– Чего по существу предлагаешь? – спросил наконец Дмитрий Львович, не слишком любезно глядя на Гостя глубоко посаженными проницательными глазами.
– Не надо трогать Феоктистова, – ответил Гость.
– Каким образом ты его изолируешь?
– Я сделаю так, что он не помешает проведению акции. Будь уверен, Митя...
Гладий терпеть не мог такого обращения. Митей его называла только супруга.
– Значит, предлагаешь разделение труда, – констатировал Дмитрий Львович.
– Так точно, – ответил Гость. – Я беру на себя нашего Ротмистра, а уж вы беритесь за женщину. Тюрину Елену Григорьевну. Сейчас они вместе, и моя задача разлучить их. Я это сделаю к завтрашнему утру.
Гость был уже в курсе, что Тюрина Е. Г. никак не могла быть случайной попутчицей. Собрать данные о бывшем охотоведе для Гостя не составило труда. Гладий не стал передавать Гостю в деталях подробности инцидента у подъезда, но фээсбэшник и так представлял себе, чем окончилась попытка захвата Феоктистова.
– Хорошо, – ответил Гладий-Гиммлер, быстро пробежав глазами переданное Гостем досье.
Почти точно такое же он полчаса назад получил по шифрованной спецсвязи от Дранковского.
– Акция, Дмитрий Львович, это, как говорится, НАШЕ ВСЁ, – произнес на прощание Гость. – Главным образом – для вас. Ведь вам отведена центральная роль... На всякий случай сверлите дырку для звезды.
Выпроводив Гостя, генерал вызвал из соседнего помещения истомившегося в ожидании своей участи «старшего».
– Вот, – протянул генерал досье на Тюрину.
Старший ознакомился быстро, «споткнулся» лишь в самом конце, где указывалось умение Е. Тюриной обращаться с боевым арбалетом.
– Выходит, это она прикрывала Феоктистова? – дернув всем лицом, спросил генерала подчиненный.
– Да. Это очень опасная штучка. Нам велено захватить ее живой, но я думаю, что лучшее решение – зеро.
Старший понимающе кивнул. «Зеро» на сленге Гиммлера означало, что тот, в чей адрес было сказано это слово, должен был исчезнуть, стать «нулевым объектом».
– В крайнем случае найдем замену, – позволил себе легкую усмешку генерал. – У меня есть одна смышленая чмуть[7] . Много общего во внешности, – Гиммлер кивнул на фотографию. – Загримируем, проведем оперативную игру.
Генерал еще с лейтенантских пор был способен к принятию быстрых волевых решений.
– Действуй, Спец, – кивнул Гиммлер приободрившемуся подчиненному. – И постарайся больше не огорчать меня.
Огорчать генерала Спецу больше не хотелось. Казалось бы, что сложного в том, чтобы нейтрализовать какую-то светловолосую бабенку ростом в 165—168 см?! Однако именно она стреляла из арбалета сегодня в него, Спеца. Гиммлер прав, сто раз прав. Ее надо валить. Однако самому соваться в это дело больше не хотелось. Брать на себя трупы Спец обыкновения не имел. Свое короткое «оперативное прозвище» этот сорокалетний мент получил не за просто так. Еще недавно Спец был старшим офицером милицейского спецназа, СОБРа, но был уволен за превышение полномочий и откровенное мародерство в Чечне. Теперь он возглавлял личную охрану Гиммлера. Точнее, не столько охрану, сколько особое подразделение для деликатных задач. Он был хорошим профи в области костоломных дел, умом не блистал, но прекрасно ориентировался в выборе сильной стороны. Поэтому Гиммлеру он был предан безоговорочно.
Не прошло и двух часов, как Спец и еще пятеро подчиненных ему бойцов, экипировавшись в собровский камуфляж, нанесли визит в один из частных домов по Волоколамскому направлению.
– Всем лежать! Работает СОБР!
С привычным боевым кличем Спец и его подчиненные вынесли тяжелую дверь и вломились внутрь двухэтажной постройки. Трем находящимся внутри молодым мужчинам пришлось несладко. В подобных мероприятиях опыт у Спеца был немалый. Не прошло и минуты, как все трое, включая хозяина, были уложены лицом в пол. Спец встал рядом с тем, кто был хозяином дома, уперев свой тяжелый спецназовский ботинок прямо в хозяйскую физиономию.
– Здорово, Фадей, – произнес как ни в чем не бывало Спец.
– Что за беспредел, командир? – недоумевающе выдавил из себя обездвиженный Фадей.
– Таких слов, Фадей, я не люблю, – Спец слегка ткнул Фадея ботинком в переносицу. – Прошел слух, что ты тут наладил оружейный бизнес. Точнее – продажу гранатометов. Так, Фадей?!
– Фуфло, – ответил тот, чуть не сорвавшись на визг. – Ты же знаешь мою специализацию. Неужто мой «герыч»[8] тебе поперек горла встал?! Так вызвал бы по-доброму, обсудили бы...
