Ознакомительная версия.
— Фамилии не знаю. Просто «турист». Но он не убивал. Мы никого не убиваем. Лажа, начальник!
— Лажа? — удивился Плетнев. — Ну, что ж, тогда едем в прокуратуру. Надоел ты мне. Пусть с тобой сперва мои хлопцы побеседуют. Сейчас я обойду машину, а ты пересядешь на мое место.
Он взялся за ручку двери, чтобы выйти наружу, и в его руке снова зашипела рация.
— Я вспомнил! — воскликнул мужик.
— Вот это другой разговор, — констатировал Плетнев, выключая рацию. — Говори, слушаю.
— «Ауди»-сотка. В 162 АН 177. А где живет, не знаю…
Плетнев скривился и медленно отвел кулак с зажатой в нем рацией — острием антенны вперед — словно примерился, в какое место в животе у мужика воткнуть ее. И красноречивого жеста оказалось достаточно, чтобы тот заторопился:
— Снимает квартиру в районе Пресни. В общем, Прокудинский переулок, где аптека. Квартиру не помню, ей-богу, но как раз над аптекой. А зовут Серегой…
— Дальше!
— Чего — дальше?
— Фамилию говори! — рявкнул Плетнев.
— Акимов… Серега Акимов…
Плетнев резким движением снова прижал затылок мужика к подголовнику спинки сиденья и залез во внутренний карман его пальто. Достал бумажник с правами. Приказал:
— Сидеть тихо!
Он вынул из бумажника права, прочитал. Техталон на машину и водительское удостоверение, сравнив фотографию с «оригиналом», сунул к себе в карман. Бумажник же швырнул ему под ноги.
— Значит, так, Борис Краснов, — как бы подвел он итог. — Обыскивать и забирать твой паспорт я не буду, он наверняка у тебя липовый. Прав твоих мне вполне достаточно. Ты теперь будешь сидеть тихо и не рыпаться. Тогда, возможно, для тебя как-нибудь еще и обойдется. Надеюсь, не надо объяснять также, что если этого туриста Сереги Акимова не окажется на месте, если ты вдруг захочешь его предупредить, то отыскать через наши службы некоего Бориса Краснова мне никакого труда не составит, — это понятно?
— А вдруг он выехал? — испугался-таки Краснов.
— Если выехал, тебе, солнышко, не светит. Повесим «мочилово» на твою шею. И хрен отбояришься, ферштеешь? Ну, соображаешь, наконец, двоечник?
— Понял, — пробурчал Борис Краснов, морщась и налегая грудью на руль.
— А раз понял, сиди спокойно… — Плетнев отстегнул наручники и сунул их в карман. Забрав сумку, добавил: — А этим гаврикам своим, когда я уеду, пойдешь и скажешь, что клиент передумал. И если я за собой «хвост» увижу либо по указанному тобой адресу не обнаружу Серегу Акимова, «туриста», ты сам понимаешь, что я с тобой сделаю, не маленький. Давай, диктуй сюда номер своей «мобилы», когда закончу, позвоню и, может быть, верну тебе права. Мы ж тоже люди, зря никого не обижаем. Если с нами по-человечески. Усек, Краснов?…
Тот продиктовал, и Плетнев, достав ручку, записал на листке от блокнота, прикрепленного на присоске к лобовому стеклу. После чего оторвал его и, словно бы неуклюже, устало так, вылез из «девятки» и потопал к своей «тойоте». Надо было торопиться, времени оставалось в обрез.
Он сел, нагнулся, чтобы закрыть противоположную дверь, и из его кармана выпало на пол красиво оформленное удостоверение «следователя прокуратуры». Антон усмехнулся, поднял его и, понимая, что больше оно ему сегодня не понадобится, ибо вопрос придется решать исключительно силовым способом, кинул красные «корочки» в бардачок.
В принципе, эту красиво выполненную в виде солидного удостоверения личности «туфту» можно купить у любого современного «офени» возле метро «Арбатская» либо на самом Старом Арбате. И «действовали» такие книжечки лишь на определенную категорию публики, — вроде таджикских дворников, кавказских выходцев на базарах и прочих представителей Юго-Восточной Азии. Ну, еще на бомжей. В то время как подлинное удостоверение сотрудника частного охранного агентства ни на кого, даже из вышеперечисленных «господ», впечатления не производило. Никто толком и не понимает, что такое частный сыск. Но поскольку сыщик не знает, в какой среде он может оказаться в данный момент в связи со своей разыскной нуждой, то и приходится таскать «следователя прокуратуры», «старшего оперуполномоченного» или еще кого-то подобного, обладающего несколько устрашающими правами. А на нормальных людей подобные «ксивы» производили действие лишь в тех случаях, когда те, кому тыкали ими под нос, были уже запуганы до такой степени, что ничего не соображали. Антон изредка брал с собой «следователя», но, как правило, не пользовался этими красными корочками с золотым тиснением «Прокуратура». При его солидной фигуре ему хватало обычно простого упоминания места своей службы. Ну и… определенные физические данные, отточенные в спецназе, быстро ставили «сомневающегося» на место.
