Ознакомительная версия.
Особенность закрытого пляжного клуба в Куомма заключалась в том, что все здесь было устроено практически в западном стиле. Миссх распорядился выстроить это заведение главным образом для того, чтобы производить впечатление на гостей, а заодно облегчить их набитые долларами карманы. Здесь работало единственное в стране казино. Клуб представлял собой роскошный оазис с затемненными стеклами, окруженный зелеными деревьями и белым песком сверкающей гавани Персидского залива. Миссх побывал во многих клубах сети «Плейбой», и эти визиты произвели на него неизгладимое впечатление. Вдохновленный идеей, Миссх распорядился, чтобы по залу ходили блондинки, одетые в верблюжьи бикини, с верблюжьими ушами и хвостами.
Пляжный клуб располагался на полпути между столицей Умм-аль-Амнаха Танквитом и Аль-Суттохом, главным портовым городом. Танквит и Аль-Суттох связывала идеально гладкая четырехполосная скоростная трасса, единственная в стране. По ней можно перемещаться только между аэропортом, морским портом и столицей, заглянув по пути в пляжный клуб. Все на этом маршруте смотрится современно и безупречно. Шейх Квоззохок хотел произвести впечатление на гостей страны, и, поскольку там, где шоссе обрывалось, можно было проехать только на верблюдах, а иностранцы на такое решались крайне редко, обычно ему это удавалось.
Численность населения в Умм-аль-Амнахе составляла семнадцать тысяч человек, менее полутора тысяч из которых умели читать и писать. Десять лет Квоззохок тратил множество ресурсов на то, чтобы модернизировать страну. Добивался того, чтобы граждане бросили свои каменные дома, шатры и хижины, где жили поколениями, и перебрались в большой город, Танквит. Делалось это не ради их благополучия, а опять же для того, чтобы создать благоприятное впечатление у гостей из-за рубежа. Пусть увидят, насколько современен и прогрессивен Умм-аль-Амнах. Тогда можно будет рассчитывать на приток инвестиций. К тому же, возможно, в стране захотят работать иностранные компании. Квоззохок понимал, что на одной нефти далеко не уедешь, и поэтому хотел сделать Умм-аль-Амнах индустриальной державой задолго до того, как здешние месторождения истощатся. Двадцать лет назад экспортная выручка составляла сто восемьдесят тысяч долларов. Основными статьями дохода была торговля сушеной рыбой, финиками и жемчугом. За последние же пять лет выручка редко бывала меньше трех с половиной миллиардов долларов, из которых только тысяч восемьсот были заработаны не за счет нефти. Экспорт рыбы и фиников вырос в четыре раза, а добычу жемчуга Квоззохок вычеркнул из списка основных статей дохода, сочтя экономически нецелесообразной. По подсчетам Квоззохока, экспортная выручка от других товаров помимо нефти должна превысить пять миллионов долларов – то есть возрасти более чем в шесть раз. Добиться этого удастся благодаря экспорту товаров, произведенных компаниями, которые Квоззохок убедил построить фабрики в Умм-аль-Амнахе. Теперь в стране производили автомобильные аккумуляторы для Австралии, любительские видеокамеры, керамические цветочные горшки, ковры, электрические лампочки, пылесосы, морозильные камеры для холодильников, походные газовые горелки, оральные контрацептивы и множество других полезных вещей.
Для того чтобы эти компании выстроили свои заводы именно в Умм-аль-Амнахе, Квоззохок на выгодных условиях предоставлял им лицензии на добычу нефти, а также обеспечил благоприятный климат для нефтяной торговли и взял на себя обязательство регулярно поставлять сырье отличного качества. Желая показать иностранным инвесторам, что Умм-аль-Амнах – не какая-нибудь отсталая страна, где нет ничего, кроме бедуинов и верблюжьего дерьма, Квоззохок потратил огромные деньги на постройку Танквита, города со всеми самыми современными удобствами. Не хватало только улиц, мощенных золотом. Впрочем, все тротуары были выложены мрамором и мозаикой, а над ними вздымались леса небоскребов из стекла и стали, причем каждое здание отличалось уникальной архитектурой. Самые низкие состояли из пятидесяти – шестидесяти этажей, самые высокие – из восьмидесяти– девяноста. Во всех, за исключением офисных зданий и королевского дворца, занят был только первый этаж.
К сожалению, шейх Квоззохок не подумал о том, что кочевники-бедуины, для которых, собственно, и возводились эти великолепные строения, отнесутся к идее без всякого энтузиазма. Верблюда не впихнешь в лифт, а козам и овцам жизнь в многоэтажном доме не слишком по вкусу. Многие пробовали приспособиться к столичной жизни, но уже через несколько дней не выдерживали и возвращались к песчаным дюнам, в свои родные общины.
