— Да, — буркнул Лайонс.
— О'кей, тогда хотя бы слегка намекните. Вполне вероятно, что я смогу в знак признательности также сообщить вам что-то очень важное.
Во взгляде полицейского отражались напряженная работа мысли и осторожность.
— Идите к черту, Мак.
— Но у меня действительно есть интересная информация.
На этот раз Лайонс тяжело вздохнул и... уступил.
— О'кей. Все начинается в Лас-Вегасе. Тут мозговой центр всей системы. Это вам о чем-нибудь говорит?
— Конечно. Но, тем не менее, я хотел бы знать суть всей аферы.
— Попробуйте сначала заинтересовать меня своей информацией, — предложил Лайонс.
— Мозговой центр Лас-Вегаса — «Голд Дастер», — произнес Болан.
— Потому-то мне чуть не переломали там все кости, — заметил Лайонс.
— Но тело монстра находится где-то в другом месте, создается очень тревожная ситуация.
Лайонс клюнул на приманку, и мышеловка захлопнулась.
— О чем идет речь? — жадно спросил он.
— Какова суть аферы? — тут же последовал встречный вопрос.
— Нет, ну каков паразит! — воскликнул Лайонс и рассмеялся.
— Так мы играем в нашу игру или нет?
— Китайская Народная Республика, — лаконично ответил Лайонс.
— Что?
— Представь себе. Славная добыча для мафии, верно? По нашим сведениям, между ними установились очень тесные контакты, ведутся всевозможные обмены.
— Чем?
— Всем, чем угодно. Это самый большой в мире тайный рынок.
— Логично, — сказал Болан.
— Ты о чем?
— О втором мозговом центре. В трех шагах от Гаваны.
— Майами? — с беспокойством спросил полицейский.
Болан покачал головой.
— Нет. Но Майами, несомненно, тоже занимает свое место в общей схеме. Насколько мне стало известно, первым звеном в цепи является Сан-Хуан. Мафиози называют систему карибской каруселью.
Лайонс некоторое время молча обдумывал полученную информацию, потом спросил:
— Это точно?
— Исповедь умирающего или приговоренного к смерти, — пожал плечами Болан. — Все это рассказал Вито, а он действительно думал, что получит пулю в лоб.
— В такой ситуации можно наплести все, что угодно, Мак.
— К Вито это не относится. Он ведь был убежден, что мне тоже крышка. Похоже на партию в покер. Нет, думаю, что он сказал мне правду.
— Как бы то ни было, тут есть логика, — задумчиво сказал полицейский. — Ну, хватит. Проваливай, Мак. Я очень устал.
— Еще один момент. Очень уж велико расстояние от Пекина до Томми Андерса. Какая связь существует между ними?
Лайонс устал и отвечал тихим монотонным голосом.
— Вряд ли можно было найти лучшее средство, чтобы войти в контакт с мафией. У Андерса возникли серьезные неприятности, и это беспокоит меня. Он отличный парень, и смелости ему не занимать. Мне бы очень не хотелось, чтобы он пострадал из-за этой операции. Я хочу сказать...
— Вы хотите сказать, что воспользовались им, а теперь испытываете угрызения совести.
Лайонс пожал плечами.
— Кто не рискует — не выигрывает, Мак. Но это еще не все. Шоу-бизнес — только первый этап мощного наступления мафии. Синдикат планирует взять под контроль Голливуд. Киношники считают, что переживают трудные времена, но они никогда еще не имели дел с мафией.
— Какая тут связь с каруселью?
Лайонс нахмурился.
— Самая прямая. Производство кинофильмов — гигантский прибыльный бизнес. Кинопрокат приносит еще большие барыши. Если мафия подомнет под себя кинематограф, она получит монопольное право на торговлю мороженым в зале, производство кинооборудования, «сливки» с кассовых сборов, платные услуги кинодив.
— Какой же приманкой они пользуются? — вслух задал себе вопрос Болан.
— Лучшей из всех, что есть, — деньгами. Когда в обороте больше нет легальной наличности, правят бал подпольные деньги. Тот, в чьих руках кубышка, держит под контролем рынок. Точно так же обстоят дела и в других сфеpax деятельности.
— Но должно же у них быть что-то общее.
— Естественно, — ответил Лайонс. — Вам ведь знакомы методы мафии. Они всегда все между собой делят. Одно семейство занимается шоу-бизнесом, другое — наркотиками, третье — контрабандой... И вот вы сообщаете, что нечто подобное происходит сейчас в Гаване. Это может означать все, что угодно, вплоть до продажи атомных секретов в борделях Гуантанамо.
— Или новый Лас-Вегас, — сказал Болан.
— Вполне возможно. В странах Карибского бассейна действует уже немало казино.
— А здесь работать становится все труднее и труднее. Для мафии, я имею в виду. Как по-вашему, сколько агентов ФБР среди девочек из шоу-группы и крупье?
