– Позвонили с дальнего периметра, полиция штата, – сказала она Ричеру и Нигли. – Там что-то непонятное с одним из патрульных. Мне придется навестить их.
Ричер повернулся к Нигли.
– Проверь улицы, – сказал он. – А я займусь церковью. Нигли кивнула и направилась к въезду в церковный двор. Ричер остался у церковных дверей в одиночестве. Минуту спустя он увидел идущего к нему смотрителя. В руке тот держал большой проволочный обруч, с которого свисал здоровенный железный ключ. Он протянул обруч Ричеру.
– Это самый первый ключ, – сказал смотритель. – Тысяча восемьсот семидесятого года.
– Я вам его верну, – отозвался Ричер. – Подождите меня на лужайке.
Смотритель развернулся и поковылял назад. Ричер подошел к дверям, вставил ключ в скважину. Попытался его повернуть. Ничего. Нажал на дверную ручку. Двери были отперты. Он распахнул их – взвизгнули петли. Вошел внутрь. Простое деревянное здание со сводчатой кровлей. Алтарь и высокая кафедра в одном его конце.
Ричер закрыл двери и запер их изнутри. Сунул ключ в деревянный сундук, наполненный сборниками гимнов. Осторожно прошел центральным проходом, остановился, прислушался. Проверил каморки за алтарем. Везде пусто.
Он вернулся назад. Прошел в основание колокольни. Здесь находилось квадратное помещение со свисающими посередине веревками колоколов. Крутая, узкая лестница, извиваясь, уходила в сумрак наверху. Он постоял у ее подножия, напряженно прислушиваясь. Опять-таки ничего. Ричер начал подниматься. После трех поворотов направо лестница уперлась в выступ. Отсюда метров на шесть вверх уходила приставленная к стене колокольни простая деревянная лесенка, упиравшаяся в потолочный люк. Ричер вынул из кармана пальто керамический нож и полез вверх. Потом замер. Снял со ступеньки ладонь, вгляделся в нее. Перец. Перец, которым он воспользовался пять дней назад. Что-то вдавило его в ступеньки – быть может, его пятидневной давности спуск, быть может, подъем, предпринятый нынче копами. Быть может, что-то еще.
Ричер вздохнул. Раскрыл нож, сжал его зубами. Вытянул руки вверх и ухватился за самую высокую, до какой смог достать, ступеньку. Рывком взлетел наверх, оттолкнул крышку люка и поднялся к колоколам.
Он увидел три безмолвно свисающих колокола. Да и все остальное выглядело точно таким же, каким он его оставил. И все-таки что-то изменилось.
Кто-то потревожил пыль. Оставив на полу следы и необъяснимые отметины. Ричер ничего такого пять дней назад не оставлял. Уж в этом-то он был уверен. И какой-то слабый запах висел в воздухе. Запах пота и оружейной смазки. Ричер перешагнул следы и сощурился, глядя в окна. Самая подходящая для стрельбы позиция. Поле зрения ограниченно, но на один выстрел его более чем хватит.
Он глянул вверх. Увидел еще один люк над звонницей и еще одну ведущую вверх лесенку. В прошлый раз он потолок звонницы проигнорировал. Но для того, кому требуется в солнечное послеполуденное время неограниченное поле обзора, этот люк определенно был привлекательным.
Он полез вверх по новой лесенке. Три с половиной метра. Добравшись до ее середины, Ричер замер. Лицо его находилось на уровне верхних ступенек. Их покрывала пыль, – если не считать неупорядоченных, лишенных ее участков. Кто-то уже забирался сюда. И совсем недавно.
Он продолжил подъем, пока не уперся спиной в люк. Тут он сделал глубокий вдох, втянув в рот слюну, натекшую на ручку ножа, рывком выпрямил ноги и взлетел вверх, отбросив люк в сторону. Он упал, выхватил изо рта нож, перекатился. Потом резко распрямился, не поднимаясь с коленей, огляделся вокруг. Никого.
То, что его окружало, походило на открывающийся в небо ящик. Со стенками примерно в метр высотой. Ричер подполз к краю ящика. Глянул вниз через парапет. И увидел прямо под собой Армстронга. Рядом с ним стоял новый сенатор. Шестеро агентов окружали их, расположившись по кругу. Затем он краем глаза заметил какое-то движение. За дальним углом церковной ограды сгрудились копы. Они вглядывались в нечто, лежавшее на земле, и что-то говорили, согнувшись над запястными микрофонами. Ричер снова взглянул вниз и увидел пробивающуюся сквозь толпу Фрелих. Она спешила к копам.
Ричер отполз назад и спустился вниз.
Дверь церкви была открыта настежь.
