Ознакомительная версия.
Менты воспринимали пенсионера двояко. Мол, с одной стороны – типичный идиот, скотина и склочник, с заявлениями которого волей-неволей приходится разбираться. Но с другой, сигналы Михаила Андреевича нередко соответствовали действительности! К тому же зоркий глаз бывшего вертухая фиксировал малейшие нарушения законности.
Пенсионер Никаноров появлялся в ялтинском горотделе раз в неделю. Визит в милицию был для него настоящим ритуалом. Даже в самую адскую жару Михаил Андреевич одевался в старомодный костюм с орденскими планками медалей, долго зачесывал редкие волоски на голове и шел в ментуру. По дороге он обязательно останавливался перед входом, долго изучал стенд «Их разыскивает милиция», стараясь запомнить новые фотоснимки. После чего шел на прием с очередной кляузой.
Вот и теперь, стоя перед стендом, Никаноров отметил, что под стеклом появился новый портрет. «Разыскивается по подозрению в совершении особо тяжких преступлений...» – значилось внизу. Михаил Андреевич уже знал, чей это фоторобот: «ялтинского маньяка», как окрестили его знакомые менты. Водрузив на нос очки, Никаноров принялся вдумчиво читать текст, силясь его запомнить наизусть: «Приметы разыскиваемого. Возраст – 25–30 лет, рост – 180–185 см, телосложения плотного, волосы русые, прямые, стрижка короткая, глаза серые, на левой руке предположительно отсутствует большой палец». Сам же фоторобот показался старику неуловимо знакомым. Михаил Андреевич мог поклясться, что несколько дней назад видел этого человека...
Лишь спустя полчаса, тщательно перебрав в памяти все события минувшей недели, Никаноров вспомнил, где он мог видеть ялтинского маньяка: на открытой террасе кафе рядом с фуникулером, куда старик иногда заходил, чтобы отследить подозрительных курортников, склонных к злоупотреблению спиртными напитками и нарушению дисциплины. Внимание отставника привлекла троица молодых людей справа от его столика: девица в легкомысленном платье, молодой безногий инвалид, наверняка приехавший в город клянчить милостыню, и высокий светловолосый парень! Этот молодой человек еще ругался, угрожал девушке, кричал что-то – мол, будет безобразничать столько, сколько нужно. Правда, Никаноров так и не сумел вспомнить – отсутствовал ли у этого светловолосого большой палец левой руки или нет... Но в том, что приметы разыскиваемого приблизительно совпадали, сомнений быть не могло.
Спустя четверть часа Михаил Андреевич уже писал заявление на имя начальника РОВД.
– Где вы, говорите, его видели? – искренне оживился правоохранитель, несколько раз перечитав заявление.
– Кафе рядом с фуникулером, на набережной.
– Как вы сами считаете – эти трое кто: местные, приезжие?
Старик наморщил лоб.
– Наверное, приезжие...
– Почему вы так считаете?
– А кто из наших, из ялтинских, водяру по кабакам трескает? Ялтинцы больше по квартирам бухают. Сейчас ведь апрель, денег еще ни у кого нету.
– Логично, логично... Кстати, девушка, которую вы видели позавчера в кафе, едва не погибла. Вчера ночью найдена в районе Васильевки, чуть живая. Теперь она в реанимации. Давайте вниз, я сейчас машину вызову...
В реанимационной палате горбольницы милицейский начальник и его добровольный помощник пробыли минут десять. Этого времени было достаточно, чтобы Никаноров твердо опознал ту самую девушку, которую позавчера видел на открытой террасе кафе. Спустя полчаса про бдительного пенсионера стало известно в Симферополе, и Николай Степанович Воскряков тут же выехал в Ялту. Ниточка, по которой можно было вычислить маньяка, отыскалась совершенно неожиданно. Однако милицейские чины решили пока не информировать прокурорского следователя Патрикеева, представлявшего врагов из прокуратуры. Получится найти душегуба своими силами – хорошо. Не получится – всегда можно оправдаться: мол, сигнал был неточным, нуждался в тщательной проверке... На то мы и угро, чтобы проработать все предварительные версии. А потому решение милицейских начальников выглядело вполне естественным: не теряя времени, быстренько задействовать комплекс оперативно-разыскных мероприятий.
Первым делом ялтинские оперативники отправились в кафе у фуникулера, где опросили барменов и официантов позавчерашней смены. «Да, – сказал бармен, едва взглянув на фоторобот, – был позавчера такой клиент... И девушка с ним была – та самая, что на фотографии. И молодой безногий парень в инвалидной коляске. Я даже краем уха слышал, о чем они беседовали...»
