И он знал, что именно это было самой страшной местью Каммлера.
11
— Эй! Есть тут кто?
Голос Йегера эхом прокатился по скалистому склону. Ответа не последовало. С уверенностью можно было сказать лишь то, что рельеф здесь был еще более неровный, чем в окрестностях Бергхофа. Йегер заметил, что мобильной связи здесь нет. И слева, и справа в небо вздымались могучие пики.
Он добрался до огороженной зоны. Ветер трепал пластиковую предупреждающую ленту. Повсюду были обычные в таких случаях знаки на немецком: «АХТУНГ! Ведутся раскопки. Не входить». Йегер поднырнул под ленту и двинулся к высившемуся впереди каменному склону.
Густой лес скрывал место, которое, надо понимать, было входом в пещеры. Тропинка оказалась хорошо протоптанной: ей не давали зарасти тяжелые сапоги сновавших в обе стороны киношников и землекопов.
Если он на кого-нибудь наткнется, то притворится глупым англичанином, не сумевшим прочитать предупреждающие знаки. Он сомневался, что ему поверят, однако по своему опыту знал, что австрийцы — бесконечно вежливые и корректные люди.
Отсюда найти дорогу было довольно просто: песчаная тропинка змеилась через лес. Ему пришлось оставить свой серебристый «Рендж-Ровер Эвок» за несколько километров: въезд в лес преграждали ворота с висячим замком. Впрочем, прогулка под тенистыми кронами взбодрила и придала душевных сил. Именно в таких местах Йегер чувствовал себя наиболее счастливым — в местах, где есть только он и окружающая его живописная глушь. Прогулка напомнила ему о тех временах, когда он проходил в валлийских горах отбор в САС.
Хорошие были деньки…
Он оставил дядю Джо в Санкт-Георгене, в традиционном трактире «Тиншерт гастхоф» в самом центре города. Заведение оказалось настолько приятным, что они сняли комнаты на ночь. Они собирались вернуться в «Цум тюркен» на следующий день и, переночевав там, утром отправиться домой.
Йегер заказал в ресторане «Тиншерта» столик на двоих. Он пообещал дяде Джо рассказать обо всем за ужином, а также сделать кучу фотографий смартфоном.
Продравшись через заросли, он оказался прямо перед разверзшимся входом. Поправка: их было два. Один уходил влево, другой — вправо, и Йегер мог сказать, что обоими входами пользовались.
Йегер остановился в нерешительности и простоял так несколько секунд. Он почувствовал, как пульс ускорился. Какой же выбрать?
Сразу за порогом правого выхода лежали сваленные в кучу различные инструменты и материалы: лопаты, кирки, тачки, доски. Левый проход был пуст, если не считать уходивших во мрак рельсов. Йегер предположил, что рельсы использовались для того, чтобы вывозить вагонетками накопившуюся при раскопках породу.
Похоже, идти следует именно туда.
Он достал из своего рюкзака кое-какие вещи. Откусил несколько кусков австрийской колбасы, заев хлебом и запив водой из бутылки. Все никак не мог себя заставить нырнуть во тьму тоннеля.
Наконец, спустившись по осыпающейся каменистой насыпи, Йегер вошел в темноту. Он включил налобный фонарь, и из двух ксеноновых ламп фирмы «Петцль» [17] полился яркий голубоватый свет, прорезав мрак.
От увиденного у него захватило дух. Самым поразительным было то, что он мог разглядеть столб солнечного света вдалеке. Он находился в добрых двух сотнях ярдов, рождая непередаваемое ощущение перспективы.
Свод тоннеля был полукруглым. Йегер прикинул, что его высота составляла примерно пятнадцать метров; ширина — примерно такая же. Оценив длину тоннеля, он предположил, что генерал Каммлер смог бы загнать туда целую панцер-дивизию [18], и в тоннеле все равно осталось бы свободное место.
Да что вообще могло быть настолько важным, чтобы построить для него такое укрытие?
Андреа упоминала, что неподалеку располагался концлагерь — Маутхаузен-Гузен. Строительство одного лишь темного лабиринта стоило жизни 320 тысячам узников, согнанных нацистами.
Цифра казалась немыслимой, и теперь Йегер понял почему. Мысль о взрывных и земляных работах, сопряженных с возведением одного лишь этого тоннеля, об укреплении его стен, об отделке полов и сводов вызывала ужас. Теперь ясно, почему строительство целой сети тоннелей в недрах горы привело к страданиям людей и такому количеству смертей.
Йегер продолжал продвигаться во тьму, вздымая лежащую на полу пыль. Его шаги отдавались в тишине жутковатым эхом. Атмосфера этого места была гнетущей. Йегеру казалось, что ему не хватает воздуха. И он явственно ощущал присутствие страшного зла.
Шестое чувство Йегера просто кричало об опасности, однако он решил, что причиной подобных ощущений являются мысли о том, что происходило здесь раньше, о темном наследии этого места. Он уже сталкивался с подобными вещами, и сталкивался не раз. Зло будто висело в воздухе, окутывая человека подобно могильному савану.
Оно смешалось с пылью у него под ногами.
Оно кричало из толщи сырых бетонных стен по обе стороны от него.
Это нельзя объяснить с точки зрения разума и логики, но оно присутствовало здесь.
Такое ощущение нельзя спутать ни с чем. Однако зло осталось в прошлом, сказал он себе. Теперь никакой опасности нет.
На мгновение он остановился, чтобы прислушаться. Он углубился в тоннель примерно на пятьдесят ярдов. Царившая вокруг тишина была просто оглушающей. Ни порыва ветра, ни отдаленного пения птиц. Ничего.
Если бы не едва слышный звук капавшей где-то позади воды, тишину можно было бы назвать поистине мертвой.
Йегер продолжил путь. Пол тоннеля был практически полностью расчищен. Землекопы поработали на совесть. Однако взгляд Йегера привлекла какая-то небольшая кучка. Едва заметная в тени, она лежала как раз в том месте, где свод соединялся с полом.
Он наклонился, чтобы рассмотреть получше. Кучка тряпок размером не больше детской туфельки. Йегер отбросил в сторону камешки и смахнул пыль. Среди пахнувшей плесенью серости что-то блеснуло белым, и он сразу понял, что это такое. Кость. Человеческая. Одна из пястных костей, формирующих кулак. Именно эти кости отвечают за удары в рукопашном бою.
Перед Йегером лежали кости человеческой руки.
Он сказал себе, что удивляться не следует. Придя туда, где погибли 320 тысяч человек, нельзя не наткнуться на человеческие останки. Однако рядом с костями лежало что-то еще: сдвоенные ксеноновые лучи его фонаря выхватили из темноты какой-то блестящий предмет.
Йегер взял предмет в руки и сумел как следует его рассмотреть. Спутать его нельзя ни с чем: это была сделанная из толстой ткани петлица с легко узнаваемыми серебристыми рунами СС.
Какую-то секунду Йегер изучал ее. Что делает эсэсовская петлица здесь, среди останков погибших? Возможно, рука принадлежала человеку, который в качестве последнего акта неповиновения сорвал петлицу с эсэсовца, убившего его. Или ее.
Этого Йегер никогда не узнает. Очередная загадка истории. Он поднялся на ноги, засунув петлицу поглубже в карман.
Казалось, он идет так уже целую вечность. Внезапно тоннель без видимой причины оборвался. Йегер оказался перед бетонной стеной, напоминавшей по форме выпуклые ступени. Он мог бы взобраться по ней, однако это не имело особого смысла.
Куда бы тоннель ни вел, он заканчивался
