и вновь вся сжалась.
— Ты все это время переживала из-за необычной формы своей ножки? Цую-сан, наоборот, меня это только заводит! — прошептал я и когда мой язык оказался между ее пальчиками, она тут же завопила.
— Нет! Там же грязно, ах!
— Ну так я все подчищу! Знаешь, кошки ведь когда заботятся друг о друге, тоже активно лижут друг дружку и для них это абсолютно нормально!
— Но ты ведь не кошка!
— Конечно! Я ведь твой тигренок! Мяу! — после чего продолжил лизать ее ножку и она от этого стала издавать короткие стыдливые смешки, так как ей было щекотно и в то же время невообразимо стыдно.
Не знаю, о чем там думала Бакуго, но она вся была красная как рак и смотрела на нас в полном шоке, видимо разрываемая напополам между стыдом и желанием. В то же время Тодороки как-то так странно начал ерзать и пытаться непринужденно прикрыть промежность, а Момо-сан непроизвольно водила языком между пальцами своей руки, явно будучи полностью поглощенной увиденным.
Затем я начал лизать ее голень, отчего она сделала глубокий вздох и завалившись набок полностью закрыла лицо левой рукой и начала пытаться не дышать, видимо чтобы не издавать никаких звуков, так как ей было адски стыдно перед всеми этими людьми. Я решил надавить на это и прошептал.
— Цую-сан, чего ты стесняешься? Наоборот, наслаждайся этим! Все те, кто сейчас смотрят на нас, на самом деле отдали бы все, что у них есть, лишь бы набраться смелости и быть на нашем с тобой месте!
— … правда? — неуверенно прошептала она.
— Конечно! Давай спросим у наших зрителей! — я медленно повернулся к Бакуго, которая аж замерла в этот момент и я по ее глазам видел, что она была готова, но мне было скучно, так что я повернулся и задал вопрос другой девушке. — Момо-сан? Вы не против поменяться с Цую-сан?
Выражение лица Момо-сан надо было видеть — там смешалось все — и желание, и стыд за это желание, и стыд перед Тодороки, который сидел рядом, и тайное извращенное удовольствие от предвкушения от этого постыдного действия…
— НЕТ! Я не хочу меняться! — внезапно крикнула Цую-сан и схватив меня за щеки сделала весьма своеобразный, с учетом длины ее языка, французский поцелуй.
По ощущениям она изучила каждый сантиметр моего рта и примерно половину расстояния до желудка, так что я чуть было не задохнулся и когда наши рты таки расцепились, то начал жадно и глубоко дышать, но тут же мои губы вдруг оказались в захвате кое-кем другим — Кацуми явно надоело ждать и она сама пошла в атаку, так что ее язык не менее яростно извивался у меня внутри и в конечном счете я сам начал поддаваться их соблазнению и потихоньку терять самообладание.
«Нет-нет! Я должен себя контролировать! Только дразнить, но не доводить до этого самого! Мы все еще не готовы!»
Однако Цую-сан и Бакуго были явно настроены на так сказать эскалацию процесса и к моему удивлению Кацуми сама начала активно снимать с себя рубашку и юбку, а Цую-сан, явно ведомая чувством соперничества, тоже начала это делать, только чуток помедленнее.
Тодороки сидел закрыв лицо ладошками и смотрел через щели, а Момо-сан сидела, сжимая кулаки у живота и явно сдерживаясь через силу.
— Изуку! Давай, сними и с меня мои гольфики! — сказала Кацуми и вытянула вперед свои ножки, поставив их мне на грудь.
— Ну, если ты так хочешь, то почему бы и нет!
Надо сказать, что снимать гольфик с сжавшейся в комочек девушки в одежде и снимать гольфики с настойчиво требовавшей этого девушки в одном нижнем белье — это немножечко разные вещи, тут понимать надо!
Я взялся за край одного гольфика левой рукой, а затем также взялся за второй правой, после чего улыбаясь сказал.
— Бакуго! Хочешь увидеть фокус?
— И какой же?
— Смотри! Хопа! И твой левый гольфик исчез! — сказал я, резко сорвав его, а затем добавил, — А вот твой правый гольфик почему-то не хочет исчезать! Я тяну его со всей силы, но он упорно держится на твоей изящной ножке!
— Изуку, прекращай это… — прошептала она, закрыв лицо руками.
— Ммм! А как приятно пахнет! Видно, что ты каждый день меняешь одежду и моешься в душе!
— Изуку! Ты изврат! — крикнула она, так что я провел пальцем по стопе и она резко вскрикнула. — Ах! Изуку, ну хватит, просто сними его…
— Как я могу его «просто снять»? Ну уж нет! Если мы начали, то надо продолжать процесс! — после чего взялся за край гольфика губами и начал медленно снимать его, отчего она окончательно побагровела и стала вопить.
— Ты специально так делаешь, да⁈ Чтобы я сгорела от стыда?
— А почему тебе стыдно? Я ведь просто снимаю с тебя гольфик! Что такого постыдного в этом ты увидела?
— Ты снимаешь его как извращенец!
— Ну, ты все время меня так называешь, так что чему тут удивляться? Аррр! — после чего я резким движением сорвал его с ее нежной ножки и сел с ним в зубах, после чего я медленно подтянулся к ее лицу и обменявшись поцелуем засунул ее же гольфик ей в ротик, после чего улыбнувшись сказал, глядя в ее шокированные глаза, — Ну вот! Теперь ты тоже извращенка, если следовать твоей логике!
Она посмотрела на меня как недовольная собачка, которая принесла не ту палку и над которой почему-то смеется хозяин, после чего она выплюнула гольфик после чего сказала.
— Да? Ну раз я извращенка, то я могу делать как ты — вот так?
Она внезапно взяла мою левую руку, а затем начала облизывать мои пальцы. Цую-сан, подхватив дурной пример, тоже присоединилась к ней и стала облизывать мою правую руку и сквозь пелену стыда пробилась одна мысль.
«Ну хоть не ноги, все-таки в них осталась хотя бы частица здравого смысла…»
Однако затем Бакуго резко перешла на мои грудь и живот и ей явно нравилось вылизывать кубики пресса, но это в принципе было еще терпимо, но вот когда этим начала заниматься Цую-сан, то ее длинный шершавый язычок подарил мне столько новых ощущений, что я был просто в афиге и едва не плазманул в трусы.
«А вот кое-кто все-таки да…»
Тодороки и Момо-сан