Крышка сундука со сборниками гимнов была поднята, ключ торчал в двери изнутри. Ричер вылетел на холод и, пробежав метров пять, замер. Резко обернулся. Никто не попытался наброситься на него сзади. Издалека, с поля, доносился какой-то шум. Он побежал в ту сторону. Увидел человека, стремительно мчавшегося навстречу по гравию. На нем был долгополый коричневый плащ. Полы плаща хлопали сзади. Твидовый пиджак, фланелевые брюки. Рука поднята. В ладони виднелась латунная бляха. Один из детективов Бисмарка.
– Колокольня в порядке? – крикнул он, приблизившись метров на шесть.
– Там пусто, – крикнул в ответ Ричер. – Что происходит?
– Пока не знаю, – ответил тот. – Какая-то суматоха. Тут коп увидел дверь церкви.
– Черт, вам следовало запереть ее.
И помчался к церкви. Ричер побежал в противоположную сторону, в поле. И увидел Нигли, несущуюся по дороге.
– Туда, – крикнул он.
Они выбежали в поле. Фрелих быстро шла к машинам. Они свернули, чтобы перехватить ее.
– Под изгородью нашли спрятанную винтовку, – сказала она.
– Кто-то побывал в церкви, – сообщил в ответ Ричер. – На колокольне. И скорее всего, он еще где-то здесь.
Фрелих, на секунду замерев, взглянула ему прямо в лицо. Потом подняла запястье ко рту и заговорила в микрофон.
– Внимание, все отменяется, – произнесла она. – Срочно отходим по счету три. – Голос ее был очень спокоен. – Один, два, три. Уходим. Уходим.
Два события произошли одновременно. Во-первых, взревели моторы автоколонны, мгновенно распавшейся – первые два длинных лимузина резко развернулись, пронеслись по гравию и вылетели в открытое поле. Во-вторых, охранники Армстронга подскочили к нему и, прикрыв его своими телами, потащили к машине. Все это походило – по быстроте и мощи – на маневр футболистов.
Головная полицейская машина, включив фары и сирену, поползла к уходящей от церкви дороге. Два наполненных людьми лимузина шли вплотную за патрульной машиной, а третий лимузин подкатил прямо к Фрелих.
– Мы можем взять этих людей, – сказал Ричер. – Они где-то здесь, сейчас.
Фрелих не ответила. Просто схватила его и Нигли за рукава и втянула их вместе с собой в машину. Та взревела и понеслась следом за двумя другими.
Они приземлились на авиабазе «Эндрюс» в шесть тридцать по местному времени. Город был еще тих. Длинный, предшествующий Дню Благодарения уик-энд уже начался, благополучно перевалил за полдень и близился к вечеру. Колонна машин выехала на Брэнч-авеню, прорезала сердце столицы и понеслась в Джорджтаун. Армстронга провели под белым навесом в дом. Затем машины апатично развернулись и направились к месту постоянной дислокации. Ричер и Нигли прошли вместе с Фрелих в ее кабинет, чтобы взглянуть на результаты поиска в базе данных ГЦИП. Результаты оказались безнадежными. Программа выдала, ни много ни мало, 243 791 совпадение.
– Надо уточнить параметры поиска, – сказала Нигли.
Она присела рядом с Фрелих на корточки и подвинула к себе клавиатуру. Очистила экран, вызвала рамку запроса и набрала «отпечаток большого пальца как подпись». Потянулась к мыши и щелкнула на кнопке «ПОИСК».
Зазвонил телефон, Фрелих сняла трубку. Несколько мгновений она слушала, что ей говорят, потом положила трубку.
– Вернулся Стайвесант, – сказала она. – Он получил из ФБР предварительный отчет по поводу винтовки. Ждет нас.
– Сегодня мы едва не проиграли, – сказал Стайвесант. Он сидел во главе стола, перед ним были разложены листки факсов.
– Во-первых, незапертая дверь. ФБР считает, что замок рано утром открыли отмычкой.
– Вам следовало поставить на крыше своего агента, – сказала Нигли.
– На это у нас нет денег, – ответил Стайвесант. – И до инаугурации не будет.
– Если до нее дойдет, – сказала Нигли.
– Что насчет винтовки? – спросил Ричер. Стайвесант разгладил лежавшие перед ним бумаги.
– Старое охотничье ружье двадцать второго калибра, – сказал он.
– Отпечатки?
– Отсутствуют, разумеется.
Ричер кивнул:
– Отвлекающий маневр.
– Самый веский фактор – это отпертая дверь, – сказал Стайвесант. – Что, к примеру, сделали вы, когда вошли?
– Запер ее за собой.
– А если бы вы собирались стрелять?
– Тогда я оставил бы ее отпертой, особенно если бы у меня не было ключа. Так я смог бы быстро убраться оттуда.
Стайвесант кивнул:
– Отпертая дверь означает, что они были в церкви и собирались стрелять. Надеялись, что, когда у ограды найдут подброшенную ими винтовку, большая часть полиции бросится туда, а мы поведем Армстронга к машинам, тут они его и снимут.
