Однако Анюта не пожелала оставить сестру в покое. Отлавливала на улицах, силком рассказывала о своих кровавых похождениях во славу Хуан-Чин-Фу и в придачу откровенно измывалась: «Слушай, слушай, чистюля долбаная! Запоминай детали! Можешь даже заяву накатать! Наши менты тебя живо в психушку упрячут! Они поголовно в кармане у Васьки Иудушкина, которым я управляю, как паяцем на ниточках!» И несчастная девушка понимала – это истинная правда! Именно так и получится! Дикий, животный ужас стал неизменным спутником Гали, натуры впечатлительной и пугливой. А две недели назад лесбиянка Гусакова объявилась в больнице в качестве практикантки на должности медсестры в реанимации. С тех пор жизнь девушки сделалась совершенно невыносимой!
Днем ее доставали то ведьма-сестра, то гнусная Лариска, а по ночам душили мучительные кошмары. Вероятно, она вскоре сошла бы с ума от безысходности (чего, похоже, и добивалась садистка-Анюта), если бы не воскресное происшествие!
Когда Игорь с Петром вырвали Галю из лап насильников, она вдруг осознала: есть на свете настоящие мужчины, способные противостоять злу. Особенно ей почему-то понравился Верстаков – «Такой благородный! Такой бесстрашный! Настоящий лев!» и т.д. и т.п.
– Чего же ты удрала со скоростью ветра? – вдоволь наслушавшись восторженных эпитетов в адрес Игоря, хмуро поинтересовался Агафонов. (По правде говоря, слегка задетый за мужское самолюбие.) – Могла бы познакомиться со своим кумиром!
– Перепугалась до безумия! – грустно усмехнулась девушка. – Я же, как вы знаете, отпетая трусиха!.. Между прочим, я узнала рожи тех, двоих. Приятели Анюты по секции ушу. Наверняка меня выбрали не случайно! Им же хорошо известны наши с сестрой взаимоотношения!!! – Галя громко всхлипнула.
– Ну ладно, с твоей сеструхой вроде ясно, – сказал Петр. – Фаворитка Иудушкина, особа неприкосновенная! Но поясни – с какой стати бояться двух пальцем деланных обормотов? Тем паче – конкретно вырубленных!!!
– Вы до сих пор ничегошеньки не поняли! – подняла заплаканные глаза Галя. – Они секта. И абсолютно безжалостны. Даже к своим. Один из насильников, по имени Томаз, до сегодняшнего дня лежал у нас в травматологии. Но в обеденный перерыв его забрали из больницы собственные дружки и увезли на машине в неизвестном направлении. Видимо, убивать за какую-то провинность! Я слышала, как Лариска (оставшаяся после ночной смены на дневную) звонила по мобильнику Анюте и сказала дословно следующее: «Баран к тебе отправлен... Да. Ни фига не подозревает! Лыбится, кретин. Воображает, будто за поощрением поехал!.. Ага, в ближайшее время займусь вчерашним недобитком. Только пришли ребят. Могу не справиться в одиночку».
Я догадалась, что речь идет о вас, улучив момент стащила у Гусаковой пистолет из сумочки и пулей понеслась в вашу палату. Остальное вы знаете!
– К сожалению, не все! – отрицательно покачал головой Агафонов. – Кто, интересно, умертвил в реанимации первого потерпевшего?!
– А я! Собственноручно! И с величайшим удовольствием! – прогремел под сводами пещеры зычный женский голос. Петр с Галей порывисто обернулись. У входа стояли пятеро: красивая шатенка не старше двадцати лет в коротком, облегающем фигуру халате и четверо парней с капюшонами на головах, вооруженные короткоствольными «калашниковыми». Девица сжимала в ладони новенький «макаров».
– Сперла, сучка, мой любимый «вальтер»! – обращаясь к Гале, сварливо прошипела она. – Зря старалась! Оружие не спасет твоего хахаля!
Изумрудно-зеленые, страшные глаза Гусаковой пристально уставились на Петра, видимо гипнотизируя. Дуло «макарова» нацелилось точно ему в грудь.
– Ты обычное жертвенное животное! – прошелестел завораживающий змеиный голос. – Ты должен умереть во славу Духа Хуан-Чин-Фу!
Агафонов оцепенел, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой. Лицо покрыла смертельная бледность. Внизу живота появился противный, сосущий холодок. «Из-под земли достали!» – промелькнула в опустевшей голове одна-единственная мысль.
– Видишь, сопливка, никакой он не герой! – продолжая пристально глядеть в глаза Петра, издевательски ухмыльнулась Лариса. – Ты рисковала жизнью ради трусливого скота, даже неспособного брыкаться перед смертью!
Наманикюренный палец начал плавно давить спуск.
– Не-е-ет!!! – отчаянно вскрикнула Галя, бросаясь на грудь Агафонова.
Тупоносая девятимиллиметровая пуля, ударив девушке в спину, повалила обоих на пол.
