мне известно, много молодых людей от природы могут отлично владеть печатным шрифтом. Кто-то из них занимался в детских кружках с техническим уклоном и тому подобное, — продолжал Серж. — Но опыт мне подсказывает, что твой клиент, вероятно, имел или имеет отношение к чертежам, механике или математике, а скорее ко всему сразу. Да, он не художник, а подмастерье. Если посмотреть старинные рукописные книги, тот там за каждой буквой кроется не пустота, а живой человек, и при большом желании его можно увидеть.
«Мне бы такое видение», — подумал Андрей и осторожно предложил:
— Я оставлю тебе фотографию. Может, вторичный анализ еще что-нибудь покажет.
— Без вопросов. Я, конечно, не психолог, но думаю, кое-что тебе может помочь. Следует иметь в виду, что ребята с аналогичными наклонностями могут оставлять личные «метки» в виде рисунков или особых знаков. Натуральную свастику «панки» или их подражатели вряд ли рискнут публично мазюкать. Но руки у этого парня чешутся, и что-то царапать он должен. Другое дело — как интерпретировать продукты его искусства… Но это уже ваши проблемы. Думайте, просчитывайте. Почерк у вас в руках, а это хоть и слабая, но надежда обнаружить за забором каракулей живого человека. А пока, еще по чашечке кофе?
— С удовольствием, — улыбнулся Андрей. — За таким ароматом можно встречаться бесконечно. Но, пожалуйста, будь поближе к телефону, это просто необходимо.
— Понимаю, — вздохнул Серж. — Но, к сожалению, с мольбертом его не возьмешь.
Итоговое совещание, назначенное на вечер, было перенесено Давлетовым на следующий день. Это позволяло Аркадову, после содержательной беседы с Маринистом, привести в порядок материалы дела и наметить новый вектор поиска. Особое внимание он уделил детализации схем студенческого городка и прилегающей к нему территории. Однако чисто логически — выверенной линии не просматривалось. Альтернативными были две точки проявления, в любой из них аноним мог оказаться чисто случайно. В настоящий момент просматривались лишь общие характеристики.
Информация к облику анонима:
Молодой человек в возрасте от 14 до 25 лет. Рост чуть выше среднего. Возможно, проживает в районе студенческого городка; обучался или обучается в одном из учебных заведений с техническим уклоном; наличие связей в районе негативных проявлений или находился в местах учинения надписей случайно.
Наклонности: наглядно-оформительская деятельность на уровне молодежных общественных организаций.
Мотивы поступка: месть за отчисление из учебного заведения, самоутверждение среди сверстников, неадекватная реакция на жизненные проблемы, в том числе личного характера.
Социально политическая направленность: негативное отношение к общественно-политическому строю.
Знаком с лицами, увлекающимися фашистской атрибутикой или т. н. «панками». Может состоять на учете в милиции. Не исключено психическое заболевание.
Таким образом Андрею предстояла объемная и до боли знакомая проверочная работа. Ситуация могла измениться в любую минуту и проработанный накануне материал резко сузить или расширить круг подозреваемых.
План дополнительных мероприятий был утвержден. Аркадов понимал, что вскоре основная тяжесть работы ляжет на его плечи, но он был благодарен коллегам, которые постарались в полном объеме собрать базовый материал. В наличии имелись готовые к обработке списки учащихся, отчисленных из учебных заведений, имевших конфликты с преподавателями, состоящих на учете в ИДН и психоневрологическом диспансере.
Завершая совещание, Давлетов протянул папку с документами Аркадову:
— Возьмите материалы опроса водителей троллейбусов. Это может стать источником дополнительной информации.
Неожиданно ожил телефон внутренней связи. После краткого разговора Давлетов жестом попросил Андрея задержаться.
— Есть неплохие новости, — сказал он более бодрым, чем обычно голосом. — Сейчас звонил руководитель оперативно-технического подразделения. Они подготовили материалы по результатам исследования красителя, который использовал аноним. Оказалось, что он содержит вещества, входящие в состав так называемого стеклографа, предназначенного для графических работ на стеклянных поверхностях. Далее выяснили, что наборы таких цветных стержней имеются в учебных заведениях, а также в свободной продаже. Для начала, думаю, совсем неплохо. Как думаешь, Андрей? Впрочем, поговорим об этом позже. Да… чуть не забыл, тебя ждут в Совете ветеранов.
Несмотря на занятость, Андрей всегда помнил о поручениях, связанных с подготовкой к празднованию Дня Победы. В данный момент он терялся в догадках о цели приглашения. Зайдя в кабинет, увидел, что идет заседание Совета, и его приглашение было отнюдь не случайным.
— Андрей Петрович, проходите и присаживайтесь, — председатель Совета приветливо взмахнул рукой. — Мы очень довольны вашей постоянной помощью, но у нас имеется другой вопрос, скорее просьба, которую озвучит наш старейший ветеран, участник Отечественной войны Виктор Николаевич.
Аркадов повернулся к этому уважаемому человеку, который, несмотря на преклонный возраст, отличался необычной энергией и ясностью ума.
— Андрей Петрович, — обратился он к Андрею. — Нам стало известно о крайне негативных проявлениях в городе. Я думаю, что эта идеологическая диверсия оскорбляет в первую очередь нас, участников войны. Поэтому, несмотря на ваши служебные обязанности по розыску, мы, ветераны, лично просим сделать все возможное для установления личности этого негодяя.
Аркадову, не очень готовому к такому обращению, стало неловко, и он смог только произнести:
— Мы делаем все возможное, поверьте…
Выходя из кабинета, Андрей не столько услышал, сколько почувствовал последние слова ветерана: «Найди его, сынок!..»
Близился вечер. Андрей заглянул в кабинет к Мерканову, где ребята заваривали «общественный» чай.
— Присоединиться можно?
— Что, тяжеловато? Думаете, поможет наша счастливая посуда? — с некоторой иронией спросил Сафронов, протягивая Андрею пакетик с чаем. — Но, с другой стороны, кто знает. Традиция нередко выручает.
Отхлебнув горячего чая и не дожидаясь лишних вопросов, Андрей подробно рассказал о недавней встрече с ветеранами управления. В кабинете неожиданно повисла непривычная тишина. Реакция коллег тронула Андрея до глубины души и, поблагодарив за сочувствие, он устало вернулся к себе.
Разработка почерка анонима подходила к завершению.
Аркадов всегда уделял этому процессу особое внимание. Уже на этом этапе он пытался разгадать особенности своего заочного противника. Графика любого письма таила для него особую магию, которая притягивала, волновала и затягивала в водоворот неизвестности, но при этом обладала скрытой информацией, понятной только специалисту.
Очередной день прошел насыщенно, однако реальные результаты пока не просматривались. Аркадов закрыл дверь кабинета и уже собирался провернуть ключ, но внезапно раздался требовательный звонок телефона.
Дежурный по управлению доложил, что позвонили из опорного пункта милиции и сообщили, что во время патрулирования один из дружинников в тамбуре при входе в женское общежитие технологического техникума обнаружил нарисованные свастики, имеющие сходство с теми, которые проходили по ориентировке. Руководству управления доложено, машина ждет внизу.
Аркадов быстро взглянул на схему студгородка и постарался определить местонахождение указанного здания. Следуя по коридору, он заглянул в кабинет, где Кравцов изучал приказы, и тихо отдал команду:
— Подъем! Главному хранителю вещдоков две минуты на сборы.
