– Вы забрали у них все! Мой братец Зуга угнал больше ста двадцати пяти тысяч голов скота, принадлежащего матабеле…
– Война обошлась нам в сто тысяч фунтов.
– Ладно, – кивнула Робин. – Если вы не хотите прислушаться к голосу человеколюбия, то, возможно, вас убедят деньги. Матабеле рассеяны по всей стране и потеряли почву под ногами. Племенная иерархия распалась; повсюду свирепствует оспа…
– Робин, побежденные всегда обречены на страдания. И будь добра, присядь наконец, у меня уже шея болит на тебя снизу вверх смотреть.
– Если вы не вернете им часть скота в количестве, достаточном для обеспечения племени молоком и мясом, то наступит голод, который обойдется вам гораздо дороже вашей игры в войну.
Улыбка сошла с лица Мунго Сент-Джона. Он слегка наклонил голову, изучая пепел на кончике сигары.
– Подумайте, генерал. Когда правительство империи осознает размеры бедствия, оно заставит вашу прославленную компанию кормить матабеле. Во сколько обойдется доставка зерна из Кейптауна? Сотня фунтов за фургон. Или теперь уже больше? Если голод примет размеры геноцида, то я позабочусь о том, чтобы возмущенная общественность под руководством таких защитников прав человека, как Лабушер и Блант, вынудила правительство ее величества аннулировать выданную вам хартию и признать Матабелеленд имперской колонией.
Мунго Сент-Джон взял со стола бутылку и выпрямился в кресле.
– С чего ты вообще взялась защищать этих дикарей? – спросил он.
Робин пропустила вопрос мимо ушей.
– Генерал, я предлагаю вам передать мои слова мистеру Родсу, пока не начался голод.
Она с удовольствием заметила, каких усилий ему стоило сохранить невозмутимость.
– Робин, вполне возможно, что ты права. – Мунго снова насмешливо улыбался. – Я обращу на это внимание директоров компании.
– Незамедлительно! – настойчиво заявила она.
– Незамедлительно, – сдался он, разводя руки в притворной беспомощности. – Чем еще я могу тебе помочь?
– Я хочу, чтобы ты на мне женился.
Мунго медленно встал, не сводя глаз с Робин:
– Дорогая, ты можешь мне не поверить, но именно этого я сам хочу больше всего на свете. И все-таки я растерян. Ведь тогда, в Ками, я сделал тебе предложение. Почему ты вдруг решилась сейчас?
– Чтобы дать отца ублюдку, которого ты мне заделал! Он зачат через четыре месяца после смерти Клинтона.
– Сын! – сказал Мунго. – У нас будет сын!
Он вышел из-за стола.
– Ты наверняка знаешь, что я тебя ненавижу! – заявила она.
Мунго улыбнулся, блеснув единственным глазом:
– Знаю. Наверное, именно за это я тебя и люблю!
– Никогда не говори так! – зашипела Робин.
– Что поделать, придется. Видишь ли, я и сам этого не понимал. Всегда думал, что уж мне-то глупости вроде любви не грозят. Сам себя обманывал. Мы оба должны честно посмотреть правде в глаза: я тебя люблю!
– Мне ничего от тебя не нужно, кроме фамилии! И ты от меня не получишь ничего, кроме ненависти и презрения!
– Сначала выйди за меня замуж, любимая, а там уж разберемся, кто что получит.
– Не трогай меня! – предупредила Робин.
Мунго нежно поцеловал Робин.
Понадобилось почти десять дней неторопливого путешествия верхом, чтобы объехать границы земель, которые получил Зуга.
Они тянулись к востоку от реки Ками до брода через Бембези и к югу до окраин Булавайо – территория размером с графство Суррей: травянистые равнины с похожими на парки перелесками и низкие золотистые холмы. Здесь текла дюжина речек поменьше, куда приходили на водопой стада Зуги.
Мистер Родс назначил Зугу распорядителем собственности побежденных, дав ему полномочия завладеть королевскими стадами Лобенгулы. Сотня добровольцев собрала почти сто тридцать тысяч голов отборного скота.
Половина стада перешла в собственность компании; оставшиеся шестьдесят пять тысяч следовало распределить в качестве трофеев между теми, кто принял участие в походе на Булавайо в отряде Джеймсона и Сент-Джона. Однако в последний момент мистер Родс передумал и отправил Мунго телеграмму с приказом вернуть матабеле сорок тысяч голов.
