился. Он спит и видит, чтобы убрать меня отсюда, я для него источник проблем.
— Ненавижу техасцев.
— Он не техасец.
Неподалеку что-то громыхнуло, едва заметно качнулась лампа — летучая мышь. Они оба даже не заметили этого
— Техасец. В Техасе полно всяких краутов [8]. И это плохо. Так что же ты хочешь?
— Его надо забрать из миссии. Поднять шум. Если этого не можем сделать мы, надо чтобы это сделали вы. У тебя есть знакомые в информационной службе? В ЮСИА [9]? Это нельзя просто замолчать и забыть
— Постой-ка… ты хочешь, чтобы мы напали на миссию международных наблюдателей и забрали твоего агента? Да ты рехнулся…
— Спокойно. Агент записан за мной. Я его выведу из здания миссии, надо чтобы вы его забрали. Чтобы ты его забрал и передал кому-то, кто может взять эту историю и поднять шум. В джунглях творится что-то неладное…
Морган расхохотался
— Знаешь, есть такой анекдот. Приходит больной к доктору и говорит — доктор, у меня что-то нехорошо в заднице. А доктор ему отвечает — дружище, а что там у тебя может быть хорошего?
— Мне не до шуток
Морган посерьезнел
— Мне тоже. Если хочешь серьезно, то расклад такой — ЮСИА ничего делать не будет. Там одни либералы, они ненавидят собственную армию больше чем старину Виктора-Чарли. Там полно парней, которые откосили от армии, таким образом, и отношения у нас соответствующие. Информационная служба немногим от них отличается, там одни подонки, которые изощряются во вранье, а в душе рады, что им не надо отправляться на патрулирование в джунгли, им можно оставаться в кабинетах с кондиционерами. Остается — старое доброе ведомство с названием из трех букв.
— Мне бы не хотелось с ними связываться.
— Извини, друг. Ты пришел ко мне или я к тебе? Я говорю тебе, как есть — если хочешь, чтобы это получило ход, единственный выход — сдать твоего агента им. Они занимаются пропагандой и найдут, куда его пристроить. Если он, конечно, говорит правду.
Капитан задумался. Собственно, он ожидал такого ответа — и теперь нужно было принять решение.
Он уже жил двойной жизнью — работал на разведку МГШ [10] и на миссию международных наблюдателей, каждый день, нарушая присягу, которую дал как член международной миссии. Он понимал, что то, что он делает — он делает ради России, ради будущего. Именно здесь — во многом решалась судьба будущей большой войны Российской и Японской империи, и вообще — состоится ли она или ее удастся избежать. Японская империя приобрела ядерное оружие — этому не удалось помешать. В Токио — один кабинет крайних милитаристов сменял другой, СМИ нагнетали истерический психоз, снова активизировались самураи [11]. В Токио понимали, что они находятся в