Таким образом, уже к вечеру стало известно: предполагаемый преступник наверняка приезжий, зовут его Илья, на вид ему около двадцати пяти, особых примет на обеих руках вроде бы нету... А остальное – в точности по ориентировке: рост – сто восемьдесят пять сантиметров, телосложения плотного, волосы русые, прямые, стрижка короткая, глаза серые...
Дело оставалось за немногим: в короткие сроки отыскать человека, соответствующего фотороботу, среди десятков тысяч отдыхающих курортников.
* * *
Люди, не искушенные в «оперативно-разыскных мероприятиях», часто считают: нет, мол, ничего проще и безопасней, чем затеряться в курортном городе. Пришлого люда много, за всеми не уследишь, к каждому соглядатая не приставишь. Удивительно, но зачастую даже матерые, опытные уголовники придерживаются точно такого же мнения, и потому, будучи в розыске, прячутся от правосудия на многолюдных курортах.
Тут-то их и берут. Потому что вычислить человека пусть и в курортном, но все-таки небольшом городке проще простого. Прибыв в ту же Ялту, приезжий сразу же должен определиться: где жить. Существуют три основных варианта: гостиница, санаторий и частная квартира. Не считая, конечно, палатки на берегу моря – так отдыхают лишь безденежные студенты.
Не стоит и говорить, что паспортные данные курортников фиксируются и в санаториях, и в гостиницах. Однако подавляющее число прибывших в Ялту курортников останавливаются все-таки не в гостиницах да санаториях, а в частном секторе. Но найти нужного человека на съемной квартире несложно и там. Любой ялтинский участковый наперечет знает, сколько людей на его «земле» занимается сдачей квартир. Скрыть факт сдачи жилья практически невозможно: или сообщат стукачи-энтузиасты наподобие Никанорова, или заложат завистливые соседи...
Информация из гостиниц и нескольких санаториев, открывшихся с середины апреля, была однозначной: никого похожего на маньяка там не было. Оставался частный сектор. На следующий день все участковые инспекторы Большой Ялты получили служебную ориентировку: подозреваемого в серии убийств зовут Илья, он высок, светловолос, плотного телосложения и почти наверняка приезжий. Более или менее правдоподобный фоторобот, составленный со слов ливадийской девятиклассницы Кати, у участковых уже имелся. И потому поставленная задача выглядела вполне выполнимой: бросив все дела, в срочном порядке обойти всех квартирных хозяев и, показав им фоторобот с ориентировкой, осторожно выяснить, не сдавал ли кто-нибудь квартиру или комнату такому вот мужчине...
Спустя час в ялтинском ГОВД стало известно: гражданин Российской Федерации Илья Корнилов проживает в съемной квартире по улице Московской, над магазином «Хозтовары», что напротив овощного рынка. Правда, в Ялте гр. Корнилов зарегистрировался спустя два дня после того, как на набережной был обнаружен труп официантки, однако это обстоятельство, по мнению курортных сыскарей, могла быть типичной уловкой опытного преступника. Ведь мог он, приехав в Ялту, поселиться где-нибудь в палатке на берегу или в заброшенном доме, убить и изнасиловать, а уж потом, чтобы запутать оперативников, преспокойно снять квартиру и зарегистрироваться на два дня позже совершения первого преступления?
Пошли третьи сутки после исчезновения Оксаны и Мити. Все это время Илья пребывал в заторможенном состоянии, словно после тяжелой анестезии. Проснувшись поутру, он долго лежал с закрытыми глазами, пытаясь убедить себя, что все произошедшее, – зыбкий ночной кошмар, что сейчас он вытянет руку, дотронется до сонной Оксаны и услышит привычное: «Илюша, ну дай еще минут пятнадцать поспать!..»
И всякий раз, проводя ладонью по шершавой холодной простыне и ощущая рядом с собой пустоту, Корнилов осознавал, что случилось непоправимое и что в этом виноват только он сам. Илья тяжело поднимался с кровати, долго, словно нехотя умывался, брел на кухню, пил чай и выходил в беспечный праздничный город, на поиски.
За истекшие дни он исходил небольшой город вдоль и поперек, наизусть выучив расположение всех кафе в центре города, а также спасательных станций, травмпунктов, поликлиник и больниц. Коротко стриженную русоволосую голову Ильи видели и на набережной, и в Приморском парке, и у интуристовской гостиницы «Ялта», и в Никитском ботаническом саду, и на базаре. Корнилов уже сто раз пожалел, что не захватил с собой в Крым ни одной фотографии Оксаны и Димы – невесту и ее брата приходилось искать по собственному словесному портрету. Документов брата и сестры Ковалевых у него, к сожалению, тоже не было, они остались у Оксаны. Увы, ни таксисты, ни швейцары, ни бармены, ни работники аттракционов не встречали девушку с молодым безногим мужчиной в инвалидной коляске... Вот и получалось, что следовало вновь обращаться в милицию...
Ознакомительная версия.
