сражаемся и это мне никогда не было понятным: делить территорию между собой, хотя эти территории не принадлежат нам. Они принадлежат нашей планете. Нашему миру. Земле.
И последнее время я не могу понять лишь одного. Я не могу понять другого человека.
Когда-то помню, всё было совсем иначе. Я был беззаботным парнем, не имеющим проблем. Я никогда не замечал того, что приносило мне боль и страдания, хотя такого было вполне достаточно, чтобы сойти с ума. На многие вещи я закрвал глаза, хотя они мучили мою душу, терзали сердце и уничтожали тот, так называемый позитив, ту доброту, всё то, что требовалось от меня другим людям. Не сразу, а постепенно. Долго и мучительно. Словно нефтяная плёнка на водной поверхности: собрать возможно, но, увы, довольно трудно.
Всё это покидало меня возможно ещё тогда, просто я не понимал этого. Не замечал за собой полностью глупых поступков, несущих за собой дурные последствия. Всё то, что нужно было мне самому, всё то, что было единственной причиной моей бурной оживлённости покидало меня, уничтожалось, создавая тонкую плёнку иллюзий, загромождающих взор на мир.
Предательство. Неоценённость ситуации. Я про себя? И про себя тоже!
Сколько раз, за такой короткий срок жизни, по сравнению с теми годами прошлого, что уже давно прошли и канули в лету, сколько раз я совершал поступки, которые не следовало вообще делать! Был ли я на эмоциях? Честно говоря – уже не помню. В моих мыслях лишь главные отрывки всего, что действительно было. И мне кажется, что всё это останется в моей душе до скончания дней моих. Как бы не было грустно от правды – истина, она и есть истина.
Я действительно не чувствовал этого. Оно было скрыто с глаз моих. Та самая истина, что в глубине души, но сокрыта она была даже от владельца души. Возможно я не прав, но истинность поведения и отношения к жизни я видел. У владельца таких, неких "подпунктов" я не приметил, потому что сам тогда ещё был в порядке, хоть и пережил небольшую депрессию.
Так оно и свершилось! Именно так – чего я боялся с самого начала. С начала застройки новой, казалось бы жизни.
Как после этого доверять людям?
Те огрызки, то бремя, что я нёс на себе три месяца… За что мне такая боль? В промежутке между существующей болью и пленки иллюзий. Зачем? Для чего всё это было нужно?
Каждый справляется сам. Один за всех, но сам за себя. Несомненно – все чувствуют боль от этого, но вот справляется с ней каждый по своему. Думаю, что судить владельца души нельзя, иначе получится, что я такая же мразь.
Это больно. Кто-то не поймёт, а до кого-то просто не дойдёт. Все мы разные.
Но часть меня…
Оказалась сломленной.
И это было почти гранью.
Гранью упадка.
Спасибо братьям, даже тому, отстранённому от всех. Они не дали мне упасть в пропасть забытья. Не дали сорваться. Не дали сойти с ума.
Но мою душу они починить не смогли.
Она к тому времени почти самоизлечилась, но братьев было недостаточно.
Переломный момент должен был наступить, я всегда это знал и немного понимал. Но вот когда именно…
Ну, вот он и наступил. Опираясь на боль, я всё равно двигался вперёд. Я действительно имел надежды на то, что нужен кому-то, что тот мой позитив, та моя "личность" еще не умерла до конца. Я должен был что-нибудь чувствовать. Должен был. Хоть что-нибудь. Но почему этого не происходило? Почему я видел только пустоту внутри себя? Пустоту, которую нельзя было заполнить. Ничем. Ни жизненными прилагательными, ни местоимениями. Ничем. Даже пробелами.
Но… Не знаю. Меня переполняли собственные переживания, что всё то, что я имею обернётся крахом. Когда-нибудь. Наверно я должен был что-нибудь предпринять, но…
Я высох после предательства.
И думаю, что меня уже ничем не оживить.
Я уже давно Dead Inside (мёртв внутри).
И нужно было сделать это. Нужно. Обязательно. Я выполнил, и получил утешительный ответ, но не искренний.
Незадолго до этого, я уже понял, что владельцу этой души не нужно моё присутствие в жизни.
Тогда я окончательно сломался.
И понял, что никому не нужен.
А вокруг – лишь пустота…
Время шло. Мне становилось всё хуже. Жизнь превратилась в сплошной туман. Всё вокруг меня покрыло пеленой безумия. Я убедился в своём утверждении, что я никому не нужен. Пункт за пунктом. Боль за болью. Страдание за страданием. Всё это возможно было жертвой во благо. Либо моё наказание. Наказание за то, что я не такой, каким должен быть в глазах других людей. Может я действительно неправильный? Вряд ли я чего-нибудь добьюсь, с такими-то темпами.
Боль. Боль. Боль. Больбольбольболь.
Кругом я слышу только это слово. Боль.
То, что я чувствую.
То, что меня уничтожает.
Я всё давно записал. Изложил в своих книгах себя.
Не до конца, но малая часть меня там присутствует.
Я – никто.
Я никому не нужен.
Больбольбольбольбольболь.
Самоотвержение.
Больбольболь.
Никогда…
Эмоциональная истощённость
Книги стали заметными. Один человек прочитал их.
Абсолютно все.
Первый и единственный, кто это сделал.
Без наплевательского отношения.
С благодарностью. Слезами. Добротой.
ТЕПЛОМ.
Судьбы постепенно переплетались. Всё из-за моих рваных книг.
Но нужен ли я кому-то?
Вряд ли.
Перенесемся в настоящее время. Я почти излечился. Почти. Однако, некая тревога на душе осталась.
Обратно в прошлое.
Всё-таки пересеклись судьбы. Но я был сломан, поэтому ничего не мог сделать.
Я просто наблюдал.
Ведь от одного взгляда на неё вполне хватало для того, чтобы на душе стало легче…
Через определённый промежуток времени я всё-таки открылся.
Не потому что излечился.
Я хотел этого сам, при определённых обстоятельствах.
Но самая главная причина была в том, что я не смог удержаться перед её чарами, которые так и говорили мне. – «Давай, доверься мне. Ты ведь сам хочешь этого?»
– «Да, хочу!» – подумал я. – «Но я боюсь провала, потому что тогда, я сломаюсь ещё больше».
– Чего такой хмурый? Сейчас разговорим тебя. – улыбнулась она, разорвав все мои мысли.
Прошёл день. Потом два. А с самого начала – почти 3 месяца.
И я действительно открылся.
И мне стало немного легче.
Всё то, что двигало мною. Всегда.
