Синоптик с УЗОНа, Джим Уитт, назвал возникший грозовой фронт «удивительно дисциплинированной» системой низкого давления. И выразился, пожалуй, слишком мягко. На достаточно небольшой территории условия менялись разительно: облака в Бангоре, сильный дождь в Хэмпдене, моросящий – в Хейвене, приличный – в Ньюпорте. А в Дерри, расположенном в каких-то тридцати милях от центра Бангора, лило как из ведра. На шоссе 7 в некоторых местах уровень воды достигал восьми дюймов, а неподалеку от «Рулин фармс» забилась дренажная труба, и вода поднялась настолько, что автомобили по шоссе проехать больше не могли. К шести часам дорожная полиция выставила на асфальте оранжевые знаки «ОБЪЕЗД» с обеих сторон затопленного участка.
Горожане, которые стояли под навесом автобусной остановки на Главной улице в ожидании первого автобуса, чтобы уехать на работу, смотрели через перила на Канал, в котором вода уже начала зловещий подъем. О наводнении речь, конечно, не шла. Вода находилась на четыре фута ниже отметки 1977 года, а в том году и наводнения не было. Но дождь лил и, похоже, не думал стихать, а раскаты грома прокатывались под низкими облаками. Вода бурными потоками бежала со склона холма Подъем-в-милю и ревела в водостоках и дренажных решетках.
«Никакого наводнения», – соглашались все, но на каждом лице читалась тревога.
В 5:45 вспышкой лилового света взорвался трансформатор, установленный около заброшенного гаража братьев Трекеров, разбросав куски металла по крытой дранкой крыше. Один из металлических кусков перерубил провод высокого напряжения, который тоже упал на крышу, извиваясь, как змея, выстрелив мощным потоком искр. Крыша загорелась, несмотря на ливень, и скоро полыхал весь гараж. С крыши провод высокого напряжения упал на заросшую сорняками полоску земли, которая вела к площадке за гаражом, где дети обычно играли в бейсбол. Первый звонок в пожарную команду поступил в этот день в 6:02, а уже через семь минут пожарники подъехали к гаражу Трекеров. Едва ли не первым на землю спрыгнул Кельвин Кларк, один из близнецов, что учились в одном классе с Биллом, Беном, Беверли и Ричи. В третьем шаге от пожарной машины подошва его кожаного сапога ступила на провод под напряжением. От мощного электрического разряда смерть наступила мгновенно. Язык вывалился изо рта, а резиновый плащ начал дымиться. И запахло от него, как от горящих на городской свалке шин.
В 6:05 жители Мерит-стрит в Олд-Кейпе ощутили что-то вроде подземного взрыва. Тарелки попадали с полок, картины – со стен. В 6:06 все унитазы на Мерит-стрит внезапно взорвались гейзером дерьма и сточных вод, словно каким-то образом их поток развернулся в трубах и потек в противоположном направлении, не в резервуары нового завода по переработке сточных вод, сооруженного в Пустоши, а из них. В некоторых случаях дерьмо и вода летели с такой силой, что вышибали куски штукатурки на потолке. Женщину, которую звали Энн Стюарт, убило древней шестеренкой, которую вынесло из унитаза обратным потоком. Словно большущая пуля, шестеренка пробила сначала матовое стекло душевой кабины, а потом шею женщины, которая мыла волосы. Энн едва не оторвало голову. Эта шестеренка пережила взрыв Металлургического завода, а потом семьдесят пять лет пролежала в канализационной системе Дерри. Другая женщина погибла в тот самый момент, когда от обратного потока, разогнанного расширяющимся метаном, ее унитаз взорвался, словно бомба. Несчастную, которая как раз сидела на нем, пролистывая последний номер каталога «Банана репаблик», разнесло в клочья.
В 6:19 молния ударила в так называемый Мост Поцелуев, перекинутый через Канал между Бэсси-парк и средней школой Дерри. Щепки взлетели в воздух, а потом спикировали в набравшую скорость воду в Канале, которая их и унесла.
Набирал силу ветер. В 6:30 прибор, стоявший в вестибюле здания суда, показывал, что его скорость составляет пятнадцать миль в час. К 6:45 она возросла до двадцати четырех миль.
