Ознакомительная версия.
Отто фон Бисмарк прав: «Война слишком серьезное дело, чтобы доверить его военным».
Ну а если так…
Политика слишком серьезное дело, чтобы оставить его политикам.
ЦЮРИХ, ШВЕЙЦАРИЯ
Старик неподвижно сидит в кресле. Звучит сигнал таймера, комната медленно наполняется светом. Веки старика вздрагивают.
В комнате появляются три женщины. На них — белые халаты. Они легко приподнимают сухонькое тело, переносят в соседнюю комнату.
Старика раздевают и погружают в широкий подсвеченный бассейн. Бассейн неглубок, старик сидит в нем, и вода едва доходит ему до груди. Тем не менее одна из женщин придерживает ему голову, словно это недельный ребенок. Ванна наполняется ароматной голубоватой пеной.
Старика извлекают, оборачивают в халат. Тело его трясет дрожь, на мгновение он приоткрывает глаза, но они ничего не выражают, свет словно тонет в их непроницаемой мути. Старика укладывают на кушетку, слегка массируют тело, но он продолжает дрожать.
Одна из женщин извлекает наполненный шприц и делает укол. Судороги исчезают.
Старика облачают в смокинг, усаживают на каталку. В комнате появляется женщина в черном. Щелчок — и яркий, белый, люминесцентный свет заливает комнату.
Женщина накладывает грим умело и равнодушно. Лицо старика приобретает выражение аскетичной решимости. Занчив работу, женщина в черном исчезает.
Снова появляется медсестра. В руке ее шприц. Она приподнимает рукав, аккуратно вводит иглу в вену, медленно впрыскивает содержимое. Исчезает так же бесшумно, как появилась.
Старик остается один. Какое-то время он сидит неподвижно, потом открывает глаза. Свет играет и переливается в пурпурной глубине бриллианта. Искристые блики пляшут в расширенных черных зрачках и исчезают в их непроницаемой бездне.
КАРС, ТУРЦИЯ
Мужчина потягивается на жестком лежаке и встает рывком. Выходит в душевую, появляется оттуда в махровом халате, вытирая голову полотенцем. Темный загар, иссиня-черные жесткие волосы, короткая черная бородка… И все же он не совсем похож на азиата. Вернее — совсем не похож.
Глаза, светло-голубые, холодные, выдают в нем уроженца севера.
Мужчина скрывается в другой комнате, появляется через четверть часа полностью одетым: на нем пятнистая полевая форма без знаков различия. Он останавливается у небольшого столика, выдвигает ящик, аккуратно вынимает контактные линзы и прилаживает под веки. Глаза его стали темно-карими, как у всех здешних уроженцев.
Мужчина приподнимает салфетку с подноса, стоящего на сервировочном столике.
На подносе — скромный европейский завтрак: обжаренный тост, кусочек масла и некрепкий кофе в пластмассовом стаканчике. Человек отламывает кусочек тоста, равнодушно пережевывает, выпивает кофе. Не спеша вынимает из металлического футляра сигару, подносит спичку, пыхает, на миг скрывшись за голубоватым облачком, словно эсминец за дымовой завесой.
Только очень близкий человек мог бы узнать в этом сухом стремительном чернобородом человеке адмирала ВМС США Джорджа Макбейна. Но таких людей в этом турецком городишке просто не было.
Макбейн выходит во дворик. Трое вооруженных людей вскакивают при его появлении. К дверям подъезжает пятнистый джип. Адмирал исчезает внутри салона.
Через пять минут машина выезжает из городка, поднимается в горы по узкой серпантинной дороге.
СЬЕРРА-БЛАНКА, ШТАТ ТЕХАС, БАЗА ВМС США
Хэлен Джонсон работает за компьютером. На экране появляются колебания курсов акций за последние несколько месяцев на всех фондовых биржах мира. Потом — сводка колебаний курсов валют. Следом банк данных на все экстраординарные события последних месяцев, зафиксированные как сенсации: террористические акты, локальные войны и динамика изменения соотношений сил в них, сенсации, касающиеся жизни и состояния здоровья ведущих политических деятелей.
Затем она вызывает на экран и тщательно изучает статистику налогового управления США.
После этого приступает к изучению агентурно-аналитических отчетов по странам.
Время от времени Хэлен Джонсон отрывается от экрана и делает только ей понятные пометки в блокноте.
Она погружена в работу. Поэтому не замечает, как сзади открывается дверь. В проеме — грузный мужчина лет пятидесяти, лысоватый, с тяжелыми набрякшими мешками под глазами. Какое-то время он смотрит на девушку, потом так же тихо прикрывает дверь.
