— Ну, а то сам выбирал, — прихвастнул ротный морпех, ладно давай к делу смотри, что я задумал..
Командир группы склонился над корявенькой план-схемой вычерченной не блиставшим штабной культурой ротным.
— Здесь, у меня минометы и гранатометчики, майор сказал, что по навесной они вполне нормально будут крыть центр и южный край «шайбы», духи к ним туда не заберутся, в случае чего они могут перемещаться сюда и сюда по разные стороны. Здесь ты сам видел у меня два взвода, если духи попрут к ручью, что бы уйти по руслу мы их выстегиваем на прямую наводку. Если попытаются прорваться, то им надо переть на нас в лоб. Поэтому мы и окапываемся. В случае чего «агээсники» подтягиваются ближе и кроют их с обратной стороны. Короче через ручей они могут пройти, только если выстегнут нас на полную, всех до одного. Хотя если честно, пару часов напряжного боя с нашей стороны и все капец боеприпасов у нас нихрена не остается. Мин к минометам у нас тоже не столь и много, хоть и подбросили вертушками.
— Так, понятно, — спецназер почесал голову под черной вязаной шапочкой, — с секретом, что будете делать который наверху вход в «шайбу» охраняет?
— Я, там ничего делать не буду, там Вова все решает. Хотя мысль такая если мы не засветились и не засветимся до времени «Ч» когда они попрут на выход, то секрет просто снимется и уйдет. Мои разведосы просто займут их место, обследуют спуск вниз, я в бинокль смотрел там тропинка траверсная, по-моему, узенькая пройти можно только в колонну по одному. Заодно посмотрят по поводу мин в округе, будут сидеть на тропинке никого не выпуская, аки псы цепные. Ну, на крайний случай поставят пару мин «МОНок» и будут служить у меня резервом.
— Ну, в принципе, нормально, да я думаю, что все — таки не засветились, если бы наши переговоры сканировали, то здесь бы не было так тихо, арабы бы в охранении кофе не варили и не расслаблялись.
— Одно, плохо, — начал печалиться Булыга, — связи у меня с Ханкалой никакой нет, вчера кое как с комбатом связался, обрисовал в вкратце ситуацию, направление дал куда движемся и все, сейчас связист бьется, но никого кроме тебя не слышит и, то в «минусе».
Группер посмотрел на свои командирские часы.
— У меня через двадцать минут ОДС (обязательный двухсторонний сеанс) с отрядным Центром, наши средства связи вроде берут отсюда, мои связюги доложили, что вроде связь по «Ангаре» в КВ есть, давай пиши, я передам, через свое ЦБУ все, что надо..
— Артиллерию надо, и батальон для того, что бы их тут всех под хохлому расписать, — вздохнул ротный морпех, выдрал из своего блокнота листочек и начал строчить донесение, заглядывая в карту…
— Так, с тобой то все ясно, — продолжил командир группы, — нам участок нарежешь, или что — нибудь другое зарисуем?
— Ага, поднял голову морпех, — сейчас допишу, и зарисуем и завтра в школу не пойдем..
Через час группа спецназа, дав обязательный сеанс связи, поднялась, выстроилась в боевой порядок и убыла в неизвестном направлении.
***
Подполковник командир батальона, проверил оборудование ротного опорного пункта, вызвал к себе командира роты и командиров взводов. Совещание было недолгим задачи были яснее ясного. Две роты батальона заняли господствующие высоты и оборудовали опорные пункты, третья рота была оторвана от основных сил и догоняла непонятную банду боевиков, которая по последнему донесению командира роты в несколько раз превосходила численностью морпехов. На сеансе связи с группировкой подполковник Перегудов пытался убедить командование группировкой, что необходимо послать вдогонку хотя бы еще одну усиленную роту, десантировать её посадочным способом с вертолетов как можно ближе, дабы сократить время пешего перехода. Надо обеспечить роту поддержкой артиллерией и авиацией. На комбата скажем так, не обратили внимания, на повестке дня стояли более важные вопросы операция по взятию Гудермеса, уличные бои в Аргуне. Тогда же Перегудов услышал неприятное и режущее слух слово «Паникеры, вы все паникеры, а если твоя рота подполковник не выполнит задачу, то вы хуже паникеров вы ПРЕДАТЕЛИ!!»
Подполковник в сердцах плюнул, он не понимал, для чего его услали в горы вместе с ротами батальона. Конечно, проще идти в боевых порядках и руководить на месте не слушая «помогающих», «направляющих» и «дающих ценные указания». Но батальону нарезали задачи поротно. Здесь и командиры рот могли вполне справиться. Комбат сейчас нужен был в штабе группировки, что бы просто разрешить ряд жизненно-важных вопросов боевого обеспечения своих же подразделений. Компетенции, да и честно говоря, наглости у начальника штаба батальона было маловато. Его просто задавливали «весом» вышестоящие начальники, а то и просто в упор не замечали, однако постоянно требуя сведений о местоположении рот и доклада о результатах.