В 6:46 Майк Хэнлон очнулся в палате Городской больницы Дерри. В сознание он приходил медленно: долгое время думал, что видит сон. Если и так, то сон ему снился странный – сон тревоги, как бы назвал его профессор доктор Абельсон, психоаналитик, у которого он учился в колледже. Вроде бы причины для тревоги больше и не было, но Майк тем не менее тревожился; обычная комната с белыми стенами, казалось, вопила об угрозе.
Но в конце концов Майк осознал, что уже пришел в себя. Понял, что обычная белая комната – больничная палата. Бутылки висели над его головой, одна – с прозрачной жидкостью, вторая – с темно-красной, наполненная донорской кровью. На полке, прикрепленной к стене, он увидел телевизор с темным экраном, услышал мерный шум дождя, бьющего в окно.
Майк попытался шевельнуть ногами. Одна двигалась легко, но другая, правая нога, не двигалась вовсе. Нога эта практически потеряла чувствительность, и Майк понял, что она туго перебинтована.
Мало-помалу события прошлого вечера вернулись: он сел, чтобы записать все в блокнот, и тут появился Генри Бауэрс. Привет из прошлого, веселенькая шутка. Они дрались, и Генри…
«Генри? Куда подевался Генри? Отправился на поиски остальных?»
Майк потянулся за кнопкой вызова. Она висела в изголовье, и он уже держал ее в руках, когда открылась дверь. На пороге возник медбрат. Две расстегнутые пуговицы на куртке и взлохмаченные черные волосы придавали ему сходство с Беном Кейси. На шее висел медальон святого Христофора. Даже в нынешнем состоянии, соображая очень и очень туго, Майк сразу понял, кто перед ним. В 1958 году в Дерри погибла шестнадцатилетняя девушка, Черил Ламоника. Ее убило Оно. У нее был четырнадцатилетний брат, Марк, и именно он стоял сейчас на пороге его палаты.
– Марк? – прошептал он. – Мне надо с тобой поговорить.
– Ш-ш-ш. – Одну руку Марк держал в кармане. – Никаких разговоров.
Он прошел в палату, а когда встал у изножья кровати, Майк увидел, какие пустые глаза у Марка Ламоники, и у него засосало под ложечкой. Марк склонил голову, словно слушая далекую музыку. Достал руку из кармана.
С зажатым в ней шприцем.
– Это поможет тебе заснуть. – Марк двинулся в обход кровати.
11
Под городом – 6:49
– Ш-ш-ш-ш! – внезапно воскликнул Билл, хотя не слышалось ни единого звука, за исключением их шагов.
Ричи зажег спичку. Стены тоннеля разошлись, и все пятеро казались такими маленькими в сравнении с этой огромной каверной под городом. Они сбились в кучку, и Беверли испытала чувство déjà vu, глядя на гигантские каменные плиты пола и свисающую с потолка паутину. Оно находилось близко. Близко.
– Что ты слышишь? – спросила она Билла, пытаясь сразу смотреть во все стороны, пока не погасла спичка Ричи, ожидая новый сюрприз, выползающий или вылетающий из темноты. Роган, кто угодно? Инопланетянин из жуткого фильма с Сигурни Уивер? Большущая крыса с оранжевыми глазами и серебряными зубами? Но нет, их окружал только пыльный запах темноты, да откуда-то издалека доносился шум бегущей воды, будто наверху заполнялись дренажные коллекторы.
– Ч-что-то не-е-е-хорошо. Майк…
– Майк? – переспросил Эдди. – Что с ним?
– Я тоже это чувствую, – подал голос Бен. – Может… Билл, он умер?
– Нет. – Затуманенные глаза Билла не выражали никаких эмоций. Вся тревога слышалась в голосе, ощущалась по напрягшемуся телу. – Он… О-о-о-о-н… – Билл сглотнул слюну. В горле что-то щелкнуло. Глаза широко раскрылись. – Нет… не-е-е-т!
– Билл? – в тревоге воскликнула Беверли. – Билл, что такое? Что?..
– Х-х-х-хватайте мои ру-у-у-ки! – закричал Билл. – С-с-с-скорее!
Ричи бросил спичку. Взял Билла за одну руку. Беверли – за другую. Свободной рукой принялась хватать темноту, пока Эдди не поймал ее пальцами сломанной руки. Бен нашел его здоровую руку и замкнул круг, схватившись за другую руку Ричи.
– Пошли ему нашу силу! – крикнул Билл странным, басовитым голосом. – Пошли ему нашу силу, кем бы Ты ни был, пошли ему нашу силу! Сейчас! Сейчас! Сейчас!