На экране компьютера — сводки колебаний акций предприятий американского ВПК. Высокие технологии, аэрокосмос, самолеты, системы ПВО…
Хэлен Джонсон задумчиво грызет карандаш. Глупая детская привычка, но ей кажется, что так легче сосредоточиться.
ЦЮРИХ, ШВЕЙЦАРИЯ
Старик сидит, прикрыв веки. Со стороны может показаться, что он спит. Это не так. Он просто размышляет.
Он ознакомился с проектом Герцеля и передал генералу свое одобрение. Что ж, идея хороша… Но она слишком хороша для генерала Герцеля. В чем, в чем, а в людях Председатель разбирался. Людьми движут всего два чувства — жажда власти и всего, что к ней прилагается, и страх смерти. Всего два. Все остальное — производные.
Жажда власти в этом израильском генерале сильна настолько, что он не умеет ее скрывать. За такие ошибки платят очень дорого. Жизнью.
Вообще, евреи — любопытный народец. Несколько тысячелетий они держались только на идеологии — иудаизме. Не мудрено и сбрендить. Впрочем, ничего другого им и не оставалось, кроме как мудрствовать. Если им нравится считать, что на природу, Бога или людей можно влиять определенными ритуалами… Хотя они создали очень важную вещь — систему раввината, объединившего мировое еврейство жесткой дисциплиной. И умело играя на противоречиях между великими нациями, добились исполнения того, что выдали за предначертанное: создания еврейского государства.
Да еще в Палестине. К этому и Председатель приложил руку: уж очень глупо было упускать такой шанс… Богатые нефтяные районы, а среди них — крохотное чужеродное образование, к которому потянулись финансовые ручейки из всех частей света… Оставалось немного: спровоцировать военный конфликт и питать, питать его оружием… Превращать золото в железо, которое, в свою очередь, превращается в кровь… И эта живая человеческая кровь снова вливается в финансовую систему, превращаясь в золото…
Старик полюбовался алмазом. Камень переливался алым, и Командор ощущал свое родство с ним…
Нет, среди евреев был один гений. Карл Маркс. Именно он совершил великое открытие, именно он сформулировал, что деньги — живые!
«Капитал — это самовозрастающая стоимость, или стоимость, приносящая прибавочную стоимость». И этот человек справедливо называл себя материалистом.
Правда, его дружок, Энгельс, внес изрядную путаницу: и что такое жизнь, как способ существования белковых тел, не понял ни он сам, ни остальные… А вот определение капитала, как живого существа, питающегося трудом людей…
Быстрее всего Капитал растет на человеческой крови…
Карфагеняне, приносившие жертвы Молоху, были провидцами; и хотя иудеи назвали жертвоприношения «мерзостью аммонитскою», и хотя римляне разрушили Карфаген до основания — природу человечью не переделать. Люди по-прежнему стремятся к власти и сеют смерть… и Капитал растет… «Капитал есть самовозрастающая стоимость». Маркс дурак, как и всякий гений. Он заболтал собственное открытие — нельзя контролировать Капитал, как нельзя контролировать людские пороки и страсти… Природу человечества не переделать… А значит…
Земля будет безвидна и пуста, и тьма над бездною…
Над этим стоит потрудиться.
А с евреями произошел любопытный казус. Спаянные когда-то жестокой дисциплиной раввината, объединившись в конце прошлого века в Сионистский конгресс, евреи своей активностью помогли Совету заработать огромные деньги… А вот теперь многие в Израиле вовсе не хотят никакого мирового господства — хотят просто жить… Но тогда нарушится мировая гармония в поступательном движении человечества к смерти. И вся банковско-промышленная система понесет невосполнимые потери… Капитал — это самовозрастающая стоимость, и он требует не просто труда, но крови…
Ненависть — хорошая приправа…
Разделяй и властвуй!
Вот только Россия… Эта страна беспокоит. Особенно ее неуемный коварный лидер. Если этот человек и задумывает что, то держит свои мысли при себе. О том, что он хочет сделать, узнают, как правило, уже после того, как игра сыграна.
Но…
Военно-промышленный комплекс России слишком важен, чтобы оставить его русским. Стабильное противостояние этой страны и США дает лишь медленные деньги.
План Акции по России продуман хорошо. Осталось выполнить. Вот только поручать это Герцелю… Председатель слишком хорошо знал людей, чтобы поступить так опрометчиво.
Ознакомительная версия.