Перегудов надеялся только на то, что эту роту, которая сейчас преследовала боевиков, выпестовал он сам. В тяжелые времена для флота, когда в батальонах насчитывалось по пятьдесят процентов от штатной численности, а то и меньше, комбат все таки сумел «слепить» одну единственную боевую роту. Путем невероятных ухищрений в роту набрали матросов, почти, что одного призыва, более менее здоровых и разумных не наркоманов и не пьяниц. Каких усилий стоило комбату не отвлекать эту единственную роту на всяческие хозяйственные и бизнес работы, лучше умолчать. Боевой подготовке отдавали все свободное время. А когда началась «заварушка» в своевольной и «самостийной» Ичкерии, батальоны в предчувствии скорой отправки начали доукомплектовывать матросиками с кораблей и береговых частей и срочно по боевому слаживаться многие отцы-командиры схватились за голову. Было, однако, поздно. Хотя, как и положено всем «черным дьяволам» на всех флотах дух был неимоверно высок, боевая и физическая подготовка иногда была не на уровне, а иногда просто ни к черту..
Перегудов проснулся в шесть утра, вылез из землянки, прошелся по позициям, вышел на наблюдательный пункт, взял у дозорного матроса бинокль начал обозревать местность. Занимался серенький невзрачный денек.
Часов в девять комбат связался со второй ротой, вышедшей в свой район и приступившей к оборудованию взводных и ротных опорных пунктов, принял доклады. После сеанса связи с группировкой настроение как обычно ухудшилось, «верхний штаб» требовал докладов о результатах, мельком спросили о состоянии дел в роте у Булыги, выругали за отсутствие связи с подчиненным подразделением и отключились. Подполковник выругался нецензурно, поставил задачу связисту выйти на связь с батальоном принять от них разведсводку и уточнить состояние дел, если, что — то будет важное и потребуется присутствие комбата послать за ним вестового на ротный наблюдательный пункт.
Через полчаса к комбату, рассматривавшему окрестности в бинокль, скромно подошел матрос связист и, кашлянув, протянул тетрадный лист, исписанный ровным круглым почерком.
— Товарищ подполковник, вот с батальона передали, по поводу «Малыша», наша КШМка еще на связи ждут ваших распоряжений..
Комбат выхватил лист и впился глазами в текст.
«Здравствуй «Барин», докладывает тебе твой крепостной мужичонка по прозвищу «Малыш», в первых строках докладываю, связь мы дали через друзей наших злобных «Рексов» и далее через них надеемся работать, супостат в количестве под четыреста рыл, среди коих множество арапов, собою здоровых и бородатых находится в координатах Х=… У=…, круглая лощина, с воздуха обнаружить, скорее всего, невозможно, вне досягаемости нашей артиллерии, оборудовал огневые позиции в районах…(может быть неточно, так как уже за координатами наших листов карты) противник нашего присутствия не обнаружил, своими силами сдерживать смогу в течение двух-трех суток при экономном расходе б.п. Если подкинете патронов мин, да пожрать чего — нибудь продержимся поболе. Надеюсь на вашу бескорыстную помощь и участие. На сем целую в щечки ваш «Малыш Бу». Извините за высокий штиль, был напуган….»
(Кстати, связисты спецназа передававшие, принимавшие данную радиограмму ни разу даже не улыбнулись, шифровки они ведь разные бывают).
— Бляяяя, Булыга, вернешься, яйца оторву, если тебе их раньше арапы не оторвут, — взревел Алексей Николаевич и ринулся к радиостанции.
***
Боевое охранение боевиков, не торопясь собиралось. Два рослых бородатых араба, аккуратно упаковали рюкзаки, помогли друг другу закинуть их на плечи. Чеченцы сходили к выставленным минам проверили, снимать не стали. Старший дозора один из арабов, достал «Моторолу» переговорил с амиром и махнул рукой. В несколько минут замаскировали следы своего пребывания. Один из чеченцев подошел к тропинке на краю обрываю, сделал пару шагов вниз и стал разглядывать полянку и еле видневшиеся домики. Возле рубленых избушек выстраивались боевики, отрядные амиры считали личный состав, давали указания, обычная предпоходная суета. В строну выхода к руслу ручья отправилась головная пятерка, которая на переходе будет выполнять функцию дозора и «торпед». Проверяли связь, амиры начали совещаться между собой что — то чертили на земле разворачивали свои карты.