Грязно выругавшись, лесбиянка снова прицелилась, но выстрелить повторно не успела. Жуткий стыд, огнем опаливший душу Петра, вернул ему волю к сопротивлению. Здоровая рука, нырнув в карман больничной пижамы, выхватила «вальтер».
– Хлоп! – во лбу Гусаковой образовалась аккуратная, круглая дырочка.
– Хлоп, хлоп! – двое из «капюшонов», выронив автоматы, рухнули как подрубленные деревья.
Оставшиеся на миг растерялись, чем предоставили Агафонову возможность надежно укрыться за камнем-«пирамидой». Опомнившиеся сектанты тоже залегли и принялись бесцельно поливать кусок мрамора длинными очередями.
Губы Петра растянулись в жестокой усмешке.
Выждав, когда рожки «калашей» опустеют, он стремительно выскочил из-за укрытия и, почти не целясь, расстрелял по «капюшонам» остаток патронов. Одному сектанту пули продырявили башку, но второй ухитрился отделаться легким ранением в мякоть правой руки и, утробно подвывая, юркнул в известный читателю тоннель-коридор. Его оружие осталось в пещере. Послышался быстро удаляющийся топот ног.
– Смылся, паскуда! – в сердцах сплюнул Агафонов, уронил ставший бесполезным «вальтер» и склонился над Галей, неподвижно лежавшей на прежнем месте. Хорошенькое личико медсестры покрывала восковая бледность. Носик заострился. Щеки запали. Грудь подергивалась в редком, неровном дыхании. Из пробитой пулей спины натекала лужа крови. Внезапно девушка открыла глаза, словно проснулась.
– Ваш... друг... женат? – прошептала она немеющими губами.
– Да-а-а! – сквозь слезы выдавил Петр.
– Передайте... ему... пусть... будет... счастлив!!! – Тут Галин голос прервался, глаза остановились, худенькое тельце сильно содрогнулось и застыло навеки. Агафонов механически проверил пульс на шее. Сердце не билось. Тогда он медленно поднялся, прошел несколько шагов, упал на колени и глухо, надрывно зарыдал...
Впоследствии Петр не помнил, сколько времени провел в таком состоянии. Может, минуту, может, час или два...
Когда слезы иссякли, к нему постепенно вернулась ясность рассудка.
Агафонов подобрал «вальтер», тщательно обтер полой пижамы, вложил рукоять пистолета в левую ладонь убитой лесбиянки и, заметив в дальнем конце пещеры еще один тоннель, устало побрел к нему. Этот ход оказался бетонированным и вел куда-то вбок, наискосок. «Авось выведет на поверхность», – вяло подумал Петр, тяжело шагая вперед. Подземное путешествие растянулось в сознании Агафонова на целую вечность. Идти с каждым шагом становилось все труднее. Измученное тело слабело, ноги подкашивались, голова кружилась... Иногда Петр обессилено падал на холодный бетон, но пробудившаяся сегодня жажда жизни неизменно заставляла подниматься и упорно гнала дальше.
В конце концов он уткнулся в покрытую зеленой краской железную дверь, присмотрелся и понял – перед ним запасный выход из бомбоубежища. Агафонов повернул нужный рычаг, минут десять пробродил по залитому сточными водами подвалу жилого дома, миновал вторую такую же дверь, потом третью, поднялся по грязноватым ступенькам и... очутился в небольшом, безлюдном дворике, густо заросшем старыми тополями. Неподалеку от парка Победы и того самого «круглосуточного» гастронома где прошлым вечером собирался приобрести выпивку.
На улице начинало темнеть.
В небе тускло поблескивала редкая россыпь звезд. Дул прохладный, освежающий ветерок. Сам не зная зачем, Агафонов вышел из дворика и, шатаясь, двинулся в сторону магазина. Пронзительно завизжали тормоза. Из окна резко остановившейся «восьмерки» выглянула жена Верстакова, Татьяна.
– Петя, ты?! – изумленно воскликнула она. – Боже Праведный! Ну и видок у тебя! Садись скорее в машину, а то менты загребут!
Агафонов послушно забрался на переднее сиденье.
– Куда тебя отвезти? – спросила Верстакова.
– Только не в больницу! – чуть слышно ответил Петр и потерял сознание...
* * *
Пятнадцатью минутами позже.
Подъезд дома Агафоновых.
– Давай, Валя, заноси в квартиру... Господи! Ну и тяжеленный!
– Где ты его нашла?
– Неподалеку от гастронома «Зарница». Дома хлеб закончился, поехала купить, а тут он навстречу. Едва живой!
– Я два раза приходила в больницу! – всхлипнула Валентина. – В обед Петя спал как убитый, а к ужину – бесследно исчез! Думала, с ума сойду от беспокойства!
– Осторожнее! Голову об косяк не задень! – перебила подругу Татьяна. – Ага, вот и диван... Укла-а-а-адываем! У-фф! Ну Слава Богу! Пуская отлеживается, бедолага. Видать, крепко ему досталось!
