— Ты спросила: поедем мы трахаться или где? Я отвечаю: или где, — пояснил Белов.
Мальва совершенно непроизвольно засмеялась, прикрыв рот ладонью.
— Значит, не поедем? — уточнила она сквозь смех.
— Ты бы поела, — Север кивнул на закуски. — А то ведь голодная, по глазам вижу…
Тут только девушка вспомнила, что не ела уже вторые сутки. И действительно ощутила просто волчий голод. Три минуты спустя от закусок не осталось и следа.
— Спасибо, — искренне поблагодарила девушка, вытирая губы салфеткой. — А еще можно?
— Можно, только попозже, ладно? — мягко предложил Север. — Мне не жалко заказать, не жалко бабок, я только боюсь, тебе плохо станет… Ты ведь давно постишься, верно?
— Давно… — грустно согласилась девушка.
— Тогда выпей чуть-чуть водки, покури, отдохни. Потом опять поедим, не волнуйся…
— Я не волнуюсь… А ты, похоже, настоящий мужик, Север… — вдруг заключила Мальва задумчиво.
— А ты сомневалась? — шутливо задрал нос Север.
— Нет… Просто я их никогда не встречала, настоящих мужиков… Ты первый такой в моей жизни… И последний.
— Почему последний? — ляпнул Север и тотчас понял, какую сморозил глупость.
Мальва посмотрела на него долгим взглядом и промолчала. Север опустил голову.
— Ты что, дурак?! — директор «Джанга» швырнул заявление Семена на стол перед собой.
В заявлении содержалась просьба уволить Семена Липкина с занимаемой должности по собственному желанию в связи с семейными обстоятельствами.
— Нет, я не дурак, Тадеуш Маркович! — ответил Семен упрямо. — И не надо меня оскорблять! Я сам знаю, что мне делать!
— Где ты еще столько заработаешь? — поинтересовался директор презрительно.
— А я уже заработал достаточно! — возразил Семен. — Пятнадцать «тонн» баксов лежит в загашнике! Еще квартиру продам — бабки будут, не волнуйтесь!
— А чего мне за тебя волноваться? — хмыкнул Тадеуш. — Ты мне не родня. Но куда сам-то денешься?
— В деревню уеду, к старикам… Дом починю, а там, глядишь, новый поставлю… Женюсь наконец, детей заведу, хозяйство… Дела найдутся.
— И охота тебе в навозе горбатиться? — Маркович брезгливо скривился.
— Охота! — ответил Семен резко. — Очень охота! Все лучше, чем здесь сопляков всякой парашей травить! Да еще ждать, что вот-вот менты заметут… или «братки» поганые завалят! От них всего можно ожидать!
— Сопляков, говоришь, травить? — ухмыльнулся директор. — Аль в тебе совесть заговорила, Сема? Молчала-молчала, и вдруг — на тебе? Аль не ты здесь всем заправлял, а?
— Под вашим чутким руководством, Тадеуш Маркович, под вашим чутким руководством! — склонился в издевательском поклоне Семен.
— Ну, ты меня не марай! — возмутился директор. — Я в стороне! «Дурью» вы, халдеи, промышляете!
— А вы и знать не знали? — поинтересовался Семен ехидно.
— Не знал! — загремел директор. — И сейф мой ты тайком использовал, поскольку запасные ключи имеешь — и от сейфа, и от кабинета!
— Да, вы правильно излагаете, — ухмыльнулся Семен. — Вы правильно излагаете нашу легенду, заготовленную для ментов. Но только ша, Маркыч! Я отваливаю! Я никому ничего не должен! Разбирайтесь тут сами!
— Интересно мне! — воскликнул директор с чувством. — Они, видите ли, отваливают! А кто будет дела с Джавадом вести?! Кто будет товар принимать? Кто будет бабки сдавать?! Я?!
— Вы-с! — с острым злорадством заявил Сема. — Вы-с, господин Крысинский! Будьте уж любезны оторвать свою жирную польскую задницу от этого кресла да побегать как следует! А то бабки хапать на халяву мы все горазды! А вот под статью подставляться — нет, куда там, тут мы шляхтичи! Гордые!
Крысинский побагровел.
— Да как ты смеешь!.. — начал было он.
— Заткни хайло, сын-нок! — вдруг с характерным блатным прононсом выдал Сема. — Кто ты такой тут?! Сявка, фраер надутый! Ты хоть раз с Джавадом базар держал?! А долги из наркуш выколачивал?! А халдеям очко прижигал, чтобы бабки не зажимали?! Нет, это все делал Сема, а гордый шляхтич Тадеуш всего лишь половину его доли загребал! Нет-с, хватит-с! Забирай хоть всю мою долю, пан Крысинский, а я отваливаю! Довольно, осточертело!
— А Джавад что скажет, ты подумал? — спросил директор тихо и испуганно.
