А зачем нефтепроводы взрывать? — глобальная экономическая логика была неподвластна гению Водоплясова.
Чтобы цены на нефть не падали, — назидательно произнес Широши, — На высоких ценах на нефть все пятеро неплохо заработают и, как обычно, чужими руками.
Так они ко всему прочему и нефтью торгуют? — искренне изумился Бешеный.
Разумеется, и нефтью тоже, — невозмутимо сообщил Широши.
Тогда их должна привлекать и Россия с ее богатыми нефтяными запасами, — без труда сообразил Иннокентий.
Именно, — подтвердил Широши, — лично я подозреваю, что продажа крупного пакета акций «Юг–нефти» планировалась под их руководством.
Какая же роль отводится России в их долгосрочных планах? — Бешеный заметил, что Широши все время обходил этот вопрос стороной.
— Вы затронули самую трудную и болезненную проблему, — печально сказал Широши. — Пока я знаю только одно: они всеми силами попытаются дискредитировать грядущие выборы Президента России.
Понятно, что Путин им не нравится, — подхватил Бешеный.
А как он может им нравиться, если он пытается хоть как‑то упорядочить хаос, который они успешно создавали при Горбачеве и Ельцине. Распад Советского Союза, несомненно, был срежиссирован ими, — убежденно сказал Широши, — Предстоящие выборы в России — притягательная возможность попробовать выдвинуть своего кандидата.
Ну, Путина им никак не победить, — проявил свою осведомленность Водоплясов.
Сегодня это не так важно, — сказал Широши, — в их прицеле выборы 2008 года. Вот тогда‑то они дадут серьезный бой любому преемнику Путина. Так или иначе вам, Савелий Кузьмич, скоро ехать в Москву.
Зачем? — для порядка спросил Савелий.
Чтобы держать руку на пульсе и в случае какой- то непредвиденной ситуации вмешаться.
Вопроса нет, я полечу. — Савелий не мог упустить шанс уязвить Широши. — Но много ли я там смогу выяснить в одиночку — ведь благодаря вам, Феликс Андреевич, для большинства моих друзей я мертв?
Принимаю ваш справедливый упрек, — согласился Широши, — однако лишний раз не прибедняйтесь.
У вас есть талантливый ученик, молодой Рокотов, кроме того, и ваш давний наставник Богомолов знает, что вы живы и здоровы. К тому же на вашей стороне будет и Эльзевира Готфридовна, у которой вы опять и остановитесь.
Но какое отношение милая пожилая дама имеет ко всем этим темным делам? — искренне удивился Савелий.
Самое непосредственное, — немного снисходительно улыбнулся. Широши. Члены Совета ненавидят ее всеми остаткам своих черных душ. А она, как настоящая женщина, платит им взаимностью.
И где же она им перешла дорогу? — никак не мог уразуметь Бешеный.
Постараюсь быть краток. Наши злодеи безумно интересуются всякого рода эзотерикой, любыми тайными знаниями, белой и черной магией. У них на содержании находятся сотни магов и колдунов.
Но наша‑то дама здесь причем? — перебил Савелий.
Очень даже причем, — продолжал Широши. — Дело в том, что дед Эльзевиры, воспитавший ее, был знаменитый средневековый чернокнижник, маг и алхимик. Трижды святая инквизиция пыталась его сжечь на костре, но он обращался то в кота, то в ворона, то в крысу и избегал страшной казни.
Не верю я, — выдохнул Водоплясов, — такого не бывает.
Экспериментально эти факты подтвердить я тоже не в состоянии, — не стал спорить Широши, — может, имел место случай массового гипноза, психологический фокус, обман зрения. Но против истории не пойдешь — документально зафиксировано, что приговоренный, будучи привязанным к столбу, трижды бесследно исчезал прямо с вершины разгоравшегося костра. После трех неудач инквизиторы оставили его в покое, взяв с него слово резко сократить свою публичную активность и не смущать более правоверных католиков. Слово он сдержал и скончался в собственной постели, дожив неизвестно до какого возраста…
Кстати, а сколько лет самой Эльзевире? — спросил Бешеный, давно подозревавший, что тут что‑то не так.
А сколько бы вы ей дали? — поинтересовался Широши.
Если судить по ее внешности, лет шестьдесят, — честно признал Савелий.
Широши громко захохотал и сквозь смех посоветовал Бешеному:
— Ни в коем случае такого ей не говорите. Подобного дерзкого комплимента старушка может и не пережить.
Да успокойтесь вы, — с досадой произнес Савелий, — ничего я ей не скажу. Но сколько же ей лет на самом деле?