Лайонс хмыкнул.
— Стало быть, вы заметили?
— Это бросается в глаза. И не думайте, что мафия слепа, Лайонс. Когда для нее наступают тяжелые времена, она просто-напросто перебирается на новое место. Если она не может купить то, что хочет, или не в состоянии уничтожить своего противника, она уходит. Вито сказал, что в течение одного года перевел в Сан-Хуан шестнадцать миллионов долларов. И это только с одного казино.
— Даже наш самый знаменитый миллиардер недавно выехал из Лас-Вегаса, — задумчиво произнес Лайонс.
Брови Болана сошлись на переносице.
— Постойте, я что-то не слышал, чтобы...
— Нет, я не это имел в виду. Просто, оставаясь в компании с проигравшими, миллиарды не заработаешь. Возможно, он знает нечто такое, о чем мы пока не догадываемся.
— Что, звезда Вегаса закатывается?
— Может быть, — вздохнул Лайонс. — Ну, довольно! Оставьте меня в покое. У меня уже глаза закрываются. Вы слышали, что сказала медсестра? Меня нельзя волновать.
Болан в ответ улыбнулся.
— Ладно, загорайте пока здесь и ни о чем не беспокойтесь. А я попробую поиграть в полицейского.
— Прислушайтесь к моему совету, Мак, не вмешивайтесь в это дело. ФБР очень серьезно занимается им. Вспомните, что я говорил вам про Броньолу. В Вегасе ситуация будет еще жестче. ФБР не потерпит вашего вмешательства.
— Я им не конкурент, — заметил Болан, — но и в «421» я тоже не играю. Я рад любой помощи, которую могу получить. Я уничтожу этот город, Лайонс.
— Оставьте. Вы и так уже наломали немало дров. Уезжайте отсюда, пока еще есть время.
— Слишком поздно, — ответил Болан. — Если верить словам Вито, то у меня осталось лишь одно средство, чтобы выйти живым из этой истории, — начать наступление первым. — Он улыбнулся. — Вы знаете, что он повсюду установил микрофоны, даже у себя дома?
Лайонс тоже улыбнулся.
— Здесь никто никому не доверяет. И я понял, что для этого есть все основания.
— Ну ладно, я им займусь.
— Хотите прочистить им уши?
— Возможно.
— Только, ради Бога, будьте осторожны, — умоляюще попросил полицейский.
— Как всегда, — заверил его Болан.
Он вышел из комнаты, поблагодарил медсестру и, бесшумно притворив за собой дверь, исчез в ночной темноте. Времени оставалось мало — уже близился рассвет, а Болану предстояло еще кое-что сделать.
Палач торопился на свидание с компанией Талиферо.
Болан был не только снайпером. Еще во Вьетнаме он овладел ремеслом оружейника и получил обширные и глубокие знания в сфере стрелкового вооружения. Естественно, что в ходе своих головокружительных операций он собрал настоящий арсенал, который перевозил в бронированном фургоне. У него имелись практически все виды наступательного стрелкового оружия, какое только можно было купить на черном рынке.
Однако из всего многообразия смертоносных игрушек для взрослых дядей Мак особенно выделял карабин «уэзерби» Mk.V, который он пристрелял и отрегулировал для собственных нужд. И хотя это оружие было широко распространенным, имелось в свободной продаже и купить его не составляло труда, Болан очень дорожил им как трофеем, захваченным в Лондоне, и с большим трудом привезенным в Штаты.
Большой знаток оружия, Мак влюбился в «уэзерби» — карабин с рычажной системой перезарядки — с первого взгляда. Утяжеленные пули «магнум 460» он посылал на тысячу метров с убойной силой свыше двух тонн. Попадание такой пули в голову человека с расстояния пятьсот метров приводило к однозначному итогу: от несчастного оставался жуткий обезглавленный обрубок.
Однако вовсе не расстояние до цели беспокоило Болана. Основная проблема заключалась в освещении. Телескопический прицел окажется бесполезным, если солнце в нужный момент не покажется над горизонтом. Если самолет приземлится до рассвета, Болану придется отступить не солоно хлебавши. Кроме того, он не мог позволить себе работать вблизи цели, так как в этом случае все пути отступления были бы отрезаны.
Но Мак точно знал, где приземлится самолет. Частный лайнер никогда не зарулит в ангар авиакомпании. Скорее всего, он остановится там, где пассажиры смогут без задержек пересесть в ожидающие их лимузины — стандартный прием мафиози. Длинную вереницу восьмиместных машин, которые использовались в Организации для перевозки «солдат», Болан без труда засек в самом конце посадочной полосы — в двухстах метрах от бетонного забора, рядом со служебным ангаром. Тут же, только с другой стороны забора, Болан спрятал в густом кустарнике свой боевой фургон.
