– Откуда мне знать?
– Это попросили передать вам, мисс Найт. – Швейцар вручил ей букет шикарных роз на длинных стеблях. Аристократически подавив зевок, Тета вскрыла конверт с открыткой.
– «Розы для прекрасной розы. С наилучшими пожеланиями, Клэренс Поттс». Эх, братец! – Тета вернула швейцару букет. – Подари их своей девушке, Эдди. Только не забудь оторвать открытку, иначе тебя прогонят с порога.
– Ах, как ты можешь выбрасывать такие розы! Они же просто чудо, – вырвалось у Эви.
Тета покосилась на нее:
– Эти? Они же от мистера Поттса. Ему сорок восемь лет, и он уже был четырежды женат. Мне семнадцать, и я не готова стать женой номер пять. Я знаю несколько девочек из кордебалета, падких на денежки, но я не по этой части, сестрица. У меня свои планы.
Она кивнула Мэйбел:
– Привет. Мэдж, да?
– Мэйбел. Мэйбел Роуз.
– Рада знакомству. – Тета остановила свой влажный взгляд на Эви. – А ты?..
– Евангелина О’Нил. Но все зовут меня просто Эви.
– Тета Найт. Можешь звать меня как угодно, но не раньше полудня.
Она выудила из пижамного кармана длинную сигариллу и подождала, пока швейцар даст ей прикурить.
– Спасибо, Эдди.
– Эви приехала к своему дяде, мистеру Фицджеральду, – пояснила Мэйбел. – Она из Огайо.
– Мои соболезнования, – невозмутимым тоном произнесла Тета.
– Похоже, ты меня понимаешь! А ты коренная жительница Нью-Йорка?
Тета недоуменно подняла тонкую, выщипанную в ниточку бровь.
– Все приехали в Нью-Йорк из других мест.
Эви решила, что Тета ей нравится. Нельзя было не пасть жертвой ее своеобразного шарма. В Огайо она не знала ни одной девушки, способной выйти в мужской пижаме в вестибюль и выбросить дюжину шикарных роз легко, как одноразовый стакан.
– Ты правда из девушек Зигфелда?
– Виновна.
– Это, наверное, безумно круто!
– Это просто еще один способ заработать на жизнь. – Тета выпустила изящную струйку дыма. – Приходите как-нибудь на наше представление.
Эви поежилась от восторга. Шоу Зигфелда!
– С удовольствием.
– Славно. Выберите любой день, и я отложу вам парочку билетов. Что ж, я бы с удовольствием еще поболтала, но мне следует хорошенько выспаться. Была рада знакомству, Эвил [21].
– Я Эви.
– Теперь уже нет, – через плечо бросила Тета, исчезая в лифте.
* * *
– Даже не верится, что ты здесь, – приговаривала Мэйбел.
Они с Эви сидели в кафе на первом этаже Беннингтона за парой сандвичей с колой.
– Что же ты сделала, что тебя так поспешно выслали из Огайо?
Эви покрошила лед в своем стакане.
– Помнишь тот фокус, о котором я рассказывала тебе пару месяцев назад? Так вот… – Эви рассказала Мэйбел историю с кольцом Гарольда Броуди. – И самая соль в том, что я оказалась права! Но ему удалось так все повернуть, что он выступает оскорбленной стороной. Он чертов лицемер!
– С ума сойти можно, – согласилась Мэйбел.
Эви внимательно посмотрела ей в глаза:
– Мэбси, ты же мне веришь?
– Конечно же!
– И ты не думаешь, что я какая-нибудь дешевая шарлатанка?
– Ни в коем случае. – Мэйбел задумчиво помешала соломинкой в стакане. – Меня удивляет одно – почему ты ни с того ни с сего стала способной на такие вещи. Ты ведь не падала и не ударялась головой о что-нибудь твердое?
Эви скептически подняла бровь.
– Ну, спасибо на добром слове.
– Я ничего такого не имела в виду! Просто могло быть какое-нибудь медицинское объяснение. Научное обоснование, – быстро сказала она. – Ты дяде про это рассказала?
Эви с жаром затрясла головой:
– Я не стану пилить сук, на котором сижу! С дядей пока все в порядке, и мне бы хотелось, чтобы так оно и осталось.
Мэйбел закусила губу.
– А ты видела Джерихо?
– Да, встретила. – Эви допила колу.
