— Но он же, гад, Юрку и Гавроша, как котят, прибил. Собакам его скормить надо. Ночь большая, успеем. Ты чего, братан?!
— Нет. Уходить надо. Для этого ночь и нужна.
— Куда? Мы туг третий год маемся, это наша зона.
— Это его зона. А теперь ничья, — твердо сказал Антон. — Часа через два его хватятся. Нечего время терять. Мотайте на другой вокзал и в товарняк. В Москве засыпетесь. Россия большая.
— Куда?
— Если я скажу вам путь, стало быть, там вас и поджидают. Сами выбирайте. Кривая куда-нибудь выведет.
— А ты?
— Мне с вами нельзя. Тут же засыпемся. Смерть мента — дело серьезное. И не спорить. Это приказ. Бог даст, свидимся! Прощайте.
Антон подошел к мальцам и расцеловал их мокрые от слез щеки. Он словно кусок от себя отрывал. Мальчишки нехотя направились к тамбуру. Антон еще долго стоял на подножке и смотрел в темноту, где растаяли фигурки двух маленьких мужчин со своей школой жизни и взглядами на справедливость. Он не мог их обвинять. Сам недоглядел. Глупо и обидно.
Антон вернулся в вагон и сел на перевернутый ящик. Между окнами на стене висела вырезанная из журнала цветная картинка. Голубое небо, синее море и одинокая девушка, стоящая на берегу в белом костюмчике из блузки и короткой юбочки. Она смотрела на горизонт, где в солнечных лучах купалась одинокая яхта с белыми парусами. Мы не могли видеть ее лица, она стояла к нам спиной, и лишь слабый ветерок трепал ее золотые волосы.
Картинка как картинка, ничего особенного, но он смотрел на нее как зачарованный. Он не знал, что такое мечта, просто он фантазировал, рисовал в своем воображении розовые замки, сочиняя истории, мало похожие на правду, но определенной мечты Антон не имел. Не имел, пока не увидел эту картинку. А при чем здесь мечта? Ни при чем. Просто он мог часами не отрывать глаз от куска бумаги, приклеенного к стене, и забывать все плохое, что неотступно преследует его. Антон смотрел на золотые волосы девушки и улыбался. Наверняка она очень красива. Он улыбался, когда хотелось рыдать, и засыпал, когда его мучила бессонница.
Резкий стук в окно заставил парня вернуться с небес на землю. Антон подошел к темному окну и прижал лоб к холодному стеклу. В черноте ночи выделялись две светлые фигуры его старых друзей. Кто мог подумать, что они примут его нелепое приглашение! Они смеялись.
— Уже забыл? Ты приглашал нас. Открывай двери, а то мы обидимся и уйдем.
У Наташи было приподнятое настроение, чего Антон не сказал бы, когда встретил их на платформе.
— Открывай, отшельник! — пробасил Аркадий, но его глаза в улыбке не участвовали.
— Здесь открыто. Заходите.
Светлые пятна в окне исчезли. Антон осмотрелся. Труп лежал посреди вагона, а огромную лужу крови атаковали синие мухи. Антон бросился к антресолям и начал сбрасывать на пол старую ветошь.
На мертвеца посыпались телогрейки, солдатские бушлаты, старые одеяла и матрацы. Гора разрасталась, кровавая лужа скрылась под тряпьем, лишив москитов лакомства. Когда в узком проходе появились гости, жилище превратилось в свалку.
— Я и не думал увидеть вас так скоро.
— А мы зануды, — весело прочирикала Наташа. — Нас спрашивают: «Как жизнь?» — а мы начинаем рассказывать.
Девушка осмотрелась и добавила:
— А мне здесь нравится.
— Твоя любимая картина? — спросил Аркадий, указывая на стенку, где висела «Девушка с яхтой».
Антон пожал плечами.
— Так. Ерунда.
— Эта ерунда имеет свойство постоянной величины. Я помню, как ты на уроках рисовал такую же картинку. Шариковой ручкой. Помнишь?
— Не знаю. Рефлекс.
— Это точно, — подтвердила Наташа. — А я предпочитала рисовать геометрические фигуры. Уйму ручек исписала.
Наступила неловкая пауза. В вагоне стояла духота, спертый воздух со слащавым привкусом давил на легкие.
— Извините, ребята, но угостить мне вас нечем.
— И не надо! — Девушка пошла в атаку. — В рюкзаке еды навалом. Сухой паек на сутки. На дорогу тебе хватит, а в пансионате накормят.
Антон ничего не понял и взглянул на приятеля.
— На море хочешь? Я знаю, ты всю жизнь мечтал побывать на море.
— Не довелось.
Юноша окончательно растерялся и решил, что его разыгрывают. Школьные шуточки и приколы.
— Угостить вот мне вас нечем. Черт!
Аркадий поставил на пол рюкзак, развязал его и вытащил из него светлые джинсы и несколько футболок и рубашек.
