Ознакомительная версия.
В гаитянской столице царили товарно-денежные отношения. Но местный вариант рыночной экономики имел неповторимый национальный колорит: большинство непродовольственных товаров, предлагаемых на продажу, были крадеными. Все это прекрасно знали и воспринимали как нечто само собой разумеющееся.
Найти в Порт-о-Пренсе хотя бы одну библиотеку, музей или концертный зал не представлялось возможным. Да и понять заданный иностранцем вопрос «Как пройти в библиотеку?» среднестатистический житель гаитянской столицы наверняка не смог бы. Даже в том случае, если бы вопрос прозвучал на одном из государственных языков Гаити — французском или креольском. Впрочем, данное непонимание не вызвало бы со стороны большей части горожан какого-либо недовольства или агрессии по отношению к иноземному гостю. Простолюдины африканского происхождения, невовлеченные в военно-политические группировки, отличались простотой, общительностью и дружелюбностью. Они, как правило, не питали антипатии к белым, если те ее не провоцировали своими действиями. Впрочем, не сшибить с туриста деньгу считалось если не грехом, то чем-то непонятным.
Пьер Бокор рьяно, безудержно стремился к власти. Иногда одна лишь только мысль об этом вызывала у него странное покалывание в пальцах. Колдун объяснял данный феномен своей богоизбранностью. А тот факт, что прийти к власти никак не удавалось, он трактовал как череду испытаний, ниспосылаемых духами. «Не пройдя через тернии, не обретешь истинного величества», — говорил он себе, а если чувствовал необходимость, то повторял и для тонтон-макутов.
При своей болезненной жажде власти Бокор вряд ли мечтал привести к благоденствию всех своих соотечественников. Куда больше его заботило личное положение. Колдун был уверен, что его триумфальное воцарение уже не за горами. Однако его уверенность несколько пошатывалась сомнениями в правильности выбора временных союзников. Это касалось не только определенных сил внутри Гаити, но и тех людей, которые обеспечивали финансирование по внешним каналам.
— Послушай, Жерар, — обратился унган к телохранителю, — мне эта белая женщина нравится с каждым днем все меньше и меньше. Я чувствую какой-то подвох. Предчувствие меня никогда не подводило. Но пока я не нахожу необходимых доказательств того, что эта усыпанная бриллиантами русская шлюха действительно хочет меня надуть.
Телохранитель слишком хорошо знал привычки хозяина и комментировать его рассуждения не стал. Как ни в чем не бывало, он продолжал вести автомобиль в ожидании конкретного вопроса от Бокора. Жерар, в отличии от многих верзил из окружения колдуна, был посвящен в некоторые детали происходящего действа. Он давно смог составить свое мнение об Анне Власовой. Она виделась ему холодной расчетливой сучкой, держащей нос по ветру в предчувствии несметных богатств. Особой ненависти шофер к ней не испытывал. Однако в случае острой надобности он был готов без сожаления избавить мир от присутствия Анны Сергеевны в нем. На все была воля духов и великого унгана Пьера.
— Жерар, а как эта женщина тебе? — от колдуна, наконец, прозвучал давно ожидаемый вопрос.
— Мне она тоже не нравится, — забасил телохранитель, говоря то, что хотел бы услышать хозяин. — Мало того что белая баба, так еще и хитрожопием за пять километров разит.
— Хорошо подмечено, — согласился Бокор, — эта баба действительно себе на уме.
— Тебе ли не знать, что у всех белых нету души, — продолжил свои рассуждения Жерар. — У них есть только мысли, мысли, мысли… Вот они без конца думают, мозгуют, хитрят. А душа ведь только у нас, у черных. Поэтому мы ближе к богу и ко всем духам. Да что там говорить! Весь земной мир держится на нас. Без нас бы белые совсем пропали. А вообще было бы недурно, кабы ты сразу на всех белокожих людишек великую порчу навел. Вот бы радость среди всей нашей братии началась!
Последние фразы заставили колдуна оправдываться, чего он сильно не любил и что делал крайне редко.
— Для наведения такой порчи нужна сила во многие тысячи раз большая, чем та, которой я обладаю, — лепетал Бокор. — Такой могучей силой вообще никто из унганов владеть не может. Разве что сам бог-творец опомнится от забытья и изберет кого-то из нас на роль своего бича.
— Жалко, — промолвил Жерар. В его голосе звучало наивное огорчение. В душе же он позволил себе усмехнуться, ибо на самом деле сильно сомневался в магических способностях своего босса. Единственным умением колдуна, в котором телохранитель не смел сомневаться, было умение превращать человека в зомби.
— Ты только не отчаивайся, — несколько ободряюще сказал унган, словно хотел унять огорчение Жерара. — Мы еще увидим небо в алмазах.
