«Бзик это, ваше благородие. Ну, посуди сам: океан до небес, небо без краёв и вонь планктона? Абсурд, батенька, мда. Застоялся, что коняга в стойле».
— But I didn't think about anything
But I didn't think about anything
I only smoked a tube
With bitter Turkish tobacco, — с бака доносился под гитарный перезвон голос Морозова.
— Командир! — Носорог с черной косынкой на могучей шеи подошёл вразвалочку. — Из бухты вышли. Открываем симпозиум или …?
— Открываем, — вздохнул подполковник, с сожалением отрываясь от созерцания волн. — Чего уж там. Свистать всех наверх.
— И, Мигеля?
— Куда ж мы без Кубы?
— С превеликим удовольствием, — на борт баркаса наскочила волна, оросив Николая пригоршней соленых брызг. Тот даже глазом не моргнул. — Свистать всех наверх! Салажня становись по левому борту, господ старослужащих просим на правую. Марш-марш!
— Отставить построение! — Кайда вставил ступни в резиновые сланцы и двинулся в тень от рубки. — Мы же не милитаристы какие-то, а натуральный мирняк, типа. Скинулись по грошику по морю-океану прошвырнуться. Мигель, добрейшей души человек, отважный мореход сжалился над нищебродами. Кстати, месье Андрэ, вы что там музицировали? Что-то знакомое до слез.
— Герр учитель! — часто-часто заморгал Чупа-Чупс, изобразив школярское послушание на лице. — Песенка гусара, только лишь.
— Когда мы были на войне. Там каждый думал о своей любимой или о жене …
— Точно! — Александр передвинул раскладной стул поглубже в тень. — Сидайте, хлопчики поближе.
— Намечается профсоюзное собрание ликеро-водочного завода? — Капа попытался повторить интонацию Жванецкого.
— Почти, — дождавшись, когда офицеры, используя подручные предметы, разместились полукругом, подполковник продолжил. — Предстоит нетривиальная операция против главного супостата.
— Тю, — Лях, на восточный манер, сидевший прямо на тиковых досках палубы, разочаровано присвистнул. — Подумаешь, янки. Плавали, знаем.
— Для молодых и горячих разжевываю пожиже, — Кайда недовольно сдвинул брови к переносице. — Работать предстоит на территории противника.
— В Штатах? — прищурился Шопен, оседлавший верхом бухту каната, что домашним пуфиком, покоилась у борта.
— Да. Виргинские острова хоть формально считаются неинкорпорированной территорией США, но суть дела не меняет. Со всеми вытекающими.
— В архипелаге несколько островов. Где конкретно? — поёрзал на пластиковой табуретке Еремеев.
— Санта-Крус.
— Райское местечко. Как-то в глянцевом журнале фотки попадались, — протянул Чупа-Чупс. — Пляжи, пальмы, креолки, яхты. Даже крепость имеется.
— Ну, положим, на крепость нам наплевать, — пожевал губами подполковник. — А, вот, яхты, бухты и аэропорт …
— Я размечтался, крепостец штурманем, — улыбнулся Капелев, в позе йоги давя пятую точку рядышком с Ляхом.
— Считай угадал. Прямо сейчас и рванем. Мигель баркас подведет правым бортом и дунем гороховой шрапнелью по развалинам крепости. Её, старушку, ещё во времена пиратов слепили, развалиться вдоль и поперек после первого залпа, — подмигнул Кайда кубинцу. — Потом десант. С пальбой, свистом. Про «ура» не забудем. Повеселим провинцию.
Офицеры переглянулись, пряча улыбки.
— Флотских завсегда тянет на эпатаж, — с видом доктора по душевным болезням грустно констатировал Носорог, глядя на Капу. Тут уж все захохотали не таясь.
— А, отчасти старшой-то угадал. Штурм возможен. Не ветхозаветные бастионы, конечно, но полицейское управление на шпагу взять.
— Прикольно! — опешил Морозов. — А, на кой нам сдались копы?
Остров выскочил, что помойный кот из-за контейнера общественной помойки. Только что бирюзой отливал океан, радуя глаз и умиляя души, ан нет. Вот она, полоска суши, словно Бог обронил походя, а подбирать поленился или недосуг.
Кайда, ухмыльнувшись собственным мыслям, отвернулся от аквариумного стекла иллюминатора. Самолет, усмиряя турбины, плавно сползал, протыкая вату облаков. Пассажиры, в предвкушении скорой посадки, оживились. Морозов и тот взял паузу в попытке безнадежного флирта с бортпроводницей. Хотя, пардон, в здешних широтах нет таковых, кругом стюардессы да стюарды.
Зной ошпарил, едва они оказались на стальной площадке трапа. Воздух вибрировал над взлетно-посадочной полосой, ломая очертание самолетов; диспетчерская вышка чудилась пизанской башней, а в недальнем заливе Маннинга контуры кораблей растеклись безобразными кляксами.
— Марево, — сквозь зубы выдохнул Чупа-Чупс, когда Александр, обогнал его, торопясь в здание аэропорта. Внутри кондиционеры трудились с азартом папы Карло, когда тот выстрагивал из полена будущее чадо. Так прокомментировал блаженную прохладу Андрей, будоража соседний писсуар могучей струей лимонного цвета. В ватерклозете других нуждающихся не имелось, и подполковник, занятый аналогичной процедурой, поинтересовался, каким пойлом угощали на борту, дабы получить столь колоритный оттенок на выходе. На английском, само собой. Морозов, продемонстрировав все тридцать два, захохотал, разгоняя эхо.
— Сворачивай пискоструй и догоняй, — еле слышно буркнул Кайда, на баскетбольный манер закидывая скомканную салфетку в мусорную корзину. — Труба зовёт!
Они сидели на нагретых камнях, толи прихотью природы, а скорее по капризу таинственных дизайнеров от ландшафта, сложенных хаотичным амфитеатром, заняв половину двора крепости. От былых бастионов осталось пара изъеденных кариесом времен башен, кусок стены, обвитый диким виноградом, да мощенный булыжником плац. Кстати, на смотровой площадке ближней башенки, бдил Чупа-Чупс, прикидываясь будто млеет от вечной игры океана. В каком-то смысле так и было, однако прагматизм порой присутствует и в том, о чем не подумаешь.
— Пойду на шухере постаю, — пять минут назад скучным тоном сообщил он, едва Мишкин возник в распахнутых воротах полуразрушенной фортификации.
— Ага, — Александр вверх пихнул пальцем козырек бейсболки. — Пробздитесь, юноша. А, то всё кабинет, кабинет.
— Всё-таки «мертвый сезон» в нашем деле штука полезная, — со своего места Кайда просматривал цитадель полностью. — Туристический штиль, благодать. Любую наружку за версту видать, что блоху на коленке. А, направленные микрофоны шум прибоя и бриз подавят надежнее любой РЭБ.
— Зависаем тут, как три тополя на Плющихе, — кисло ухмыльнулся полковник. — Ладно, если за педиков примут, а если бдительная старушня копам стуканет?
— Не, лучше в «голубых» пусть числят, — рассмеялся Александр. — Чем в шпиёнах. Хотя … Эх, на какие только жертвы за ради службы не пойдешь.
— Теперь о жертвах. Возможных. Не наврал, однако, Алексис, — Валентин смешно задергал носом и, часто заморгав, чихнул. Мощно так. Выходные отверстия прикрыть успел. Не накрахмаленным платочком с вензелем, но широкой ладонью пахаря-одиночки. — Здание полицейского управления в два этажа плюс подвал и нам, как поётся