Не знаю, — охотно признал Широши, — дед не только посвятил любимую внучку во се тайны, которые знал, но и оставил ей запас «эликсира долголетия», который изобрел. Сами теперь понимаете, как жаждут члены Совета заполучить Эльзевиру на свою сторону, а внучка чернокнижника презирает их даже сильнее, нежели они презирают человечество. Она именует их «интеллектуальным быдлом».
Молодец! Какая бабка! — восторженно воскликнул Водоплясов. — А эти злодеи ей ничего плохо не сделают? — вдруг озаботилась его добрая душа.
А что они могут ей сделать? — спросил Широши. — Среди коллег и конкурентов она защищена именем деда. Конечно, они могут ее убить, но тогда им уже никогда не узнать ее секретов. Так что наша Эльзевира Готфридовна чувствует себя в безопасности.
Феликс Андреевич, вы совсем заморочили нам с Иннокентием головы разными интересными историями, а я никак не могу спросить вас о главном — где живут члены Совета?
У них нет постоянного места жительства, зато огромное количество резиденций, заметим, тщательно охраняемых, в самых разных уголках планеты — от Лазурного берега во Франции и Швейцарских Альп до глухих джунглей Амазонки или тропических лесов Индонезии. Одна из резиденций в России мне известна.
И где она? — в глазах Савелия мелькнул профессиональный интерес.
Под Москвой, в знаменитом в советские времена писательском поселке Переделкино. Обширный и добротный дом формально является собственностью немецкого благотворительного Фонда, помогающего оставшимся в живых жертвам нацизма в России. Так что не пытайтесь в этот дом проникнуть, Савелий Кузьмич, а то выйдет жуткий международный скандал, и нас объявят русским фашистом.
Неглупо продумано, — с ясным сожалением скачал Бешеный, — но спасибо, что предупредили.
Очень прошу вас — там, в Москве, действуйте без ваших обычных безрассудств. Осторожность и еще раз осторожность, с этими людьми шутки плохи.
Понял уже, не дурак, — оборвал его Савелий и через мгновение спросил: — А вы не думаете, что Иван уже в России? Времени‑то до выборов осталось совсем немного.
Да. Скорее всего, он уже там. Человек он рациональный и дотошный, импровизации отвергает и все планирует тщательно и загодя. Полагаю, что Иван прибыл в Россию несколько недель назад…
* * *
Но это был тот редкий случай, когда всеведущий Широши немного ошибся. Человек, о котором они говорили в последних лучах заходящего тропического солнца, удобно расположился в кресле собственного небольшого, но мощного самолета, находившегося в момент их беседы над серыми волнами зимней Атлантики. Однако летел Иван не в Москву, а в Париж…
В доме антиквара Грегора Ангулеса царила мертвая тишина.
По коридорам гулял сквозняк, от которого колыхались тяжелые портьеры. Лунный свет, пробивавшийся сквозь щели в жалюзи, освещал внутренние покои роскошного особняка, принадлежавшего одному из самых известных московских собирателей древностей. Стояла такая тишина, что было слышно шуршание, издаваемое страницами раскрытой книги, оставленной на столе антиквара в его огромном пустом кабинете. Страницы книги шевелились, колеблемые порывами ветра, гулявшего по темным мрачным коридорам.
Внезапно картина изменилась. Далеко внизу, на первом этаже, раздался громкий скрип, затем послышались стук и игривый женский смех. Порыв ветра усилился и перевернул сразу несколько страниц книги.
В доме все как будто внутренне напряглось, словно в ожидании чего‑то страшного, жуткого, нереального.
Посередине холла на первом этаже застыла женская фигура. Она оглядывалась по сторонам, слегка покачиваясь. Убедившись, что никого вокруг нет, гостья издала вздох разочарования, словно ожидала, что так и будет.
Неужели ты разыграл меня, Грегор? — с тихим смешком произнесла женщина.
Голос ее подрагивал, но явно не от страха. Женщина сделала шаг вперед, подвернула каблук и едва устояла на ногах. Ее так резко качнуло в сторону, что даже пришлось схватиться за мраморную колонну. Она ойкнула, и снова раздался тихий смешок.
Благодаря этому мелкому происшествию женщина не наткнулась на труп охранника, лежавший посередине темного холла. Она не могла видеть его и тем более лужу крови, венчиком окружившую бритую макушку. Охранник лежал, мертвый, уже несколько часов, на что указывал тот факт, что кровь успела свернуться и подсохнуть, образовав бурую корку на бесценном паркете Грегора Ангулеса.
Дама стояла, держась за колонну и разговаривая сама с собой. Неуверенный голос, заплетающийся язык и неумение правильно построить фразу — все указывало на то, что гостья была если не мертвецки, то основательно пьяна.
