Ознакомительная версия.
Боцман прижался к ржавой конструкции и хотел крикнуть, окликая неизвестных стрелков. Однако в ту же самую секунду он услышал знакомый голос Коли Зиганиди:
– Есть кто живой?
– Эх, черти! Это вы? – обрадовался Виталий.
– Мы. Решили тебя подстраховать, – усмехаясь, ответил напарник.
Саблин вышел из-за укрытия и подался к товарищам. Екатерина Сабурова стояла рядом с Николаем.
– Спасибо, что так вовремя. А то на этой рокаде моим фигурам туговато пришлось, – Саблин не преминул вклинить в свою речь шахматный термин.
– Рокада? Это что-то со слонами связано? – поинтересовался Зиганиди.
– С ладьями. Вертикаль, открытая для маневров ладьи.
– Хм. По мне они все гориллы. Но такой шахматной фигуры нет, – заметила напарница и тут же с озабоченным видом задала вопрос: – А где наш клиент? Жив?
– Должно быть, жив, – предположил Боцман, направился к куску железобетона, где прятался Басмач, и крикнул в полумрак: – Все кончено. Спецназовцы мертвы.
Бандит нехотя поднялся и, оглядываясь по сторонам, присоединился к русскому. В это время из темноты вынырнул спецназовец – единственный оставшийся в живых из всей группы захвата. Он набросился с ножом на Виталия со спины. Боевой пловец отреагировал без промедления. Твердой хваткой он взялся за запястье нападавшего, опустил его вооруженную руку вниз и отвел ее назад. То ли от неожиданности, то ли от отсутствия силы спецназовец не смог сопротивляться. Лезвие ножа вонзилось ему в живот. Затем Боцман оттолкнул его от себя, развернулся и дал автоматную очередь. Последний спецназовец бездыханным рухнул на землю.
Изумленный Басмач смотрел то на «посланника русской наркомафии», то на людей, подбежавших к ним. Зиганиди и Сабурова спрятали свои лица за повязками.
– Все обошлось, – промолвил Виталий, обращаясь к присутствующим.
– Не будем рисковать, – не своим голосом проговорил Коля и вместе с напарницей двинулся прочесывать помещение, освещая его двумя мощными фонарями.
– Это кто? – все еще находясь под впечатлением от произошедшего, поинтересовался Басмач.
– Это мои друзья, – как ни в чем не бывало бросил Боцман и сразу уточнил: – Мы работаем на одного человека. Того самого, который обратился к вам за помощью.
– Да будет помощь! Будет! – стал заверять бандит. – У нас тут всякое бывало. Но чтобы воевать со спецназом МГБ – никогда! Вы сделали невозможное. Я-то ведь подумал, что нас сцапают с концами. Но когда взорвался автозак и завязалась перестрелка, моему удивлению не было предела.
– Мы хорошо натренированы. Кое-какой опыт имеется, – не пришлось врать Саблину.
– Я у вас в долгу. Обязательно отблагодарю. Считайте, что освобождение ваших друзей с «Астрахани» для меня является первоочередной задачей, – вполне серьезно заявил Басмач, глядя на русского. Тот удовлетворенно улыбался.
Арсений Алексеевич Горецкий не стал сразу покидать хлопкозаготовительный пункт. Необходимо было не только еще раз сориентироваться на местности, но и продумать детали своих дальнейших действий. Ориентиры нашлись сразу. Судя по всему, порт находился совсем рядышком. Последующее раздумье не было слишком долгим и мучительным. Капитан довольно быстро перебрал в голове возможные варианты ухода в порт. Остановился на одном из них. Он заметил, что на рейде стояли два российских сухогруза. Это был верный шанс спастись и укрыться от преследования местных спецслужб. Дело оставалось за малым. Следовало незаметно для работников хлопкозаготовительного пункта перемахнуть через забор, двинуться кратчайшим путем к морю и вплавь добраться до любого из российских сухогрузов, подняться по якорной цепи на борт и действовать дальше по обстоятельствам.
Горецкий сам для себя мысленно объявил готовность номер один и собирался выдвинуться к ограждению. Однако внезапно где-то неподалеку раздался шум. Русский замер, вслушиваясь в доносившиеся до него звуки. Что-то нехорошее происходило на территории пункта. Мужской и женский голоса о чем-то спорили. Женщина явно пыталась протестовать. Но ее голос постепенно становился тише и тише. Наверняка ей закрывали рот. По крайней мере, такое впечатление складывалось у Арсения Алексеевича. Без колебания он направился на шум, стараясь не привлекать внимания.