Объезжая зеленую «девятку», Плетнев поглядывал в зеркальце заднего обзора. Его интересовало, что станет делать этот Краснов: подождет, пока несостоявшийся клиент уедет и потом двинется к своим фальшивым ментам, которые, вообще-то говоря, вполне могут оказаться вовсе и не фальшивыми, а обычными — продажными, или кинется сразу, следом, чтобы не упустить своего обидчика? Но тот сидел, не выходя из машины, возможно, еще не пришел в себя. И белые «Жигули» Антон тоже нигде не увидел, значит, ловко маскируются, хорошее место знают, опытные ребятки.
Зато, когда Плетнев свернул с малой дорожки на 2-ю Фрунзенскую, он заметил, что точно так же, следуя за ним, повернула и черная машина с помятым справа передком. Это была либо «восьмерка», либо «девятка». Но милиция на такой ездить не могла. Кто же тогда, сообщники? Не отстала она и при повороте на набережную. Так и висела «на хвосте» до самого Садового, вызывая у Антона томительное беспокойство: был бы еще один — ладно, куда ни шло, а когда позади у тебя две дамы с неустойчивой психикой? Им же только новых приключений и не хватало на их ненормальные головы!
Но уже на Зубовской площади Плетнев потерял «черного» из виду. Еще пару раз оглянулся, естественно, вызвав беспокойство Элеоноры, но, так и не заметив больше преследователя, успокоился. Наверное, обознался. Но всегда лучше обознаться, чем не углядеть вовремя…
Турецкий позвонил в «Глорию», был самый разгар рабочего дня. Алевтина, находившаяся на «хозяйстве», обрадовалась появлению «в эфире» ее обожаемого Сашеньки — Господи, и эта туда же! — и немедленно выложила все последние новости.
Голованов с Володей Демидовым утрясали в МУРе детали уже фактически оконченного ими расследования. Началось с поиска гражданина, признанного в суде безвестно отсутствующим, а чисто разыскное дело вскоре вылилось в элементарное уголовное преступление, расследовать которое в дальнейшем положено было уже официальным органам. Так что скоро их ожидать не приходилось.
Николай Щербак привычно охранял «нервную» супругу какого-то, средней руки, «бизнес-перца» и тоскливо таскался за ней по арбатским бутикам, мечтая о том, чтоб она поскорей убралась вместе с «крутым» муженьком в свой заштатный Кислодрищенск. Этим названием в «Глории» именовался любой провинциальный городишко, выступавший со «столичными претензиями».
Макс, как обычно, «ночевал» у своих компьютеров и был недоступен для обычных человеческих эмоций.
И, наконец, Филипп Агеев — вот он отдыхал. Варил кофе и развлекал Алевтину своими бесчисленными байками из времен службы в спецназе ГРУ Генштаба МО СССР. Так выглядел адрес бывшего его, как и его коллег в агентстве, «работодателя».
Ну а Плетнев — тот где-то мотался со своими «девушками», и сведений ни о нем, ни от него с утра пока не поступало.
А затем последовал и ожидаемый Турецким, естественно, «тонкий» намек, включенный в вопрос Алевтины: когда следует ожидать на службе уважаемого Александра Борисовича? И разве не хватило ему целой ночи, чтобы привести, наконец, в образцовый порядок свои отношения с супругой, очаровательной Ириной Генриховной?
О, сколько забавной иронии, сколько скрытой зависти вылилось из очаровательных Алькиных уст! Казалось бы, вот так и разорвала бы на части, на мелкие кусочки, этого отвратительного Турецкого, который прибыл из опасной командировки и не удосужился хотя бы дождаться прихода самим же им и рекомендованной на работу в агентстве Алевтины Григорьевны Дудкиной, дипломированного младшего юриста. Сбежал ведь, значит, наверняка рыльце в пушку!
Даже пользуясь обыкновенным телефоном, Александр Борисович видел девушку насквозь. Ну, было, Алька, ну, что теперь прикажешь делать? Оно ж, так называемое «чувство», а скорее, все-таки инстинктивное желание, возникало, как правило, тогда, когда в семье Турецких назревал очередной серьезный конфликт, чреватый вполне возможными негативными последствиями. Но последний из них, кстати, в немалой степени и спровоцированный Алькиными стараниями, благополучно исчерпался. Так о каком бурном продолжении романа может идти речь? Нет, ну, если при случае… отчего же?… Но, увы, не устраивал, видно, «неустойчивый», случайный вариант единственную дочку помощника министра обороны. И вызывал беспокойство вопрос: а вдруг это состояние у нее будет длиться до тех пор, пока не придет новый министр обороны? Там, у них, в «Арбатском военном округе», правда, поговаривают уже… И Александру Борисовичу иной раз казалось, что благополучие его собственной семьи в немалой степени зависит от кадровой политики президента. Но это — так, шутка. Хотя в каждой истинной шутке обязательно бывает заложена трезвая мыслишка…
Ознакомительная версия.