– Что скажешь? – Мэйбел подалась вперед.
– Очень… серьезный малый.
Мэйбел тихонько взвизгнула.
– Разве он не чудесный?
Эви подумала о Джерихо – молчаливом, тихом, рассудительном. В нем не было ничего даже отдаленно соблазнительного.
– Он как раз для тебя, и это все, что имеет значение. И как ты работала над ситуацией?
– Ну… например, в прошлую пятницу, когда мы столкнулись у почтовых ящиков…
– Да? – Эви с намеком поиграла бровями.
– Я встала нему поближе…
– Та-а-а-к…
– И я сказала: прекрасный день, не так ли?
– И что?
– И все. Он сказал «да». Так что на тему погоды у нас полное единодушие.
Эви, прыснув, уткнулась лбом в стол.
– Божечки мои. Как вечеринка без выпивки и конфетти. Нам нужен план, моя старушка. Романтический штурм эпического размаха. Мы сотрясем стены Иерихона [22]! Он падет к твоим ногам, даже не успев понять, что происходит.
Мэйбел подскочила от нетерпения:
– Шикарно! И в чем план?
Эви пожала плечами:
– Пока не знаю. Могу только сказать, что нам нужен план.
– Ага, – разочарованно протянула Мэйбел.
– Мэбси, детка! Даже не ломай голову над этим. Скоро мы пойдем по магазинам, посмотрим на выступление Теты в «Фоллиз». Она точно знает все самые модные места! И чарльстон до упаду! Мы зажжем, крошка! Я собираюсь сделать эти четыре месяца самыми яркими в своей жизни. А если все пойдет по плану, я вообще осяду здесь надолго. – Эви заплясала на месте. – Кстати, где сегодня твои родители?
Мэйбел покраснела.
– В центре города сегодня собрание в поддержку Сакко и Ванцетти [23], и папа с мамой представляют «Пролетариат». – Она напомнила Эви название газеты социалистического толка, в которой оба работали. – Я должна была ехать с ними, но сказала, что не могу бросить тебя в одиночестве!
– Значит, мы с ними увидимся завтра.
Мэйбел помрачнела и покачала головой:
– У мамы выступление перед женским профсоюзом дамских портных. А у папы срочная работа в газете. Они так много для всех делают.
Письма Мэйбел были полны рассказов о родителях, с отвагой крестоносцев бросающихся на любую несправедливость. Было видно невооруженным глазом, как она ими гордится. А еще было видно, что среди всех этих подвигов было невозможно выкроить хоть немного времени на родную дочь.
Эви похлопала подругу по плечу:
– Все в порядке. Родители все равно только путаются под ногами. Мама стала просто невыносимой после того, как заболела.
Мэйбел испугалась не на шутку:
– О боже. Что с ней?
Эви медленно расплылась в улыбке:
– Воздержание и благочестие. В крайне тяжелой форме.
Они засмеялись, и к ним тут же подошли две старые «калоши».
– Достойные леди не ведут себя в обществе подобным образом, мисс Роуз. Это просто неприемлемо, – прошамкала одна из них.
– Да, мисс Проктор. – Мэйбел приняла невинный вид. Эви скорчила невозможную рожицу, которую видела только она, и ей даже пришлось закусить губу, чтобы не прыснуть со смеху. – Мисс Лилиан, мисс Аделаида, позвольте вам представить мисс Эви О’Нил. Мисс О’Нил сейчас живет у дяди, мистера Фицджеральда. – Она предупреждающе наступила на ногу Эви.
Мисс Лилиан улыбнулась:
– Как мило. И какое у нее прелестное личико. Посмотри, Адди, разве она не прелесть?
– Да, в самом деле.
Прокторши носили длинные седые букли, завитые, как у школьниц. Выглядело это дико: будто две фарфоровые куклы сморщились и постарели.
– Добро пожаловать в Беннингтон. Это старое почтенное место. Некогда это был один из самых престижных домов города, – продолжала мисс Лилиан.
– Круто. Ой, то есть как мило. Милое место.
– Да. Иногда по ночам можно слышать странные звуки, но вы не пугайтесь. У каждого города есть свои призраки, вы же понимаете.
– У каждого старого места, – с пафосом подыграла ей Эви.
Мэйбел подавилась колой, но мисс Лилиан ничего не заметила.