Вскоре мрачные мысли капитана «Астрахани» нашли свое подтверждение. В одном из укромных уголков гнусного вида конторщик пытался овладеть девушкой. Та отчаянно сопротивлялась и пыталась кричать. Однако насильник, лежавший на девушке, одной рукой затыкал ей рот, а другой силился раздвинуть ей ноги. Поскольку жертва не поддавалась, он требовал от нее сговорчивости, ударяя кулаком под живот и по печени.
Картина просто взбесила Арсения Алексеевича. Следовало что-то предпринять. Любой шаг для спасения незнакомой девушки был для Горецкого равнозначен саморазоблачению. Уйти из тюрьмы, не попасться за ее стенами, видеть близкую цель своего бегства и безрассудно вступиться за незнакомку, которую, может, еще сто раз изнасилует если не этот самый конторщик, то какой-нибудь другой местный похотливый самец? Не безрассудство ли это? Капитан пару секунд раздумывал. Наконец решил вступиться за девушку.
Капитан стремительно подбежал к месту, где происходила попытка изнасилования. Он без слов заехал конторщику кулаком в ухо и, пока тот не опомнился, оттащил его за шкирку от ошарашенной девушки. Насильник закричал на местном языке с изрядной примесью русских слов, попытался вскочить на ноги и повернуться, чтобы оказать сопротивление. Горецкий, не раздумывая, врезал ему еще несколько раз. Конторщик отпрянул назад и еле устоял на ногах. Его недоумению и возмущению не было предела.
– Да какого хрена?! Кто ты такой вообще? – заорал он, перейдя на русский.
– Тебя это не должно волновать, – коротко ответил Арсений Алексеевич.
Девушка оставалась на месте. Ее глаза были полны изумления и растерянности. Она не понимала, что происходит. Насильник тем временем оправился от ударов и с кулаками набросился на незнакомца. Однако преимущество было на стороне Горецкого. Он был и сильнее, и ловчее противника. Все его выпады капитан успешно блокировал и отвечал новыми ударами в голову.
Драка не могла продолжаться, оставаясь за пределами внимания охраны. Все-таки был вечер, и любой шум становился хорошо слышным на многие десятки метров. Несмотря на то что бесчисленные хлопковые залежи поглощали многие звуки, охранники их уловили и двинулись в ту сторону. Горецкий как раз подавил последние попытки сопротивления со стороны конторщика. Тот валялся на земле, едва раскрывая рот, чтобы кого-то позвать на помощь. Девушка продолжала безучастно наблюдать за происходящим. Она явно находилась в состоянии шока после того, что с ней стряслось. В этот момент Горецкий увидел между залежами хлопка бегущих людей и рванул наутек. Охранники припустили. Вооружены они были травмопистолетами.
Заметив быстро удаляющуюся мужскую фигуру, охранники добавили скорости и промчались мимо избитого насильника. Бежавший первым попытался на ходу прицелиться и выстрелить в неизвестного ему нарушителя. Арсений Алексеевич тем временем резко свернул направо и скрылся за хлопковой залежью. И тут он получил подножку и рухнул на землю. На него набросились сразу несколько человек и стали избивать. Капитан старался прикрыть от ударов голову. В глазах у него помутнело, а потом сознание покинуло его.
Едва забрезжил рассвет и первые лучи солнца появились на востоке, один из участков на берегу Каспийского моря заметно оживился. Почти впритык к тюремному забору подкатила колонна строительной техники. Рабочие выполняли свои обязанности, невзирая на близость тюрьмы. Ревели бульдозеры, выравнивающие большую площадку под строительство специальных ангаров – помещений, где под руководством скульптора предстояло отливать детали будущего конного памятника местному Отцу нации. Грузовики подвозили материалы, необходимые для возведения ангаров.
Работа кипела вовсю не только на строительной площадке, но и неподалеку – у самого моря и даже на море! Там начинали возводить временный причал. При помощи земснаряда намывался берег. Это делалось для того, чтобы перевозить литые конструкции по мере их готовности именно по морю. Такой вариант был признан наиболее рентабельным среди всех прочих. Доставка по сухопутным трассам отпадала по целому ряду причин. Готовые детали памятника пришлось бы в таком случае грузить на специальные платформы огромных размеров – никак не меньшего размера, чем знаменитые «БелАЗы». Гнать такие платформы по местным шоссейным дорогам было бы весьма трудно. Ведь большинство местных дорог отличались крайней узостью и расположенностью в горах. Рисковать фрагментами готового «шедевра национальной скульптуры» было нежелательно.
Ознакомительная версия.