– По-доброму, – усмехнулся Спец.
Фадей и двое его соратников имели вид больших бочонков, неохватных и в талии, и в плечах. Плюс татуировки и шесть судимостей на троих. С такими было что обсуждать по-доброму.
– Ты изменил специализацию, Фадей, – назидательным голосом произнес Спец, – «герыч» – это твой вчерашний день. Теперь ты торгуешь тяжелыми реактивными гранатометами. Сейчас сюда придут понятые, и мы изымем у тебя парочку. Так ведь?
Фадей тяжело засипел, не торопясь с ответом. Разумеется, сейчас придут понятые. Из агентуры Спеца, такие что угодно подпишут. Впрочем, для правдоподобия Спец наверняка пару шайтан-труб приготовил.
– Чего от меня надо? – спросил в открытую Фадей.
Спец помолчал, затем жестом велел своим бойцам расковать Фадея. Двух остальных пинками загнали в соседнюю комнату и заперли дверь.
– Так бы и начал... – потирая запястья, сипло произнес Фадей, возвращаясь к столу.
– Как начал, неважно, – отозвался Спец, усаживаясь напротив Фадея, – важно, как ты за-кончишь, – почти по складам произнес мент. – Дело серьезное, Фадей. Или-или, сам понимаешь.
– Коньяк или водку? – кивнув на стоявшие в буфете емкости, спросил Фадей.
– Ни то, ни другое. И ты вечером чтобы трезвый был. На, любуйся...
Спец протянул Фадею две фотографии Лены Тюриной и ее подробное описание.
– И чего? – спросил Фадей, изучив предложенное.
– Мы ее отыскиваем, а ты... Одним словом – зеро.
Это словечко было понятно не только генералу Гладию, но и его многочисленной агентуре, которую он приобрел за время службы в Управлении по борьбе с оргпреступностью. Спец, ни слова не говоря, протянул Фадею две пачки с долларами.
– Это аванс, – пояснил Спец.
– Сымитировать ограбление или... сто тридцать первую[9] ? – спросил Фадей, бережно убирая деньги во внутренний карман.
– По обстановке. Один не суйся, эта девочка с норовом, предупреждаю заранее. Возьми с собой ребятишек покрепче. Вот это что за молодняк? – кивнул Спец на дверь, за которой находились двое Фадеевских соратников.
– Гутенок и Клям. Отморозки, по две ходки у каждого. Грабежи, нанесение тяжких телесных. У Гутенка изнасилование... Почему столько кипижа[10] вокруг одной девки? – не удержался-таки от вопроса Фадей.
– Ох, Фадей... – укоризненно улыбаясь, проговорил Спец. – Мне все же кажется, что пара гранатометов лежат в твоем буфете... Повтори, что сейчас должен делать?
– Трезветь, – ответил Фадей. – И ждать вашего звонка.
Место, куда привез Лену подполковник, и в самом деле оказалось тихим и уютным. Небольшой одноэтажный загородный домик, не сразу различимый в густой листве деревьев. Обстановка внутри домика была скромной, но при этом добротной. Имелся даже музыкальный центр и телевизор с видеомагнитофоном.
– Ты заранее готовился перейти на нелегальное положение? – спросила, оценив обитель подполковника, Лена.
– Не одна ты такая умная, – ответил Валерий.
Лена продолжала разглядывать скромный интерьер двух комнат и коридора. Сейчас она совсем не походила на бойца спецподразделения. Лена казалась сейчас обычной молодой женщиной, с любопытством осматривающей жилище мужчины, пригласившего ее в гости.
– Ты в школьные годы? – спросила она, указывая на висящую на стене черно-белую фотографию симпатичного, очень молодого человека с офицерской прической, почти точь-в-точь, как у нынешнего Феоктистова. Только без седины.
– Нет, – немного засмущавшись, ответил Валерий, – это Лео Коттке. Гитарист, и очень хороший. У меня три его компакт-диска. Правда, не здесь, а дома.
Рядом с фотографией Лео Коттке висел еще один портрет. Чуть меньшего размера. На нем был изображен мужчина лет сорока. Не сказать что красавец, но с яркой, не банальной внешностью, почти гипнотизирующим взглядом светлых проницательных глаз.
– Это тоже гитарист? – поинтересовалась Лена.
– Это Чарский. Игорь Константинович Чарский. Мой первый командир, – ответил Феоктистов.
Лена замолчала. По голосу Ротмистра поняла, что вопросы пора прекращать. Почти целую минуту они молчали. Наконец Валерий сделал приглашающий к столу жест.
– Это был ваш сотрудник... Тот человек, который погиб, – заговорила утвердительным тоном Лена, присаживаясь на предложенное место. – Но его сдали. Ваша «крыса». Или «крот», как ты его называешь.