— Я нисколько не отчаиваюсь, — телохранитель по-прежнему разыгрывал наивность. — Просто мне становится невыносимо тошно, когда я вижу, что какая-то лихая беляночка пытается обвести тебя, унган, вокруг пальца. Она ведь наверняка уверена, что все это сойдет ей с рук.
— Если хорошо вдуматься, то сама по себе эта женщина, в общем-то, не так и опасна, — говорил колдун, сосредоточенно взирая через окно на мрак ночных улиц. — Однако же она якшается с этим чертовым кубинцем. А до тех пор, пока они действуют сообща, от их тандема может исходить серьезная угроза для нас. Возможно, что эта угроза куда сильнее угроз, исходящих от всех наших политических конкурентов вместе взятых.
— Так ты, унган, предлагаешь сделать решительный ход? — спросил Жерар и провел заскорузлым пальцем по своей шее.
Понять жест телохранителя не составило труда. Пьер Бокор был безумно рад его решимости и даже впервые за всю дорогу от телецентра позволил себе расплыться в своей нечеловеческой улыбке.
— Нет, заходить так далеко нам пока не стоит, — колдун отклонил предложение Жерара. — Сделаем кое-что другое… Мы и так на руках имеем много козырей. Но в любой момент их может оказаться еще больше. Тем более что ситуация в этом деле наверняка с каждым днем будет меняться. Не все станет складываться так просто, как эта парочка предполагает. А ты ведь прекрасно знаешь, что для истинного тонтон-макута нет ничего лучше, чем воспользоваться сложной для кого-то ситуацией и, тем самым, достигнуть собственных целей. Если возникнет необходимость их убрать, мы их уберем. Если же они нам еще будут в чем-либо полезны, то мы сохраним им жизнь. Главное сохранять внутреннее равновесие, чтобы духи не отвернулись от нас.
MyBook — библиотека современной и классической литературы, новинки и бестселлеры, отзывы, рекомендации, популярные авторы.
Полундра был мрачнее тучи. Полученное под водой ранение выбило его из колеи и рабочего ритма. Как минимум на несколько дней он мог позабыть о возобновлении подводных вылазок к острову. Сидя на циновке у одной из хибар на устричной ферме, он искоса поглядывал на перевязанную руку. И повязка, и рана под ней казались ему чем-то чужеродным и неестественным. Сергей с удовольствием избавился бы от них здесь и сейчас. Однако, к великому его сожалению, рана была гораздо сильнее, чем все его желания вместе взятые. Ну а избавление только от бинтов, хоть и представлялось возможным, выглядело все-таки довольно глупым занятием.
— У меня до сих пор в голове никак уложиться не может, — с нескрываемой сердитостью на самого себя говорил Сергей Павлов. — Все это ведь можно было как-то предугадать. Почему я о вероятности такого поворота даже не подумал? Это же так элементарно. Неужели тропический воздух мне настолько сильно вскружил голову, что я чуть ее не потерял?
— Не убивайся ты так, — пытался его успокоить напарник. — Прикормка скатов все-таки не слишком распространенный вид защиты от подводного вторжения на частную территорию. Я выяснил, что таким же образом охраняется акватория дворца одного из бахрейнских шейхов. Информация абсолютно нехрестоматийная. А вот твой случай, наверное, еще войдет в хрестоматии об операциях российских спецслужб.
— Ага, я даже знаю, в каком разделе этот случай будет фигурировать!.. — воскликнул старлей, и можно было подумать, что настроение его немного улучшилось.
— И что же за раздел? — с улыбкой уточнил Хосе.
— «Они прощелкали хлебальником», — зло сыронизировал Полундра, и стало ясно, что он по-прежнему не мог успокоиться.
Аливарос негодующе взглянул на напарника и спросил того с укоризной:
— Серега, чего ты кипятишься?
— Из-за всей этой долбаной фигни и кипячусь, — проворчал в ответ Павлов. — А ко всему прочему еще и нож свой любимый посеял, сражаясь с тем чертовым уродищем. Называется, приехал выполнять задание государственной важности и тут же ушел на больничный. Ну и кто я после этого?
— Все. Заканчивай-ка ты, друг сердешный, хренью маяться, — резковато сказал Хосе, быстро уловив манеру разговора, избранную приунывшим товарищем. — Было бы из-за чего нос вешать. Возьми же себя в руки наконец. Тебе надо поправляться. Пойми, больше пользы Родине ты принесешь, если не будешь горячиться и впадать в гребаную депрессию. Поверь, ты не успеешь и глазом моргнуть, как снова окажешься в деле. Я уже связался с нашими людьми на Кубе. Через пару дней ты получишь вместо гидрокостюма легкий водолазный скафандр. Будешь, как лучший парень земли в новом прикиде по глубинам и пучинам рассекать. А в скафандре уж точно никакие морские скоты тебя не сумеют достать!
Ознакомительная версия.