Добровольцев разъярила потеря законной добычи. По стихийно возникшим барам и пивным в Булавайо пронесся слух, что всему виной докторша в Ками: это она угрозами и протестами добилась возвращения скота чернокожим. Слух подтверждался тем фактом, что в той же самой телеграмме миссии Ками выделялось шесть тысяч акров земли. Мистер Родс явно задабривал неугомонных служителей Божьих, и добровольцы не собирались с этим мириться.
Пятьдесят человек, упившись виски, выехали к миссии, чтобы сжечь ее дотла и вздернуть ведьму, из-за которой лишились законной добычи. Зуга Баллантайн и Мунго Сент-Джон встретили их у подножия холмов. Рассмешили сальными шуточками, обругали на чем свет стоит и отправили обратно в Булавайо, где выставили бесплатную выпивку.
Несмотря на возвращение части стада в собственность матабеле, рынок оказался переполнен, и цена упала до двух фунтов за голову. Зуга потратил половину денег, вырученных от продажи алмаза, чтобы купить десять тысяч голов отборного скота для своих новых ферм. Он разделил коров по цвету: в одном стаде только рыжие, в другом – черные.
Теперь Зуга и Луиза ехали рядом, сзади следовал Ян Черут на повозке, нагруженной палаткой и прочими необходимыми вещами. Они проезжали мимо небольших стад, которые пасли нанятые Зугой пастухи-матабеле.
Ральф подрядился привезти с конечной станции железной дороги в Кимберли необходимые для постройки дома материалы, а заодно пригнать двадцать породистых быков-херефордов, которых Зуга намеревался скрестить со своими коровами.
– Вот здесь! – восторженно воскликнула Луиза.
– Почему ты так уверена? Да еще не раздумывая! – засмеялся Зуга.
– Милый, лучшего места не найти! Этим видом я могу наслаждаться бесконечно.
Они стояли на крутом обрыве, уходившем к зеленым речным заводям.
– По крайней мере, здесь есть вода, овощи будут прекрасно расти.
– Какие приземленные мысли! – укоризненно заметила Луиза. – Ты на деревья посмотри!
Деревья высились над головой, словно арки огромного собора; осенняя листва горела тысячью оттенков золота и багрянца, в ней жужжали пчелы и весело пели птицы.
– В жаркое время будет прохладно, – согласился Зуга.
– Как тебе не стыдно! – засмеялась Луиза. – Если не в состоянии заметить красоту деревьев, то посмотри хотя бы на Табас-Индунас!
Холмы Вождей казались спинами китов, дремавших в синеве под высокими серебристыми облаками. По зеленой равнине рассеялись стада коров, принадлежавшие Зуге, а также зебры и антилопы-канны.
– Да, до холмов недалеко, – кивнул Зуга. – Когда строительная компания Ральфа дотянет железную дорогу до Булавайо, то всего за несколько часов можно будет доехать до всех удобств цивилизации.
– Значит, ты построишь мне дом здесь, на этом самом месте?
– Только если ты сначала придумаешь ему название.
– А как бы ты хотел его назвать, милый?
– Что-нибудь связанное со старушкой Англией. Кингс-Линн – так называлось местечко, где я вырос.
– Тогда пусть так и будет.
– Кингс-Линн, – оценивающе выговорил Зуга. – Да, неплохо звучит.
Луиза взяла его за руку, и они пошли по лесу к реке.
Мужчина и женщина спускались по узкой извилистой тропинке в густых прибрежных зарослях.
Похоже, мужчина долго болел и лишь недавно стал поправляться: хорошо сложенное тело исхудало, тусклая кожа цвета обгорелого фитиля туго обтягивала выпирающие ребра. На животе и спине, словно только что отчеканенные монетки, синевато поблескивали едва затянувшиеся огнестрельные раны. Правая рука, изуродованная и укороченная, выпирала из плеча так, будто сломанная кость неправильно срослась. На левом плече он нес щит с ассегаем, привязанным сыромятным ремешком.
Следом, покачивая бедрами, шла молодая женщина с горделивой осанкой. Черты лица и раскосые глаза делали ее похожей на египетскую принцессу. Пышные груди разбухли от молока – на спине она несла сынишку, надежно привязанного так, чтобы головка не дергалась от широких шагов матери.