— А с Джавадом ты, Маркыч, сам разбирайся. Я Джаваду ничего не должен, повторяю. Все его бабки я в сейф твой сложил, всю выручку за неделю. При свидетеле, кстати, сложил, при Валерке. И ключ Валерке отдал, типа на всякий случай: мол, отъехать завтра могу, старики, мол, в деревне хворают… так что чист я, гражданин начальник, не брал старушкину пенсию! — Семен издевательски вывернул карманы. И вдруг снова стал серьезным. — Подписывайте заявление, Тадеуш Маркович. Один хрен, работать я больше не буду.
— Да катись ты! — Крысинский одним росчерком подмахнул документ. — Вон из моего кабинета!
Ухмыляясь, Семен вышел, прижав к груди свое заявление.
Все это происходило вчера, в пятницу. А сегодня была суббота.
Когда в зале появился Джавад, Север скармливал Мальве вторую порцию жаркого. Девушка с огромным удовольствием доедала последний кусочек отлично прожаренной сочной свинины, как вдруг заметила, что Север пристально смотрит на кого-то поверх ее головы.
— Кого ты там увидел? — повеселевшая от сытости Мальва оглянулась. И тут же резко отвернулась, уткнув глаза в тарелку.
— Как зовут этого человека? — спросил Север.
Он узнал Джавада сразу — слишком ярко, хоть и парой штрихов, описал его Семен. Белов почти не сомневался — в зал вошел именно Джавад, и никто иной.
— Не связывайся с этим человеком, Север… — прошептала Мальва, не поднимая взгляда. — Это страшный человек…
— Как его зовут? — настаивал Север. — Ты ведь знаешь, я уверен! Скажи мне!
— Зовут его Джавад, — ответила Мальва через силу. — Но если ты хочешь жить нормально, да вообще просто хочешь жить, а не сдохнуть в муках, лучше тебе не знать ни его имени, ни его самого!
Север вдруг широко улыбнулся:
— А с чего ты взяла, что я жажду с ним познакомиться?
— Но ты ведь спрашиваешь о нем… — смешалась Мальва.
— Просто личность больно неприятная, — Белов пожал плечами. — Рожа этого типа не то что кирпича просит, а прямо умоляет: врежьте по мне кирпичом, люди добрые, может, хоть после этого я стану не такой омерзительной!
Мальва едва сдержала невольный смех.
— Да, ты прав, лицо у него малосимпатичное, — сказала она. — Но я прошу тебя, Север, никогда не задирай Джавада! Обещаешь?!
— Вот уж чего я точно делать не собираюсь, так это задирать подобного урода! — заверил девушку Север, а про себя добавил: «Я его просто убью».
— Слава богу! — вздохнула Мальва с облегчением.
— А теперь скажи: ты сыта? — спросил Север.
— Более чем! — девушка с удовольствием погладила свой живот.
— Отлично. А героином ты втрескалась достаточно? Ломать не начнет? — продолжал мягко допрашивать Север.
— Не начнет, — отрицательно покачала головой Мальва. — До завтрашнего вечера по крайней мере… А что?
— Я хочу, чтобы ты сегодня была нормальной. Чтобы мозги работали, — пояснил Белов.
— Зачем тебе мои мозги? — удивилась Мальва.
— Нужно!
— Ну, раз нужно… — девушка повела плечами. — Ты ведь заплатил за меня халдею?
— Заплатил, — кивнул Север. — А что?
— Из этих денег мне полагается моя доля. А моя доля — это одна доза. Я могу ее взять прямо сейчас и, — она усмехнулась, — поправить здоровье даже послезавтра утром. Устраивает?
— Просто-таки очень устраивает! — воодушевился Север. — Ступай, возьми свою дозу прямо сейчас! А потом за стол не возвращайся, выходи на улицу и жди меня там. Ты ведь можешь свободно уйти из «Джанга»? Я ведь оплатил твое время, твой вечер? Тебя никто не задержит?
— Не задержат! — Мальва заносчиво вскинула голову. — Я не штатная проститутка «Джанга», мое время принадлежит мне, и только мне! А работаю я иногда… — она вдруг смутилась.
— За дозу, — подсказал Белов.
— Да, за дозу! — девушка неожиданно разозлилась. — Знал бы ты, каково мне бывает без дозы!
— Представляю…
Несмотря на болезнь, на наркотическую зависимость, Мальва очень чувствовала доброе к себе отношение — не так-то часто она находила его в людях. Не так-то часто девчонку кто-то искренне жалел — пусть даже мимолетно. А Север горячо сопереживал Мальве, и волны этого сопереживания девушка ощущала на себе вполне однозначно. И остро им радовалась.
— Спасибо, Север… — сказала Мальва тихо.
— За что? — Север вскинул глаза. — Не за что пока. Так ты сделаешь, как я прошу?
— Ладно, только объясни, зачем мне ждать тебя на улице? И что будет, когда дождусь?
— Ко мне поедем.