Квоззохок отреагировал так же, как и всегда в случаях, когда его осмеливались ослушаться. Не важно, один человек провинился перед эмиром или множество, он всякий раз впадал в ярость, и суровая расправа не заставляла себя ждать. Способ наказания применялся всегда один и тот же – лишить население доступа к воде. Когда речь шла о жителях пустынь и гор, Квоззохок приказывал армии залить бетоном все колодцы в окрестностях. Эффект был поистине сокрушительный. От жажды умирала не только виновная в неповиновении община, но и все вокруг. Пустыня отличалась не слишком благоприятным климатом, и часто к одному колодцу ехали за сотни миль. Оставалось либо перебираться на новое место, либо погибнуть. Наказывать таким образом горожан было еще проще – достаточно просто перекрыть водоснабжение. Бывало, вся столица сидела без воды по нескольку дней подряд.
Неудивительно, что как правитель Квоззохок у населения популярностью не пользовался. Крайняя нетерпимость по отношению к подданным, а также явные капиталистические замашки раздражали и возмущали многих жителей страны. Квоззохок нарушал все мусульманские традиции. В стране постепенно поднималась волна недовольства, готовая вот-вот достигнуть пика и перехлестнуть через край. Квоззохок же пребывал в неведении, поскольку редко покидал пределы дворца. Вдобавок он был слишком занят тем, чтобы привлекать новые иностранные компании в Умм-аль-Амнах. В свободное же от государственных дел время Квоззохок любил забавляться со всевозможными техническими приспособлениями, которые просто обожал. Он был человек пожилой и принадлежал к семнадцатому поколению правящей династии, однако, в отличие от предшественников, терпеть не мог пустыню и жару. Коро левский дворец располагался в девяностосемиэтажном небоскребе из затемненного стекла и стали с бронзовым покрытием, величественно возвышавшемся в центре Танквита. Из своего кабинета, располагавшегося в пентхаусе, Квоззохок мог в ясные дни окинуть взглядом практически все свои владения. А солнечных дней в году в Умм-аль-Амнахе было в среднем целых триста тридцать восемь. Однако Квоззохок этой возможностью не пользовался и крайне редко распоряжался открыть ставни.
Если бы он смотрел в окно почаще или, еще лучше, прогулялся по улицам, то сам заметил бы тревожные признаки, о которых сын, принц Абр Кви Миссх, каждый день рассказывал за ужином. Однако Квоззохок предпочитал оставаться во дворце, внимательно изучая труды Джона Кеннета Гэлбрейта и других видных экономистов, специализирующихся на теме индустриальных обществ. Такой образ жизни и вел Квоззохок – то мечтал наладить в стране такое высокотехнологичное производство, что японцы от зависти начнут разбивать калькуляторы о собственные головы, то приказывал залить бетоном очередной колодец, сокращая таким образом и без того уже поредевшее население Умм-аль-Амнаха.
Принц Миссх и три блондинки покинули пляжный клуб в Куомма в пять часов утра и направились на затененную пальмами парковку, где их ждала сверкающая белая копия довоенной модели «мерседеса». Но когда подошли к машине, две девушки испуганно вскрикнули, а Миссх прирос к месту. Шины были порезаны в клочья, а весь автомобиль изнутри и снаружи оказался перемазан экскрементами.
На несколько минут Миссх застыл, точно статуя. На глаза навернулись слезы. Потом он медленно обошел машину кругом. Притихшие, оробевшие девушки молча стояли в стороне. Затем принц резко развернулся на каблуках ботинок от «Морески» и стремительно зашагал обратно к зданию клуба. Подойдя к стойке ресепшен, набрал номер тайной полиции и распорядился, чтобы прислали машину. А пока дожидался ее прибытия, погрузился в глубокие раздумья. Ситуация складывалась на редкость неблагоприятная. Необходимо было что-то предпринять, и как можно быстрее.
Возвращаясь во дворец в бронированном «линкольне» и ужиная с отцом, принц хранил молчание. После трапезы поднялся в свои покои, занимавшие этажи с шестидесятого по семьдесят пятый. Всю ночь он провел без сна, занятый важными размышлениями. Только дурак не заметил бы, что революции осталось ждать совсем недолго. Миссх вспомнил вечер в 1979 году, когда они с отцом ездили в Иран и встречались с шахом, одним из лучших друзей Квоззохока, которым он искренне восхищался. Шах упоминал о беспорядках в стране, отец же только отмахнулся и сказал, что не следует тревожиться по пустякам. Шах был свергнут с престола, но даже этот случай ничему не научил Квоззохока. Прав был тот человек, который сказал, что история ничему не учит и люди наступают на одни и те же грабли, подумал Миссх.
Ознакомительная версия.