— Выбирай, что надеть. Через полчаса поезд отходит.
Наташа кивнула, видя растерянность однокашника.
— Ты поедешь на море, Антон. Аркаша дарит тебе свою путевку. А у нас своя дача есть. Четверть гектара земли. Он землянику любит есть и в земле копаться. Они с моей мамой заядлые огородники.
Аркадий поморщился. Он догадывался, что его ждет во время отпуска. Чёрта с два. На дачу ни ногой! В Москве сидеть будет. Баста.
Антон тем временем переоделся.
— Ну а голову в вагоне помоешь. Расческа-то есть? — спросила Наташа.
— Где-то была. А вы это серьезно?
— Конечно. Сам Бог тебя нам послал, — твердо заявила девушка.
Антон глянул в окно.
По путям шел обходчик с фонарем, а рядом милиционер. Они о чем-то оживленно разговаривали.
— Кто кого кому послал, это еще вопрос, — протянул Антон.
Но его замечание осталось незамеченным.
— Путевка и билет денег стоят, — сказал Антон, переводя взгляд на Аркадия.
— Потом сочтетесь, — заявила Наташа. — Когда вернешься, Аркаша тебе работенку подберет.
— Но у меня и паспорта нет.
— Ладно, — не выдержал Аркадий, — пошли отсюда.
Они выскочили из вагона, словно пробки от шампанского. Свежий воздух показался им раем.
— Рюкзак возьми себе, — продолжал Аркадий, — паспорта там нет, но удостоверение депутата тебе пригодится. В бумажнике есть деньги и путевка в пансионат «Крымские зори». Удостоверение депутата липовое, но сделано профессионально. Увидят такую бумагу, и уже никто у тебя не потребует паспорт.
Антон получил все, что только может получить человек, в комнате которого лежал убитый страж порядка. Они шли к перрону. Своеобразный вокзальный запах, далекие гудки, беспорядочное гулкое звучание громкоговорителей. Теперь с этим было покончено. Никто не знал, чем кончится кошмарная история с убийством, но никто не думал об этом. Пока Антон шел к поезду, его дьяволята уже тряслись в товарняке.
Наташа и Аркадий проводили однокашника до вагона, где уже собралась небольшая группа провожающих. Люди по-разному выражают свои эмоции, вот только старый подслеповатый проводник оставался равнодушным и сонным.
— Вагон «СВ», поедешь с комфортом! — причитала Наташа. — Приедешь в Крым, черкни открыточку.
— Конечно. Но все это на сон смахивает.
Антон отдал билет проводнику и запрыгнул в вагон.
— Ну, ты довольна? — спросил Аркадий жену.
— Довольна.
— Как пить дать, этот поезд никуда не приедет! Не может он, как все люди. Сел и приехал. Нет.
Антон прошел в конец коридора и, забыв постучать, открыл дверь. В двухместном прохладном купе стоял полумрак. Правое место занимала эффектная дамочка, забравшись с ногами на диван. Цветастый, обтягивающий точеные формы костюмчик немного смутил вошедшего. В руках девушка держала плоскую фляжку и пила из горлышка. Увидев соседа, она оценивающе окинула его взглядом и улыбнувшись спросила:
— Хотите коньячку?
— Спасибо, но я не пью.
Антон сам не понял, почему он так ответил, но когда ему захотелось выпить, просить стало неудобно.
* * *
Даша плакала. На вокзал ее провожали отчим и адвокат матери Марк Левин. Все старания адвоката уединиться с девочкой для беседы ни к чему не привели. Просить о таких вещах он не мог, вопрос слишком важный, чтобы смазать эффект. Тут важен фактор неожиданности, эффект «снежного кома». Левин не знал, что девочка предупредила Олега и попросила его не оставлять ее одну ни с кем из друзей покойной матери. Даша без особого нажима сумела внушить отчиму-любовнику, будто все бывшее окружение богатой покойницы только и думает, как бы ухватить жирный кусок при разделе неслыханных богатств. Но все это глупости. Мать только пыль в глаза пускала, все деньги она транжирила, а бриллианты брала напрокат. Ее наследство — миф для алчной публики, от которой следует держаться как можно дальше. Олег и сам так думал, и уговаривать его не приходилось, но Даша не успокаивалась.
— Эти люди не имеют ни стыда ни совести, — говорила юная красавица, натягивая на обнаженное тело облегающий свитер. — Они присосались к матери, как пиявки, и сосали из нее кровь до последней минуты. Теперь в их стане началась паника. Будь осторожен, Олежек. Особенно с Левиным. Отвратный тип. От него можно ждать чего угодно. Хитер, как змей. Вот увидишь, он уже сегодня примчится. У него не заржавеет. Ты уж постарайся не оставлять меня с ним наедине. Я в таком состоянии, что могу ляпнуть все, что угодно. Вот поэтому мне необходимо уехать. Следователи меня доконают.
